Хостесс. История Бэйли Екатерины

Мы решили, что отложим подачу документов до поездки в Корею, поболтали еще немного и распрощались до завтра.

С одной стороны, я обрадовалась перспективе возвращения в страну, ставшую мне почти родной. Мне там нравилось, да и жить сейчас будет там намного веселее: уже не нужно будет прятаться от «мамы» и встречаться с «костюмерами», можно будет спокойно ездить в Осан и не бояться останавливаться в гостиницах, да и просто быть вместе с любимым человеком. Но… десять месяцев ожидания!

На меня опять навалились тоска и слезы.

Мне кажется, что за те два года я наревела годовой запас воды какой-нибудь маленькой банановой республики! Вот вроде бы все нормально, держишься, а потом раз! – и накатит. И так крепко накатит, что можно плакать часами, несколько дней подряд. Меня утешали подруги, мама, брат…, но все – без толку. Я чувствовала, что уже надоела им разговорами о Санни, но ни о чем другом думать больше не могла. Потом они и сами признавались, что не узнавали меня: обычно веселая, способная поддержать разговор на любую тему, в последнее время я превратилась в настоящую «размазню». Дни, когда я улыбалась, тонули в море слез из-за разлуки с любимым человеком. Все вокруг меня «понимали», но по-настоящему понять не могли. Этого никто не поймет, пока не расстанется с любимым так надолго.

Как-то я позвонила Ольге и рассказала о том, что мы с Санни вернемся в Корею и подавать документы на визу пока не будем:

– Слушай, а тебе не кажется все это немного странным? – решила высказать свои сомнения Оля. – То визу невесты делал-делал – недоделал. Сейчас опять что-то… Кать, не обижайся только, но тебе не приходило в голову, что может быть он передумал или еще что?

– Оль, ну что за глупости! Уж, наверное, сказал бы тогда, что «наш брак был ошибкой» или что там еще говорят в таких случаях.

– Ну а так, по разговору, по интонации ничего не изменилось?

– Абсолютно! – обиделась я на такие предположения и чтобы сменить тему начала расспрашивать о ее сыне, о муже и так далее.

После разговора с Ольгой я и сама задумалась: «А что, если Санни действительно меня обманывает? Ведь был же случай, когда парень женился на русской только ради пособия. Она ребенка родила и он, как женатый военный с маленьким ребенком, стал получать на них дополнительную материальную помощь, и достаточно большую. Но вот про них обоих сразу же после свадьбы забыл. Санни тоже на меня деньги стал получать, причем немаленькие, а снимала я с его банковской карты гораздо меньше, чем пособие… Да нет! Не может такого быть! Он же каждый день мне звонит. Я бы что-нибудь эдакое обязательно почувствовала».

Помаявшись, я решила поделиться этими мыслями с мамой, рассчитывая получить от нее поддержку и услышать какие-то дежурные утешительные фразы, вроде «не говори глупостей, он тебя любит».

Вместо этого услышала следующее:

– Катя, он тебя, конечно, любит, иначе бы не приехал жениться. Но и ты не будь наивной, у него наверняка там любовница есть. Мужики все изменяют, надо просто уметь закрывать на это глаза. Хорошо, если у него хоть ума хватит скрывать от тебя это в будущем. Но сейчас-то он Бог знает где! Ты же не думаешь, что он «святой» и по бабам не шляется? Я повторяю: не будь такой наивной!!! При всем при этом я не думаю, что он стал бы ехать в такую даль и жениться на тебе только ради какой-то там денежной выгоды…

– Замолчи! – выкрикнула я, не сдержавшись. – Он мне не изменяет! Санни меня любит, и никогда со мной так не поступит! Лучше вообще ничего мне не говори, чем такие гадости!

– Ладно, с тобой все понятно. Со временем сама все поймешь, вот тогда и вспомнишь мои слова, – махнула рукой мама.

Я наспех оделась и пулей вылетела на улицу. Мне было трудно дышать. В голове крутились слова мамы, жалящие в самое сердце. Я никак не ожидала от нее такого. Да, я могла понять, откуда у нее такое мнение о мужчинах, но говорить подобные вещи МНЕ, зная, как Я к этому отношусь?!

Я добрела до Таньки, поплакалась ей в жилетку и попросила остаться у нее ночевать. Потом мы с ней дружно напились, излили друг другу душу и, утерев слезы, спокойно уснули.

На следующий день я вернулась домой, но общения с мамой старалась избегать. К вечеру она не выдержала и все-таки сказала, что сожалеет о своих словах. Мы помирились, и жизнь потекла своим чередом.

Шли недели, месяцы.

Иногда звонила из Японии Лена, жалуясь на скучных, даже по сравнению с корейцами, японцев:

– У них чувство юмора напрочь отсутствует! Ты не поверишь, какие у них анекдоты. Хочешь, расскажу один?

– Валяй, если денег на карточку не жалко, – разрешила я.

– Не жалко. Так вот: «Приходит японец в ресторан, заказывает суп и просит принести стакан воды», – произнесла она и выжидающе замолчала.

– Ну и? – не поняла я. – Дальше-то что?

– А ничего. «Хохма» в том, что в Японии всегда, в любом ресторане, прежде всего, даже раньше меню, приносят стакан воды. Это у них анекдот такой. После «стакан воды» полагалось смеяться.

– Ясно, – усмехнулась я. – Я-то думала, что корейцы странные, а, оказывается, японцы еще хуже.

