КГБ сегодня. Невидимые щупальца.

— Я еду в аэропорт с вами, — сказал Роберт. — Для меня это вопрос чести — доставить вас в целости и сохранности.

— Учтите, в аэропорту могут возникнуть неприятности, — предостерег Левченко.

— Но ваш паспорт и виза в полном порядке, место на данный рейс забронировано, билет у вас в руках. Никто не в состоянии вас задержать.

— Вот увидите, они попытаются…

В аэропорту Левченко и его спутник беспрепятственно прошли регистрацию пассажиров на этот рейс, паспортный и таможенный контроль. До отправки самолета оставалось всего полчаса, и казалось уже, что Левченко зря так тревожился, как вдруг он увидел неподалеку двух сотрудников японской контрразведки. Те тоже, очевидно, в этот самый момент распознали его в толпе пассажиров.

— Сейчас они поднимут по тревоге все свои силы, — сказал он Роберту. — Кроме того, они известят министерство иностранных дел. Можете быть уверены: все, что становится известно министерству иностранных дел, тут же доходит до нашей резидентуры.

Вскоре в аэропортовском зале первого класса собралось не меньше десятка японцев из контрразведки. Подходили все новые и новые, и вот их уже стало не то пятнадцать, не то шестнадцать.

— Ну что ж, вот мы и столкнулись с проблемой, — заметил Роберт. — Будем держаться как ни в чем не бывало, и мы с ней справимся.

Старший в группе заговорил с Робертом по-английски:

— Мы хотели бы побеседовать с этим джентльменом.

— Этот джентльмен направляется в Соединенные Штаты. У него имеется американская виза, а самолет отбывает через каких-нибудь десять минут, — ответил Роберт.

— Очень сожалею, но пока что он находится на территории Японии. Мы намерены с ним потолковать, и, простите, не хотели бы, чтобы вы слышали наш разговор или принимали в нем участие. Прошу вас пройти в другую часть зала и подождать там.

Группа японцев оттеснила Роберта и сопровождающего его американца в самый дальний угол зала. Офицер контрразведки усадил Левченко и принялся его допрашивать.

— Прежде чем отвечать на ваши вопросы, я хочу знать, кто вы такие, — прервал его Левченко.

— Некоторые из нас — сотрудники Национальной полиции, другие представляют полицию здешней префектуры. Есть среди нас и сотрудники службы безопасности, которым поручено охранять вас.

— Не понимаю, зачем я должен объясняться с полицией. Я не преступник, я ничего не украл и ни в чем не провинился. А о своей безопасности я позабочусь сам.

— Если вы хотите покинуть Японию, вам все же придется побеседовать с нами. Кто вы такой?

— Вам это известно.

— Я имею в виду — кто вы по профессии?

— Это вы тоже знаете. Я токийский корреспондент журнала «Новое время».

— Почему вы отправляетесь в Соединенные Штаты?

— Я попросил американское правительство о политическом убежище и получил его. Не считаю нужным обсуждать этот вопрос с третьей стороной.

— Вы — сотрудник КГБ?

— Я же вам сказал, что я корреспондент советского журнала. Я лечу в Соединенные Штаты с разрешения американского правительства. Вы же почему-то хотите воспрепятствовать моему отъезду. Мой самолет, наверное, уже ушел.

— Ничего страшного. Вы сидите на удобном диване, в комфортабельном помещении. Этот рейс сегодня далеко не последний…

В такой манере японец больше часа мучал Станислава, вновь и вновь задавая ему одни и те же вопросы и получая однотипные ответы. Видимо, ему во что бы то ни стало хотелось вытянуть из Левченко признание, что он имеет отношение к КГБ.

— Продолжать разговор не имеет смысла, — сказал наконец Левченко. — Мы повторяемся, притом уже не первый раз. Я пропустил уже и следующий рейс, а вы продолжаете меня насильственно задерживать. Вы что, хотите сделать из меня заложника?

Попытка запугать его явно сорвалась, и японец попробовал взять доверительный тон:

— Нет, что вы! У вас тут есть влиятельные друзья. Но мы имеем с Советским Союзом консульское соглашение. Мы должны известить советского представителя и дать ему возможность встретиться с вами, прежде чем сможем позволить вам покинуть Японию.

