Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953

17 июля в 11 утра 57 600 военнопленных, в числе которых более тысячи офицеров и 18 генералов, трогаются в путь. Их ведут по Ленинградскому проспекту и улице Горького. На площади Маяковского шествие раздваивается, направо и налево по Садовым. Пять часов пленные немцы идут по московским улицам. Москвичам о предстоящем шествии сообщили лишь 17-го утром, по радио и в "Правде". Но на улицах было много народу. И все сохраняли спокойствие, молчание, почти тишину, было слышно только шарканье ста с лишним тысяч ног. Владимир Высоцкий, которому в это время шесть лет, высовывается в форточку из квартиры в доме на Каретном и кричит: "Гитлер капут!"

Шествие немецких военнопленных по Москве в документах НКВД проходит под названием "Большой вальс".

Шедшие по Москве немцы взяты в плен только что войсками 1-го, 2-го, 3-го Белорусских фронтов. Их плен — результат идущей полным ходом операции по освобождению Белоруссии. 1-й Белорусский фронт возглавляет маршал Константин Рокоссовский.

Белорусская операция, или операция "Багратион", начинается 24 мая 1944 года. Окончательный план наступления отрабатывается в Ставке 22 и даже 23 мая.

Действия левого крыла фронта Ставкой одобрены. На правом крыле Рокоссовский предлагает нанести два удара. Причем оба удара должны быть главными. Это идет вразрез с установившимися взглядами, согласно которым при наступлении наносится один главный удар, для чего и сосредотачиваются основные силы. Предложение Рокоссовского о двух ударах встречает резкую критику. Верховный Главнокомандующий и заместитель Верховного Главнокомандующего Жуков категорически против. Рокоссовскому дважды предлагают выйти в соседнюю комнату и продумать предложение Ставки. Каждый раз Рокоссовский возвращается и вновь отстаивает свое решение. Сталин утверждает его план наступления. Так вспоминает этот эпизод Рокоссовский фрагмент из воспоминаний Жукова:

"Существующая в некоторых военных кругах версия о "двух главных ударах" на белорусском направлении силами 1-го Белорусского фронта, на которых якобы настаивал К. К, Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И. В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1-м Белорусским фронтом в Ставку".

Маршал К. К, Рокоссовский

Отношения Рокоссовского с Жуковым непростые. Спустя годы Рокоссовский пишет о тяжелейшем ноябре 1941-го под Москвой:

"Напрасно некоторые начальники думали, что только они желают успеха, а к остальным нужно применять окрики и запугивание. К этим лицам я бы отнес и нашего комфронтом. Доходило до того, что начальник штаба армии Малинин упрашивал меня намечать КП в стороне от дорог, желая избавиться от телефона ВЧ, по которому ему приходилось выслушивать внушения Жукова. Вспоминаю, как после разговора по ВЧ с Жуковым я вынужден был заявить, что если он не изменит тона, то я прерву разговор с ним. В тот день грубость переходила всякие границы".

В 20-х числах ноября 1941 года после очередного разговора с Жуковым Рокоссовский выходит на дорогу и под ураганным огнем у деревни Пешки пытается остановить отступавших. Кто-то кричит: "Что вы делаете, товарищ генерал!" — и вытаскивает его из-под огня.

"А что мне оставалось делать, — скажет потом Рокоссовский, — если за невыполнение приказа остановить противника я отвечаю головой? Чем я могу его задержать. Вы же сами видите".

Рокоссовский вспоминает январь 1942 года, когда после победы под Москвой наше дальнейшее наступление жестоко захлебывается. Он пишет: "Ведь было совершенно ясно, что противник, хотя и отброшен от Москвы на сто с лишним километров, еще не потерял своей боеспособности, а у нас нет сил на разгромный штурм. Необходимо накопить силы. Почему же в таком случае мы продолжаем изматывать не врага, а себя в бесперспективном наступлении? Чем руководствовался знавший обстановку командующий Западным фронтом, мне и до сегодняшнего дня непонятно". Командующий Западным фронтом — это Жуков. Временами, когда Рокоссовский говорит о Жукове, разговор на самом деле получается о другом, то есть о Сталине. "Бесконечные попытки наступления в январе 1942-го — это грубейшая ошибка Ставки Верховного Главнокомандующего. Это несостоятельная наступательная затея, которая выгодна только врагу". И дальше на разных страницах полного варианта воспоминаний, опубликованного только в 1997 году, Рокоссовский будет повторять: "Желания Ставки не соответствуют возможностям войск. В поспешных мероприятиях Ставки отсутствует дальновидность, необходимая для столь ответственного органа".

Маршал Г. К. Жуков

Кроме того, Рокоссовский пишет: "Мне неоднократно приходилось сталкиваться с фактами, когда заместитель Верховного Главнокомандующего Жуков и начальник Генштаба Василевский в период решающих событий находятся у командующих фронтами, в войсках, а Верховный Главнокомандующий остается в Москве. Один".

В Белоруссии войска Рокоссовского будут наступать по болотам. Пойдут по гиблым местам, пойдут с боями и пойдут стремительно.

Войска подготовлены самым тщательным образом. Это не 1941-й, не начало 1942-го, это 1944 год. Подготовка идет по всем направлениям. Изготавливаются болотные лыжи, волокуши для легкой артиллерии. Танки снабжены бревнами для прохода через рвы. Идет тщательная маскировка. Наводятся ложные переправы. Орудия сосредотачиваются. производят несколько огневых налетов, затем увозятся в тыл, на ложных огневых позициях расставляются макеты. Рокоссовский говорит: "Начальник штаба фронта генерал Малинин был неистощим на такие хитрости".

Работает разведка — и воздушная, и радиоразведка. Идет аэрофотосъемка укреплений противника, карты рассылаются в войска. Взяты "языки" с документами. Наконец, накануне наступления, проведены штабные учения с военными играми. Тыл фронта держит в готовности свободный автотранспорт для переброски войск и техники. В смысле подготовки — это уже совсем другая война. В смысле пролитой крови — война все та же. В первые два года огромные жертвы были принесены, чтобы избежать поражения, в последние два — чтобы приблизить победу.

Немцы в Белоруссии дерутся как звери. Рокоссовский в воспоминаниях приводит свидетельство участника событий командира 108-й дивизии генерала Теремова: "Не менее двух тысяч вражеских солдат и офицеров при поддержке орудийного огня шли на наши позиции. Наши орудия открыли огонь по атакующим с 700 метров, пулеметы — с 400. Гитлеровцы шли. Пулеметы выкашивали их ряды. Фашисты шли, переступая через трупы своих солдат. Это была безумная атака. Нет, в ней не было и тени воинской доблести. Гитлеровцы были в каком-то полушоковом состоянии. В движении этой огромной массы солдат было скорее животное упорство стада, нежели войска. Но впечатление тем не менее было внушительное".

К. К. Рокоссовский

29 июня освобожден Бобруйск. Немцы в городе держали круговую оборону. Дома превращены в огневые точки. Улицы забаррикадированы, на перекрестках врыты танки, подступы к городу заминированы. Город освобожден в тяжелейших боях. Вплоть до рукопашных схваток в ночной темноте. Бобруйская группировка врага окружена и разгромлена. Рокоссовский получает звание маршала.

Дальше развивается стремительное наступление на Минск и Барановичи.

3 июля войска 1-го Белорусского фронта Рокоссовского во взаимодействии с войсками 3-го Белорусского фронта Черняховского освобождают столицу Белоруссии Минск. Минская группировка врага разгромлена. 8 июля освобождены Барановичи.