Сатрапы Сатаны

Марсельеза

Понятное дело, масоны Ротшильд и К^О знали, что никто не собирался на блюдечке с золотой каемочкой преподносить им бразды правления финансами государств. И поэтому бразды эти они брали сами.

В 1773 году 13 влиятельных еврейских финансистов (чем не «Совет-13») на конфиденциальной сходке в франкфуртском доме Майера Ротшильда констатировали: учрежденный ими «АНГЛИЙСКИИ БАНК» и другие финансовые рычаги позволяют серьезно влиять на экономику Великобритании. Но этого явно недостаточно для абсолютного контроля над экономикой этой страны, и тем более, для мирового господства. Под председательством Ротшильда были разработаны соответствующие мероприятия. В 1901 году российский профессор Сергей Александрович Нилус опубликовал этот план под названием «Еврейская опасность», который широкой публике стал известен, как «Протоколы сионских мудрецов» [196]. Но об этом чуть позже.

Давайте вспомним откровения экс-премьера Англии Уильяма Пита и лорда Мансфилда о 24 000 000 £, являющихся хорошим вложением капитала в коммерческое предприятие под названием «Великая французская революция». Плагаю, что организация этого проекта является одним из пунктов плана сионских мудрецов.

Задолго до штурма Бастилии на международных конгрессах масонов в 1782, 1786 годах в Вильгельмсбаде и Франкфурте была решена судьба и Людовика XVI и Густава III Шведского — убежденных противников масонства. В последующем Людовик XVI и его жена Мария-Антуанетта были казнены на эшафоте революционным сбродом, шведский король — застрелен на придворном балу масоном графом Анкастремом. Пытавшийся помешать Французской революции австрийский монарх был отравлен конфетой, которой его угостила на балу дама в маске [197].

Наивно полагать, что только деятельность масонов привела к революции. Нет. Этому, в значительной степени способствовала коррумпированность и неспособность правительства эффективно решать экономические проблемы. После смерти короля Франции Людовика XV в 1774 году в стране с населением 25 миллионов человек было, только официально зарегистрировано, более миллиона нищих! С апреля 1775 года начинаются голодные бунты, которые и рекрутировали будущих «работничков» ООО «Великая французская революция», зарегистрированного 14 июля 1789 года «спонтанным штурмом» Бастилии.

Кто же руководил революционной толпою?

Авторитетный французский историк масонства П. Шевалье признает, что тезисы О. Кошэна, «который считал масонство одним из главных ответственных за революцию 1789 г... содержат большую долю истины»; и что в 1871 г. «большинство коммунаров были масонами и все имели социалистическую тенденцию» [198] .

Немудрено, что уже через неделю после «взятия» Бастилии масон маркиз Лафайет, герой американской и французской революций, с удивлением отметил: «Невидимая рука управляет народом. Чем ближе рассматриваешь актеров и оружие этой катастрофы, тем больше находишь во всем скрытного и тайного». Сменивший его Робеспьер тоже с удивлением заметил как-то своему другу якобинцу Амару: «Похоже, что какая-то скрытая рука толкает нас далеко за пределы того, что мы хотим делать. Каждый день Комитет Общественного Спасения делает именно то, что накануне решал не делать» [199].

Уже 26 августа 1789 года Учредительным собранием была принята «Декларация прав человека и гражданина» [200], первая фраза которой и сегодня весьма актуальна: «... невежество, забвение прав человека или пренебрежение ими являются единственной причиной общественных бедствий и испорченности правительств».

Декларацией провозглашены свобода слова, свобода совести, свобода вероисповеданий, свобода собраний, право СОБСТВЕННОСТИ объявлено неприкосновенным и СВЯЩЕННЫМ.

Но уже 21 октября в Париже было введено военное положение и запрещены все собрания.

Затем Декретом от 02 ноября революционеры конфисковали всю церковную собственность, запретили христианство и ввели рациональный «культ Разума», вынесли из Собора Парижской Богоматери изображения христианских святых и усадили в нём голую ПРОСТИТУТКУ, которая, по их мнению, олицетворяла новое время. Так РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ, борясь за права человека, низвергли христианство и обожествили презренный металл — ЗОЛОТО, которое является олицетворением собственности.

Эти действия послужили основанием ряду исследователей утверждать — масоны инспирировали революцию. Первым, как отмечалось выше, такие обвинения высказал аббат Лефранк, за что и был убит в парижской тюрьме.

01 декабря 1789 года борцы за права человека и гражданина ввели смертную казнь посредством гильотины «как более гуманную». Для придания видимости законности расправ по требованию якобинцев жирондистским Конвентом в августе 1792 года был создан Временный чрезвычайный трибунал, который в октябре 1793 преобразован в Революционный.

Принявший конституцию 1791 года король Франции Людовик XVI уже 21 сентября 1792 года был низложен, заключен с семьей в Тампль (ни с чем не ассоциируются этот замок?) и обвинен в заговоре против свободы нации и в ряде покушений против безопасности государства. 21 января 1793 года по решению Конвента его обезглавили на площади революции в Париже. 16 октября 1793 года была казнена и его вдова Мария-Антуанетта.

От успехов республиканской экономики уже в июле 1793 г. Конвент ввел смертную казнь за спекуляцию предметами первой необходимости, а в сентябре 1793 г. декретом о максимуме устанавливались твердые цены на продовольствие.

5 сентября 1793 г. Революционный трибунал был реорганизован. Судьи, присяжные заседатели, общественные обвинители и их помощники назначались Конвентом. Вся процедура судопроизводства была упрощена и ускорена, что позволяло якобинцам расправляться с политическими противниками — роялистами и жирондистами.

И пошло-поехало: гильотина работала как метроном — казнили и виноватых и безвинных.

Статьи 7, 8 и 9 — три из семнадцати статей Декларации прав человека и гражданина, посвящены правосудию. Как же революционное правосудие отправлялось?

Позволю себе прибегнуть к цитированию:

«Вначале революционный суд считался с законными формами и обрядами судопроизводства, и права защиты оставались неприкосновенными. Но в процессе жирондистов, ввиду того, что многие свидетели были неудобны, а Верньо был слишком красноречив, да и общественное мнение хорошо сознавало всю тенденциозность этого дела, судебная процедура была упрощена. Делегаты от 400 провинциальных народных обществ находили, например, совершенно излишним даже допрос и вызов свидетелей. Робеспьер и Осселэн добились у Конвента декрета, разрешающего прекращать всякие судебные прения на третий день от начала процесса, как бы ни было велико число обвиняемых. Но и этого казалось еще мало. Закон 22-го прериаля (июня по-нашему), предложенный Кутоном, еще значительнее усилил дискреционную власть суда. Присяжные, просеянные, что называется, сквозь сито и признанные ”надежными”, не имели права присуждать ни к какому другому наказанию, кроме смертной казни. Нет более предварительного допроса, нет ни защиты, ни обвинительного акта, нет ни резюме председателя, ни даже свидетельских показаний. Терми-дористы пошли даже еще далее террористов. Когда Робеспьер и его пособники перестали быть угодны Конвенту, они были объявлены вне закона без всяких признаков суда; Трибуналу оставалось только удостоверить их личность и затем отправить на эшафот.

С 22-е прериаля судопроизводство ограничивалось уже лишь следующей, весьма простой формальностью. В Люксембургском процессе мнимых заговорщиков, известном под именем процесса 160-ти, президент Дюма довольствовался таким упрощенным допросом.

Вот, например,

Допрос обвиняемого Дориваля:

— Знали ли вы о заговоре?