Как выжить и провести время с пользой в тюрьме

То, что транспортируется по таким дорогам, зависит от пропускной способности решеток — размеров отверстий в них. Чтобы противостоять такому движению администрация использует несколько способов. Один из них — установка снаружи на окна металлических жалюзи ("ресничек", "баяна"), с просветом не более 2 см. Такие реснички закрывают также и обзор, придавая и без того угрюмым камерам мрачный вид.

Второй вариант — щиты (они же намордники). Они представляют собой цельнометаллические щиты, иногда с небольшим количеством маленьких, около 1 см, отверстий, превышающие по размерам окно и крепящиеся напротив окна на расстоянии 10–15 см, пропуская, таким образом, немного воздуха. В Харькове на окнах верхних этажей, которые выходят на городскую улицу, установлены щиты из оргстекла. По требованиям Совета Европы и правозащитных организаций такие устройства в большинстве постсоветских стран признаны незаконными, но насколько я знаю, никто особенно не спешит это выполнять. Такие штуковины действительно значительно ухудшают циркуляцию воздуха (при многократной переполненности камер это особенно чувствуется) и освещенность, делая содержание в СИЗО сродни круглосуточной пытке. Давят они и на психику, закрывая солнце и небо, превращая камеры в каменные мешки.

Еще одним средством борьбы с такой тюремной системой связи являются жестяные козырьки над окнами, препятствующие установке дорог по вертикали. Края козырьков делаются зазубренными, таким образом, чтобы грузы застревали и канатики перетирались.

Также для этого применяются решетки с очень мелкими ячейками ("фарш") или сетка-рабица — это, как правило, дополнительное средство к ресничкам.

Арестантский народ со своей стороны, конечно, изобрел множество противоядий этим мерам. На козырьки бросают тряпки. Реснички разгибают полосами или трубами, отломанными от шконарей, отдолбливают края стен и подоконников, чтобы расширить проход, вплоть до того, что распиливают фарш или реснички. В том же Калининграде это была обычная практика.

Между арестантами и администрацией существовала некая договоренность — если отверстие не превышает диаметра пластиковой полуторалитровой бутылки, то его вроде бы и не замечают. Меня поразил эпизод, когда на зиму вставляли оконные рамы. Сержант зашел, посмотрел — "так, где вы тут коней гоняете?" и показал плотнику-зеку — "форточку ставь с той стороны". Так он и сделал — форточка оказалась там, где была пропилена дыра в сетке-фарше и разогнуты реснички. Учитывая ужасную переполненность камер, администрация была вынуждена идти на уступки, лишь бы арестанты не жаловались и не бунтовали. Арестанты также дорожили достигнутым компромиссом и старались больше не наглеть.

Перепиливание и разгибание проходило по принципу "не пойман — не вор", т. е. если умудрились проделать дорогу, — молодцы, пользуйтесь, если попались — карцер. Периодически администрация пыталась эти ходы заваривать, но зеки с упорством муравья грызли решетки снова и снова, отстаивая свой кусочек свободы. Кусок ножовочного полотна ("акулу") можно было получить по тем же дорогам от коллег-арестантов.

Рассказывали и о других способах — самому мне их видеть не пришлось — с помощью соли. Кстати соль в больших количествах в тюрьме по этой причине до сих пор считается предметом запрещенным и дается в камеру только с разрешения оперчасти. Один из способов помогает сжать достаточно толстые полосы металла ресничек, образовав в одном месте больший проход. Для этого делается очень насыщенный раствор соли и в нем мочится полотенце. Затем плотно обвязывают им реснички. По мере высыхания полотенце стягивается и этой силы бывает достаточно, чтобы прогнуть полосы металла. При необходимости процедуру повторяют.