– Не то слово!

– Ну а так-то что нового? Как работа? – спросила я.

– Честно говоря, плохо. Клуб – в портовом городе, так что ничего хорошего. Хотя, на следующей неделе обещают перевести в Токио, а там посмотрим.

– Понятно. Хорошо, что позвонила, а то я уже соскучилась.

– Ага. Я – тоже. Ну, пока.

Весной из Кореи вернулась Светка. Буквально через день после ее приезда мы встретились, чтобы обсудить все свои происшествия за последние полгода.

– Я же в корейском клубе работала, – делилась моя боевая подружка. – Там все совсем по-другому, чем в американском. Заработки, конечно, выше, но и мороки тоже больше. В корейском, прежде всего, приходится следить за стаканами, чтобы, не дай Бог, ни один пустым не оказался; да и самим тоже пить много приходится. Часто купят бутылку виски на стол, потом вторую, потом третью… Мне и не «лезет» уже, а пить надо. Иначе кри-и-иков будет! Главное, виски-то не дешево стоит – как минимум сто баксов бутылка. И как не жалко им таких денег?! – искренне недоумевала она. – Так мы, когда уже не могли больше пить – на пол незаметно сливали. Ага!… Главное, «румка» (так называется комнатка со столом и креслами, отделенная от основного зала) на втором этаже была, а под ней – раздевалка. Так там виски аж с потолка иногда капало, представляешь?! Вот те крест! Сливали только так! А, корейцы все равно как перепьются, уже ничего не видят…

– А если все-таки заметят?! – ужаснулась я.

– Да, было один раз, – тяжело вздохнув, призналась Светка. – «Мамашка» им потом все деньги вернула, которые они за вечер пропили, а с нас – вычла. Скандалила после этого с нами – ужас!

– А корейцы там, – какие? У нас-то в тауне одна замызганная деревенщина ошивалась…

– Не-е, там город большой, к нам все больше «цивил» заходил: адвокаты, доктора, полицейские…

– Полицейские???

– Ага. Нормальный такой мужик ко мне ходил, полицейским работал.

– А как, кстати, Димка на эту твою поездку отреагировал? – спросила я о парне, с которым она начала встречаться в промежутке между первой и второй поездкой. У них там вроде как все было очень серьезно, поэтому я была удивлена, когда Света все-таки уехала.

– Димка? Ну, как-как?! Плохо, конечно. Но мы хотим пожениться, а жить еще негде. Я пока в корейском клубе работала, вообще очень хорошо получала. Так что… кое-что я привезла, чем-то родители помогут – и можно уже квартиру идти присматривать. А там – и под венец!

– Так вы жениться собираетесь?! И когда? – не поверила я.

– Этим летом. Так что заранее приглашаю!

Я была искренне рада за подругу. После истории с Майклом Дима казался подарком судьбы, преподнесенным ей в качестве платы за «моральный ущерб». Он мне понравился с нашей первой встречи: толковый, добрый, общительный парень. Признаться честно, учитывая довольно жесткий, «командирский» характер Светы, мы все считали, что с женихом ей очень повезло.

– А где он сейчас? Почему не привезла с собой? Я его тоже давно не видела, – поинтересовалась я о Диме.

– Так на работе. Он же у меня теперь в отделе по борьбе с экономическими преступлениями работает! Занят постоянно, – ответила она с нескрываемой гордостью.

– Ох-ох, простите! И как это я забыла, что он у тебя теперь важной птицей стал?! – засмеялась я.

В свою очередь, я рассказала о наших с Санни проблемах с документами и о возвращении через полгода в Корею.

– Слушай, ну жалко, конечно, что еще столько не увидитесь, но все равно интересно, как «мамашка» «Стерео» отреагирует, когда тебя снова увидит, – у нее прямо глаза загорелись от любопытства.

– А мне как-то даже стыдно перед ней появляться. У них из-за меня и так куча проблем была, так я еще полгода всего отработала…

– Да брось ты! Они на нас столько зарабатывали, что на сто лет вперед хватит! – отмахнулась Светка.

– Наверное, – согласилась я.

Еще через несколько месяцев Света пригласила меня на их с Димкой свадьбу, добавив, что она – беременна.

Такой счастливой я свою подругу не видела никогда! Не помню точно, но то ли ей врачи когда-то диагноз поставили, что она не сможет иметь детей, то ли она сама так решила, но переживала она по этому поводу часто. И вот на тебе – беременна! С ума сойти!

Свадьбу праздновали в том же ресторане, где ранее мы с Танькой. Народ собрался веселый, заводной. В основном – родственники новобрачных. Света с Димой выглядели очень счастливыми и целовались даже без команды «горько».

В следующий раз мы с будущей мамой встретились только осенью, да и то – всего один раз.

– Тебе когда рожать-то? – поинтересовалась я при встрече. Светка была на последних месяцах беременности.

– В январе, – ответила она и горделиво похлопала себя по животу. – Пацан будет.

– Как назовете?

– Сашкой.

– Александр, значит? Хорошее имя, сильное.

– А вы с Санни, когда уже на ребенка решитесь?

– Так для этого надо пожить хотя бы немного вместе. А мы вечно на разных континентах, – вздохнула я.

– Ничего! Не вешай нос! Санни тебя очень любит и все у вас еще будет хорошо! – как обычно – бодро – заверила она меня.

– Я уже и не знаю. Правда.