Чужие уроки — 2010

Кто же оказался победителем в концептуальном споре между Альдо (Паоло) и Родольфо (Маурицио) Гуччи? Что определяет успех компании в наши дни — ориентация на элиту или ставка на ширпотреб? Кто вернул в XXI веке House Of Gucci на Олимп мировой популярности — «не носящий трусиков» гений дизайна Том Форд, суровые бахрейнские принцы или французские флибустьеры Арно и Пино?

Полагаю, что читатель и сам уже догадался: успех Гуччи обеспечил именно гений итальянского народа, плотью и кровью которого являлся сельский паренек Гуччио Гуччи. Он сумел на чистой интуиции утвердить синергию понятий, считавшихся до него несовместимыми. Массовой и, главное, продолжительной популярностью может обладать только тот товар, который соединяет в себе оба компонента волшебной формулы: 1) чтоб было «как у звезд» и 2) чтобы непременно дешево! 2

Отсутствие любого из двух ингредиентов в формуле успеха неминуемо ведет к упадку и забвению. Гармоничное соединение обоих компонентов открывает путь к миллиардодолларовой прибыли и мировому признанию.

Ну а теперь — самое сенсационное. Читателям наверняка будет любопытно узнать, что креативный центр пиратства в мире располагается нынче отнюдь не в Китае и не в Бразилии, а в... Италии! Все азиаты — лишь малые дети да подмастерья на подхвате, которые, затаив от восхищения дыхание, жадно впитывают гениальные идеи итальянских мастеров бакунианского дела.

Сегодня мировой оборот итальянского контрафакта исчисляется десятками миллиардов долларов. Этот контрафакт покрывает до половины продукции Gucci, Armani, Valentino, Prado, Dolce&Gabbana, Roberto Cavalli, Trussardi, Versace, Max Mara, Fendi, Benetton, Brioni, Bulgari и сотен других имен, составляющих цвет La Moda Italiana. Парадоксальным образом контрафакт не только оттягивает прибыль от правообладателей брэндов, но и формирует устойчивый массовый спрос на эти брэнды, косвенным образом повышая обороты и прибыль самих же правообладателей! Наиболее же примечательное: итальянский контрафакт выступает прямым наследником Волшебной Формулы Гуччио Гуччи, а заодно — и самым массовым реализатором этой формулы на практике.

В основе уникального итальянского контрафакта лежит не менее уникальный дух предпринимательства, которым итальянцы проникнуты в несопоставимо большей мере, чем прочие европейцы. Дух этот помножен на фигу эпических размеров, которую потомки Горация при первом удобном случае готовы показать государству и закону: «Мы — общество хитрованов. Если можно что-то позаимствовать не заплатив, мы позаимствуем не раздумывая», — то ли жалуется, то ли хвалится Лоренцо Мацца, глава итальянской Федерации по борьбе с пиратством в музыке.

ПОСЛЕ КОНЧИНЫ ГУЧЧИО В 1953 ГОДУ HOUSE OF GUCCI ПЕРЕШЕЛ В РУКИ ЕГО СЫНОВЕЙ АЛЬДО И РОДОЛЬФО. МИСТИЧЕСКИМ ОБРАЗОМ ДЕТИ РАЗНЕСЛИ СИНЕРГИЧЕСКОЕ ВИДЕНИЕ ОТЦА ПО ПОЛЮСАМ

Своеобразие итальянского контрафакта, обеспечивающее ему уникальное и привилегированное положение в мире, заключено в том обстоятельстве, что подделки на рынке модной одежды и модных аксессуаров делают... те же самые мастера, что изготавливают легальные оригиналы! В результате у итальянского контрафакта (в отличие от китайского, турецкого, вьетнамского, бразильского, русского, польского, румынского и проч.) качество абсолютно не отличимо от самого оригинала.

