Книга предсказаний. Пророчества, которые сбудутся

Спустя три года Диксон заявила, что Эйзенхауэр будет переизбран, хотя генерал, так и не оправившийся после сердечного удара, который, кстати, также пророчила Джейн, еще не решил сам, стоит ли ему бороться за второй срок.

Линдон Джонсон тогда был вице—президентом, когда Джейн опубликовала свой прогноз: «Став жертвой обстоятельств, он (Джонсон) снимет свою кандидатуру с президентских выборов». Джонсон сошел с дистанции в 1968 году.

Один из великих реформаторов Америки не совладал с последствиями войны во Вьетнаме, в которую его «втравили» военные.

В январе 1942 года звезда экрана американского кино Кэрол Ломбард, жена еще более блистательного Кларка Гейбла, собралась в Индианаполис с агитационной поездкой в пользу военного займа. Джин Диксон умоляла ее отменить эту поездку; по ее сведениям Ломбард следовало избегать воздушных полетов в ближайшие шесть недель, но Ломбард, которая была немкой, считала эту поездку патриотическим актом и не верила в пророчества и астрологию, а заодно и в хиромантию. Единственное, что Джин уговорила ее сделать, так это бросить жребий, подкинуть монетку: лететь или не лететь? Выпало: лететь.

До Индианаполиса она добралась благополучно и лишь усмехнулась, вспомнив прогноз Диксон; обратно ей предстояло ехать поездом, но она в последнюю минуту передумала, ей хотелось повидаться с мужем, который всегда был в разъездах, и она купила билет на самолет.

По пути в Лос—Анджелес самолет сделал промежуточную посадку в Лас—Вегасе. Администрация аэропорта попросила ее уступить место офицеру, отставшему от своей части, но Ломбард отказалась. Через 23 минуты после взлета самолет попал в жестокую бурю и рухнул в горах Невады. Когда Франклину Рузвельту доложили о трагической гибели любимицы публики, он объявил ее первой американкой, погибшей во Второй мировой войне, посмертно наградив ее президентской медалью свободы и даже назвал ее именем корабль. Возможно, тогда, он впервые узнал и о Джин Диксон, и об ее пророческом даре.

Однажды утором в ноябре 1944 года в доме вашингтонской светской дамы раздался звонок телефона, ей звонили из Белого дома и сообщили, что с ней хочет встретиться президент Рузвельт.

Он принял ее в овальном кабинете, выехал на своей каталке из—за письменного стола и пожал ее руку. Он был приветлив и излучал профессиональный оптимизм, однако было очевидно, что за последние годы он очень сдал. Вопреки прогнозам и советам врачей сменить климат и отдохнуть, он только что избрался на четвертый срок. Американцы же так привыкли к нему, что как будто и не думали, что у них когда—нибудь будет другой президент. Долгие годы он вводил всех в заблуждение, даже разведки мира не знали, чем он болен, это, кстати, до сих пор покрыто тайной.

Считается (дежурная версия), что паралич его ног наступил вследствие полиомиелита, которым он заболел в 7–летнем возрасте, но ныне этот диагноз оспаривается. Врачи считают, что у него прогрессировал синдром Гийена — Барре, редчайшее заболевание, русское название которого «острая постинфекционная полинейропатия»; сегодня этот синдром поддается лечению и, по словам специалистов, возможна не только полная реабилитация, но и занятия пациента спортом.

Что же касается Рузвельта, он знал, что болезнь его неизлечима, и видел спасение в гидротерапии. В связи с этим он постоянно посещал водный курорт Ворм—Спрингс в Джорджии, где с тех пор существует медицинский центр его имени, специализирующийся на помощи жертвам полиомиелита. После каждого посещения этого курорта Рузвельту удавалось убедить журналистов, что с ним все в порядке. Нечеловеческими усилиями он делал несколько шагов, опираясь на трость, превозмогая страшные боли. Перед этим его ноги заковывали в стальные скобы, но об этом знали лишь самые близкие ему люди. Иногда в кинохронике и на фотографиях он появлялся на костылях и никогда — на каталке. В наиболее ответственные моменты он стоял, придерживаемый одним из своих сыновей или кем—то из помощников. Требовать публикации карты здоровья президента тогда было не принято, поэтому никто не догадывался, насколько тяжело болен президент.