— Меня удивляет, что сотрудник японской полиции так озабочен соблюдением советских интересов. Как я понимаю, проблемы такого рода обычно решает министерство иностранных дел.

— Представители министерства иностранных дел тоже предпринимают соответствующие меры…

Левченко попросил разрешения выйти в туалет, и его отпустили туда в сопровождении четырех японских охранников. Кордон японцев все время держал Роберта и его помощника на почтительном расстоянии; дважды, когда Роберт выходил из зала, чтобы позвонить по телефону, некий японец в гражданском костюме отправлялся вместе с ним и, вернувшись, докладывал, о чем шла речь. Но в туалете, нарушая порядок, Роберт оказался рядом со Станиславом.

— Как видите, дело затягивается, — тихо сказал тот. — Министерство иностранных дел уже уведомлено, и можно предвидеть, что сейчас сюда явится целая свора из резидентуры.

Роберт прошептал:

— Посольство сделало представление лично министру иностранных дел, и наши люди тоже сейчас будут здесь. Вы держитесь молодцом. Не поддавайтесь!

Среди четверых представителей министерства иностранных дел, тоже пытавшихся допрашивать Левченко, был, японец наблюдение за которым Станислав вел еще в Москве, будучи сотрудником Второго главного управления. Делая вид, что они незнакомы, этот человек произнес по-русски:

— Мы ничего против вас не имеем, но в соответствии с консульским соглашением советская сторона вправе настаивать на свидании с вами, прежде чем вы покинете Японию. В противном случае японское правительство ждут серьезные неприятности.

— Что же, выходит, Япония, второе по мощи государство свободного мира, подчиняется Советам, боится их? Неужели японское правительство пугается даже из-за таких пустяков, как мое дело?

— Все проблемы можно будет уладить, если вы встретитесь с советскими представителями и объясните им мотивы своего решения…

— Эта встреча выльется в скандал, а мне она может причинить только вред. Я против.

Между тем аэропорт отправил уже третий рейс на Соединенные Штаты. Даже Роберт не мог больше скрыть озабоченности. И тут позвали к телефону старшего из представителей министерства иностранных дел. Сквозь стеклянную стену зала Левченко видел, как побагровело и напряглось его лицо. Вернувшись, он растерянно поклонился и лаконично объявил:

— Вам разрешается покинуть территорию Японии. Мы сейчас же проводим вас к самолету.

Станислав с Робертом в сопровождении двух десятков японцев дошли по бетонке до огромного «Боинга-747» компании Пан Америкен и поднялись по трапу. В последний момент, у самой двери самолета миниатюрный полицейский офицер потянул Станислава за рукав:

— Прошу вас, скажите нам только одну вещь. Кто сейчас возглавляет работу КГБ, направленную против Японии? Кого мы должны остерегаться больше всего?

Уже готовясь шагнуть в салон самолета, Левченко приостановился и с видом заговорщика шепнул:

— Пронников!

К замешательству и к изумлению пассажиров, уже занявших места в самолете, просиявший офицер порывисто чмокнул Станислава в щеку.

Когда Левченко уже сидел в кресле, офицер, стоя в дверном проеме, переспросил еще раз:

— Пронников, точно?

— Точно. Пронников. Владимир Пронников.

В этот самый момент советские высыпали из трех подъехавших машин и разбрелись по зданию аэропорта, прочесывая помещение. Группа молодцов сомнительного вида, по-видимому изображавшая компанию американских деловых людей и последние два часа слонявшаяся возле выхода к самолетам международных рейсов, распалась и исчезла, должно быть, закончив свои дела. Сотрудники резидентуры опоздали всего на несколько минут. Левченко уже летел по маршруту, конечная точка которого была на другом берегу океана — в Лос-Анджелесе.

Левченко увозил с собой только одежду, что была на нем, и очень небольшую сумму денег — несколько тысяч иен, что составляло примерно 30 долларов, и сто долларовую бумажку, которую кто-то из американцев сунул ему в руку в последнюю минуту перед отлетом из Токио, так сказать, на карманные расходы. Но прибыв в штаб-квартиру ЦРУ в Вирджинии, он в первый же день объявил, что не возьмет ни цента ни от ЦРУ, ни от какой бы то ни было другой американской правительственной организации.