Еще один способ использования соли — в насыщенном растворе вымачивается тоненький прочный канатик. После высыхания кристаллы соли превращают этот канатик в неплохое гибкое ножовочное полотно — "струну", наподобие того, которым пользуются сантехники и спецназовцы. В медицине оно носит название пилы Джильи. Основа такого полотна в арестантском варианте конечно менее прочная и их надо постоянно менять, для чего их изготавливают в избытке. Оно вполне пригодно для перепиливания нетолстых прутов решетки — фарша и тем более сетки-рабицы. Если же возле места перепиливания установить свечку так, чтобы она постоянно грела металл, то такой пилой вполне можно перепилить и более толстые пруты. Для этого конечно надо немало времени, но это как раз то, что есть у арестанта в избытке. Чтобы не допустить такого, в тюрьмах каждый день или раз в несколько дней проводят "простукивание" — контроллер с деревянным молотком на длинной ручке стучит по решеткам и шконарям, по звуку определяя возможные непрочности в конструкциях.

Канатные дороги бывают короткими (с соседними камерами вдоль стен) и длинные — с соседними корпусами. Что бы установить дальнюю дорогу (обычно это делается естественно ночью), тоненькую легкую контрольку, изготовленную обычно из нитки полусинтетических носков или женских колгот (последнее — большой дефицит в тюрьме). Если используют носки, то, распуская их, аккуратно отделяют синтетическую нить (лайкра, полиэстер) от хлопчатобумажной, и сплетают по спецтехнологии шнур почти неограниченной длины.

Затем делают "ружье" — с газет сворачивается длинная трубка, которая проклеивается клейстером. Делается "пуля" — бумажная воронка по диаметру соответствующая диаметру "ружья", на конец которой крепится небольшой грузик из хлебного мякиша и конец контрольки. Затем "пуля" по принципу духового ружья силой выдоха выстреливается в нужном направлении. При небольшом расстоянии и гарантированной точности так даже иногда "застреливают" и сами малявы.

При попадании в реснички существует вероятность, что "пуля" там застрянет, но при больших расстояниях с противоположной стороны устраивают "карниз" — с двух соседних окон высовывают "удочки" и протягивают между ними канатик. Теперь достаточно попасть в промежуток между окнами выше "карниза", и "пуля" падает на него и остается ее втащить внутрь. При мне опытные арестанты "застреливали" с первого раза на расстояние до 70 метров, которое было между корпусами. Такие "ружья" делали также и с изгибом в 90 градусов — тогда ими легко можно установить связь с боковыми камерами. Вообще ружья должны быть достаточно длинными, и чтобы их удобно было прятать, их делали разборными — несколько коротких трубок — колен, которые при необходимости соединяются в длинное — прямое или изогнутое "ружье".

Для длинных дорог используются достаточно прочные канаты, которые изготавливаются в основном из свитеров. Для движения между корпусами на расстоянии 70 метров нужен соответственно канат двойной длины — 140 метров. Его прочность такова, что может спокойно выдержать вес человека. Рассказывали о случае, когда зеки, спасая дорогу, вытащили по стене на третий этаж вертухая, который попытался с земли оборвать ее, схватив и обмотав вокруг руки. А совсем незадолго до моего пребывания в Калининградской тюрьме с ее крыши с пятого этажа сбросили одного из охранников, попытавшегося зацепить дорогу кошкой. Тот разбился насмерть. Позже уже для обрывания дорог использовались кошки с заточенными внутренними краями крюков, чтобы канаты об них перерезались, и при выходе на крышу охрана теперь уже крепила себя страховочными тросами.

Обычно в тюрьме для связи используются все описанные мною способы исходя из конкретных условий. Где-то груз идет через "кабуры", где-то по "трубам", где-то по воздуху, где-то "ногами". Такая система позволяла доставить в том же Калининграде любую почту (я даже достаточно толстые книги переправлял, только твердый переплет снимал, пересылали обувь, одежду) в любую камеру тюрьмы (кроме карцера и смертников — там дороги делались по определенным дням) на протяжении самое большее 20–25 минут. Такой отлаженной системы видеть больше не довелось.