За год до встречи с Джин его здоровье стало стремительно ухудшаться. Он исхудал, осунулся, цвет лица стал землистым, улыбка казалась приклеенной. Его посещали все более мрачные мысли. А дел было великое множество, Америка вела две полномасштабные войны — на Тихом океане и в Европе, пора было подумать о послевоенном порядке и о восстановлении разрушенных войной стран.

После обмена приветствиями Рузвельт напрямую спросил Джин: «Сколько времени у меня осталось для дел, которые я должен завершить?» Гостья попросила разрешения положить ладонь на руку президента, чтобы ощутить «вибрации». Смысл сокрытых «вибраций» смутил Джин, но президент повторил вопрос. Она ответила: «Не более шести месяцев».

Рузвельт был потрясен; он молчал несколько минут. Справившись со стрессом, он завел разговор о России: как быть, что делать с этой громадной страной, управляемой восточным тираном? Диксон отвечала, что Россия, к сожалению, не будет союзницей Америки после войны, но в более отдаленном будущем эти страны станут друзьями.

Президент, который переживал из—за краткости срока жизни, переспросил: «Сколько лет мне осталось, чтобы доделать дело?» Но Диксон была непреклонна: «Господин президент, срок не измеряется годами, максимум шесть месяцев». Вторично она посетила Белый дом в январе 1945 года.

Едва взглянув на Рузвельта, она убедилась, что смерть не отступилась от своей жертвы. На этот раз Рузвельт спросил без предисловий: «Сколько мне осталось?» Диксон была неумолима, она подняла руку и указала большим и указательным пальцем: «Вот столько». Расстояние между пальцами было не более дюйма.

Рузвельт горестно закивал, но, судя по всему, не слишком расстроился: «Немного», — промолвил он. «Меньше, чем хотелось бы!» — подтвердила Диксон.

Рузвельт вновь завел разговор о послевоенной политике, и опять о России, Диксон посоветовала ему «не уступать Сталину ничего, что можно не уступать». Ни в первый, ни во второй ее визит президент не спрашивал, сколько ему осталось времени, но они поняли друг друга.

В феврале состоялась знаменитая Ялтинская конференция, а 12 апреля 1945 года он скончался в Ворм—Спрингс, проходя очередной курс гидротерапии. Со времени их первой встречи прошло ровно шесть месяцев.

Оно касается президента Кеннеди. Еще в 1952 году Диксон в интервью, которое она дала журналу «Parade», заявила, что президентские выборы выиграет блондин с голубыми глазами, которого затем либо убьют, либо он умрет своей смертью, но до окончания срока его полномочий. Голубоглазый красавец Джон Кеннеди в то время не был даже сенатором. Это ее интервью было опубликовано только в мае 1956 года.

По другой версии, Диксон будто бы было видение, она увидела на пороге Белого дома именно Джона Кеннеди, а над крышей здания цифры: 1960, после вдруг небо заволокло тучами, хлынул ливень и смыл цифры. В 1960 году Кеннеди «вырвал» победу у Никсона и был избран с перевесом в 0,2 процента.

В начале 1963 года Диксон говорила своим друзьям, что видит гроб в Белом доме, что несчастье произойдет на юге и что избежать его нельзя никак. Она даже хотела произвести это публично, в ток—шоу на радио, но ведущий уговорил ее не делать этого.

Двадцать второго ноября она обедала с друзьями в Вашингтоне, когда из Далласа пришла печальная весть о покушении на президента. Журналисты передавали, что Кеннеди находится в критическом состоянии, но Джоан, услышав новость, побледнела и твердо сказала, что Кеннеди мертв.

Диксон предсказала и смерть второго Кеннеди — Роберта.

В начале 1968 года после убийства Лютера Кинга, она сказала: «Следующим будет Роберт Кеннеди». 28 мая она присутствовала на конференции в лос—анджелесском отеле «Амбассадор» и повторила это пророчество. Спустя неделю в этом самом отеле Бобби был убит после того, как выиграл первичные выборы в Калифорнии.