Пророки и поэты

чтобы видеть реальность несравненно более удивительной, чем может

вообразить человеческий ум..." Шекспир чувствует таинственное и

непостижимое, остров в "Буре" - это воплощение смутных представлений

Шекспира о человеческом существовании, которое окружено морем, остров

же мал и беззащитен перед лицом безграничной и неведомой силы, и сон

"является суммарным символом человеческой жизни".

Дауден, Тильярд, Стречи, Т. Спенсер считали доминирующими темами "Бури" приятие и примирение. "Буря" - это "возрождение, возврат нормальной человеческой природы после того, как она очищена от зла". Клиффорд Лич доказывал, что к концу жизни под влиянием пуританской этики Шекспир занял "новую моральную позицию" с явным привкусом квакерства, результатом чего стала поляризация зломерия и добродетели и следование концепции воздаяния: в Цимбелине он умерщвляет зло и вынуждает страдать кающихся грешников.

Конечно, пуританский импульс стареющего Шекспира выражен значительно слабее, чем стареющего Толстого, но ведь и возраст не тот: приближение смерти модифицирует творчество гениев, внося в него момент приуготовления к встрече с Небом и отчета перед ним.

В отличие от Толстого, Шекспир сознавал тщетность обуздания страстей человеческих. Это, по мнению Лича, рождало чувства усталости и трагизма, пронизывающие "Бурю". Последняя пьеса - выражение великой усталости от сознания того, что после огромных усилий и самообуздания все оказывается тщетным - мир остается таким же, как и прежде.

"Буря" - итог человековедения Шекспира: все возможные образчики человеческой природы, все человеческие типы - от животного до ангельского, все возможные пропорции со всеми сочетаниями Бога и дьявола.

"Буря" опирается на слияние жанров волшебной сказки, пасторали и

театра масок, объединяемых преобладающей в них символикой

мифологической метаморфозы. Действие пьесы сосредоточено исключительно

на "волшебном" острове, который в русле мифологической традиции

отождествляется с "загробным миром" или "обетованным краем". Его

амбивалентный смысл наиболее отчетливо раскрывается в противоречивых

взглядах Гонзало, который, с одной стороны, увидел в нем страну

несбыточной мечты, с другой - "ужасный край мученья, тревоги, тайны,

изумленья".

У. Найт обнаружил в "Буре" своеобразный синтез поэтических открытий Шекспира, повторение его главных тем. Но главная проблема - природа свободы человека. Свобода - ключевое слово, подсознательно тревожащее творца: free, freedom, liberty, to set free, to release, to disharge...

"Свободны мысли наши!" - орет пьяный Стефано. "Пусть на земле везде царит свобода, а мне при - вольно и в такой тюрьме!" - восклицает влюбленный Фердинанд; "Ликует сердце, словно пленник, отпущенный на волю", - выражает он свой восторг, узнав, что любим Мирандой. "Я больше к ним не питаю зла. Освободить ты должен их", - прощает своих врагов Просперо. И последнее слово в пьесе - "free".

Мы не любим об этом говорить, но свобода - краеугольное понятие христианства. Почти не утрируя, можно сказать, что само учение Христа возникло как попытка решения проблемы человеческой свободы. Человек свободен в грехе, но не свободен в добре - таково решение этой проблемы...

Буря - миф о свободе, персонализация всевозможных степеней свободы - от духовной свободы Ариэля до животной - Калибана. Среди этих свобод анархически - эйфорическая свобода Стефано и Тринкуло, прославляющая беспорядок. Эта свобода в чем-то противоположна регламенту утопии и чем-то напоминает девиз телемской обители "делай, что хочешь".

К чему привела свобода Калибана? К желанию обесчестить дочь своего благодетеля, к жажде мести, к невероятной жестокости. Вот она - эта свобода:

"Ему ты череп разможжи поленом. Иль горло перережь своим ножом.

Иль в брюхо кол всади", - поучает ставший "господином самому себе"

Калибан. - "Ударь его еще. Я скоро буду сам колоть его".

