По ту сторону Псоу

Версию прамонотеизма, которую я считаю бездоказательной, я тоже не считаю в силу этого опровергнутой. Это только в современном суде, что не доказано, того и нет, а в жизни есть много такого, что не доказано. А какие доказательства в данному случае могут быть? Если абхазская вера — прамонотеизм, значит она существовала параллельно с Церковью. Так вот надо привести хоть одно свидетельство её существование в VI–XVI веках. Желательно — документ (персидский, арабский, турецкий) Или некое материальное подтверждение. Хотя бы одно доказательство существование абхазской веры хотя бы в XV веке. И тогда уже невозможно будет утверждать, что она появилась в XVII веке. А до тех пор теория прамонотеизма — не более чем красивое предположение.

Еще очень странно, что прамонотеизм сохранился лишь у одного народа, вот если бы у других народов мы нашли хоть что–то подобное, нам было бы легче поверить, что прамонотеизм мог сохраниться до наших дней.

И вот я натолкнулся на потрясающий факт. Копаясь в истории Эфиопии и читая книгу Грэхема Хэнкока «Ковчег завета», я узнал о существовании народа кематов, религия которого поразительно и подозрительно напоминает абхазскую веру. Перечислю черты сходства по пунктам.

1. Кематы верят в единого Бога — Творца и поклоняются его ангелам. Как вы думаете, сколько ангелов известно кематам? Семь!

2. Они не знают культовых сооружений, отправляют свои обряды на чистом воздухе, предпочитая молиться среди деревьев.

3. Кематы совершают жертвоприношения животных, например — цыплят.

4. Первосвященник кематов имеет титул… уамбар. Вам это слово ни чего не напоминает? Один и тот же термин в двух родственных религиозных традициях вполне мог приобрести разное значение и немного другое звучание.

5. Хэнкок беседовал с первосвященником кематов по фамилии… Марша. Британский путешественник, конечно, не знал, что Маршан, Маршания — княжеская абхазская фамилия. Неужели кематы — переселенцы из Абхазии? Если они появились здесь задолго до XVII века — это становится по–настоящему интересным. Кематы подтверждают, что они — переселенцы, впрочем — из земли Ханаан, но это мало значит. Кто же не хочет привязать свою религиозную традицию к Ханаану?

6. Многие кематы приняли христианство, но не перестали ухаживать за своими священными рощами и совершать жертвоприношения. По их суждению, это вполне совместимо.

Хэнкок пишет о своём посещении кематского святилища: «Сучковатая и массивная акация была такой старой, что легко верилось, что она простояла здесь сотни и даже тысячи лет…» Замените слово «акация» на слово «липа» и вам покажется, что вы в Илоре.

Кстати, кематов называют «иудеоязычниками» — определение столь же абсурдное, как и обвинение в язычестве носителей абхазского монотеизма. Иудаизм и язычество — антонимы, они не совместимы, но близость к природе и наличие жертвоприношений животных так же вводят в заблуждение исследователей кематской веры, как и исследователей абхазской. И как про абхазскую веру говорят, что она произошла от христианства, так про кематскую веру говорят, что она произошла от иудаизма.

Полагаю, что количество совпадений в данном случае достигает критической массы, что уже не позволяет считать их случайными. Что из этого следует? Ответ на этот вопрос зависит от степени древности кематской веры, а об этом информации нет, так что не будем торопиться с выводами. В любом случае хотелось бы вспомнить парадоксальный афоризм Айзека Азимова: «Число «два» не имеет смысла». То есть, если доказано, что есть «два» значит обязательно должно быть больше. Тогда получается, что абхазская вера вовсе не является производной от конкретно–исторической ситуации, которая сложилась в Абхазии в XVII веке. Если она попадает в более широкий контекст, значит она является производной уже от общемировых процессов.

Бесспорно одно: факт существования кематской веры имеет значение для исследования абхазской веры. А последняя всё ещё ждет внимания со стороны серьезных ученых — историков и богословов.

Абхазская веротерпимость?

Абхазская веротерпимость скоро, наверное, уже войдет в поговорку. О ней только ленивый не писал. Вот, например, грузинский автор Илиа Багатурия недоумевает: «Компактно проживающий на небольшой территории народ общей численностью не более 70 тысяч человек разделен на три враждебные конфессии. В таких случаях, как известно, хоть иногда да происходят конфликты. Но что–то не припоминаются религиозные войны в Абхазии… Ничего не известно о крестовых походах очамчирских христиан против гудаутских мусульман или об их совместных действиях против бзыбских язычников. Удивительно, но факт».