Теперь поговорим о технической стороне вопроса. Итальянский артизанат исторически сформировался таким образом, что в стране оперируют десятки и сотни тысяч маленьких частных мастерских по обработке кожи, выпуску тканей и пошиву одежды, расположенных едва ли не в каждом селе и поместье. Именно эти маленькие лавочки выполняют заказы на аутсорсинге для всех итальянских модных домов с мировым именем.

Схема контрафакта проста, как слеза миланского рабочего: днем народные умельцы гонят товар для корпоративных заказчиков, ночью — работают на себя либо на пиратов. Делается это не из любви к искусству, а просто выгоды ради — ночной товар не облагается налогами и приносит дополнительный заработок.

Именно эту народную структуру производства задействуют левые заказчики. Кто такие? Да, в общем, вполне добропорядочные граждане. Банковский клерк Джованни складывается с автослесарем Паоло, программистом Николо и стилистом Луиджи, формирует с ними временное мобильное товарищество по коллективной поправке материального положения. Никаких тебе регистраций, никаких складов, никакой отчетности и головной боли с перепроизводством.

«Эфирная» итальянская контора договаривается с дюжиной ритейлеров, готовых прикупить партию сумок Gucci по цене в пятнадцать раз ниже официальной закупочной. Затем народные предприниматели выходят на связь с народными же умельцами, которые днем изготавливают сумки Gucci для самой Gucci. Ночью мастера с великой радостью гонят точно такие же сумки в нужном количестве для своих неформальных заказчиков.

В результате получаем ситуацию, при которой все довольны и все в шоколаде: от мастеров-кожевников до временного консорциума банкиров-программистов-парикмахеров, не говоря уж о ритейлерах и — самое важное! — конечных покупателях. Последние счастливы в пяти-десятикратном размере, потому что покупают наикрутейшую сумку Gucci, абсолютно идентичную оригинальной (те же самые руки шили!), по цене в 5-10 раз меньше «брэндовой».

Наконец, решающий фактор триумфального успеха и бессмертия итальянской модели контрафакта. Пойдет ли итальянский модный дом жаловаться государству на соотечественников, лишающих их части прибыли? Да ни в жисть! Во-первых, подобное поведение — это чудовищный «моветон», нарушающий все мыслимые и немыслимые национальные традиции. Во-вторых, модный дом никогда не согласится на открытое признание того изничтожающего репутацию факта, что половина, если не больше, его продукции, продаваемой в мире, является контрафактом. В-третьих, нужно быть безумцем, чтобы собственноручно испортить отношения с народными умельцами, которые десятилетиями исправно изготавливают для тебя самые изысканные шмотки и побрякушки!

Всякий «наезд» на «великую народную схему» итальянского бизнеса неминуемо приведет не только к разрыву устоявшихся связей с непосредственными исполнителями, но и навеки отвернет от модных домов всех коллег этих мастеров. В самом деле: кто в Италии согласится иметь дело со стукачами?!

Очевидно, что итальянский контрафакт реализует сегодня на практике Волшебную Формулу Успеха Гуччио Гуччи в практически идеальной форме. С учетом того обстоятельства, что все задействованные в национальных контрафактных схемах стороны находят в них собственную выгоду, не стоит удивляться, что большинство «наездов» и правовых исков в Италии приходится на предпринимателей из-за океана.

По наводке американских держателей патентов на музыку, кино и программное обеспечение в стране регулярно осуществляются проверки и организуются показные рейды. Интенсивность борьбы усиливается всякий раз, как патентным организациям США удается пролоббировать в Конгрессе сто пятидесятое предупреждение Италии о возможных торгово-экономических санкциях за потакание пиратству.

И что? Да, собственно, то же, что и у нас на родине: ну, борются потихоньку... пока со стороны следят! А как перестают следить, все сразу возвращается в нормальное, спокойное русло, соответствующее национальным представлениям о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Такое вот неожиданное преломление претерпели на италийской почве английские чемоданы, захватившие на исходе XIX века в лондонском «Савое» воображение простолюдина Гуччио Гуччи!