Дать свободу невежественной массе, - демонстрирует Калибаном Шекспир, значит освободить варварство, насилие, животность, бесчеловечность. Калибан - ответ Шекспира на Телемскую обитель Рабле.

Решая проблему свободы с помощью Телемской обители, Рабле или не задумывался о соотношении личной и коллективной свободы, или, глубоко осознав это соотношение, писал гротеск на свободу. "Вся жизнь их была подчинена не законам, не уставам и не правилам, а их собственной доброй воле и хотению... Если кто-нибудь из мужчин или женщин предлагал: "Выпьем!" - то выпивали все; если кто-нибудь предлагал: "Сыграем" - то играли все..." Что это - едкая сатира или утопическая свобода стада? Делай, что хочешь, как "делай, как я!". Провидение зла тоталитарности или наивность? Трудно себе представить, чтобы живописец добра Рабле и особенно живописец зла Шекспир не задумывались о свободе одного, несущей обыдливание другому. Трудно себе представить, чтобы если не Рабле, то Шекспир, этот виртуоз на поприще человеческой природы, полагался на свободного человека, ничем не стесненного в своих порывах, как на источник добра в мире. Ренессанс и Просвещение действительно уповали на волшебство свободы. Тот же Рабле считал, что "людей свободных... сама природа наделяет инстинктом и побудительной силой, которые постоянно наставляют их на добрые дела". Но мог ли так думать Потрясающий Копьем, трагическое начало творчества которого - противоречивость натуры человека, грандиозного в зле? Мог ли он упрощать свободу до свободы добра человеческого?

Свобода Шекспира полифонична - это широкий спектр человеческих свобод, нет - континуум, пролегающий между экзистенциальной свободой Ариэля и каннибализмом тоталитарной свободы Калибана. "Буря" - предостережение об опасности "освобождения".

Почему Антонио и Себастьян замышляют убийство законного государя Алонзо? Почему Калибан организует заговор против Просперо? Почему даже пьянчуга Стефано стремится стать королем, издавая нечленораздельные вопли о свободе? Все они учуяли тлетворный запах свободы... Борьба за власть как борьба за свободу во зле - вот до каких тайн дотянулся Шекспир в Буре!

Даже Ариэль - символ чистой духовности человека и персонификация неуловимых духовных и поэтических движений человеческой души, - требуя не просто свободы, но своей свободы, ограничивает свободу другого. "Свобода Просперо невозможна, если на свободе Ариэль". "Свобода одного человека зависит от принуждения другого". В сущности, мысль Шекспира тождественна идее отцов церкви: добро требует принуждения. Даже духовность человека необходимо принуждать к добру.

Ариэль - символ экзистенциальной, внутренней свободы. "Он безразличен к чему-либо, кроме своей свободы". Ариэль - без пяти минут Киркегор. У Шекспира есть и киркегоровская фраза: "свободны мысли наши", вложенная, правда, в уста далеко не киркегоровского персонажа.

Борьба за власть, которую ошибочно принимают за основной мотив пьесы, это демонстрация Шекспиром человеческой "свободы" накануне века Просвещения с его "свободой, равенством, братством"...

Я. Котт считал ключевой идеей "Бури" осознание Шекспиром трагедии и краха гуманизма: On whom my pains. Humanly taken are all lost, quite lost. Мои труды, моя человечность - все потеряно, полностью потеряно. Человечность не в силах пересилить бесчеловечность калибанов, она бессильна устранить зло, даже воспрепятствовать ему. Ф. Фергюссон и Ф. Кермод видели в "Буре" призрачность эфемерной мечты, раскрывающую все зло цивилизованного мира.

Сказочность "Бури" - это символизм Метерлинка, условность персонажей форма углубления человеческих характеров, волшебный остров - грандиозная лаборатория модернизма. "Буря" - одно из самых замечательных модернистских произведений в человеческой культуре, где Калибан - дьявольское, а Просперо - божественное начала человека, Ариэль - первый из ангелов, а Миранда невинность и небесная невеста, где тонущие в житейском море человеческие души символизируют внутреннюю жизнь человека.