На самом деле этот ларчик открывается очень просто. Абхазия отнюдь не разделена на три враждебные конфессии. Это ложное, некомпетентное утверждение. В Абхазии почти нет мусульман и совершенно нет язычников. Здесь полностью доминирует одна конфессия — православие. Поэтому и нет религиозных конфликтов. Православным просто не с кем конфликтовать.

Александр Крылов — серьезный исследователь, но и он поддался соблазну разгадать несуществующую загадку. Он пишет: «Секрет веротерпимости абхазов в том, что на самом деле абхазские христиане и мусульмане исповедуют общую религию своих предков».

В чем тут ошибка? Прежде всего в том, что абхазская вера, при всем к ней уважении, не может считаться самостоятельной религией, это национальное приложение к христианству и исповедовать здесь особо нечего. Символа абхазской веры не существует. Но Крылов считает, что в Абхазии нет не только настоящих мусульман, но нет и настоящих христиан. Дескать, они ни чего не знают о христианстве и пренебрегают многими его предписаниями. Да, не без этого. Но ощущение отсутствия христианства в Абхазии может возникнуть только в одном случае: если рассматривать его под микроскопом, при этом глядя на христианство в других странах с расстояния в 10 миль. А у нас в России разве мало «номинально православных»? А вы думаете в Греции — лучше? Всё это беды Вселенской, а не только Абхазской Церкви. Абхазские православные не хуже и не лучше, чем в других странах.

Г-н Крылов считает, что абхазы веротерпимы постольку, поскольку здесь только одна конфессия, но он называет ту конфессию, которой не существует. На самом деле исторический выбор абхазского народа — православие. Не было ни одного абхазского царя язычника или мусульманина. И позднее абхазы не раз подтверждали свой исторический выбор. И по сей день подтверждают.

Значит «абхазская веротерпимость» — миф? И да, и нет. С одной стороны у абхазов просто нет поводов для нетерпимости, а с другой стороны в их национальном характере действительно есть нечто способствующее терпимому отношению к чужим убеждениям. Абхазы очень не любят ни каких конфликтов. Для них тот, кто раздувает конфликт — уже не прав. И г-н Крылов совершенно справедливо пишет: «Абхазам совершенно чужд религиозный фанатизм». Но и здесь есть своё «но». С абхазами всегда так.

23 февраля 2012 года в окно иеговисткого «зала царств» в Гагре была брошена граната. Боевая граната. Она отскочила от металлической сетки и взорвалась на бетонной дорожке. Кому–то этого показалось мало. В ночь с 11 на 12 февраля 2013 года в Гудауте был обстрелян молельный дом «Свидетелей Иеговы» Стреляли из «Калашникова», впрочем, жертв и на сей раз не было.

«Свидетели Иеговы» в Абхазии были официально запрещены сразу же после войны. Причина проста: иеговисты агитируют против службы в армии, а если учесть, что Абхазия постоянно живет под угрозой новой войны, это фактически равняется антигосударственной пропаганде. Это всё понятно, но это ещё не достаточная причина для того, чтобы пускать в ход боевое оружие посреди мирных городов. Что ни говори, а это проявление крайней нетерпимости к чужим религиозным убеждениям. Как же сочетаются в одном народе повышенная терпимость и крайняя нетерпимость? А вот так и сочетаются. Это Абхазия, господа.

Сухумский журналист Инал Хашиг так и назвал свою статью по этому поводу: «Нетерпимая веротерпимая Абхазия». Он пишет: «Абхазия — веротерпимая республика, но «Свидетели Иеговы», наверное, единственная секта, к которой существует такой негатив». Насчет негатива очень даже понятно, но не всегда же и не у всех он проявляется в применении боевого оружия. Получается: у нас стреляют и забрасывают гранатами только иеговистов, а в отношениях со всеми прочими мы являем образец веротерпимости. Но что возможно по отношению к иеговистам, то возможно в принципе. Полдюжины абхазских мусульман просто не дают повода для таких реакций, а если этот повод появиться?