Россия перед лицом истории: конец эпохи национального предательства?

Европейская элита полностью зависима от США по своей воле: это ее выбор, и ничьи бедствия, кроме личных, ее не взволнуют и не заставят даже задуматься. Катастрофы Югославии, Ирака, Северной Африки и Сирии доказывают это исчерпывающе.

Запад боится сегодня только одного: второго освобождения Украины от нацистов.

Потому что прекрасно понимает: ему нечего противопоставить российской армии, особенно сознающей свою правоту и справедливость.

Никто из тех, кто ставил во власть украинских нацистов, не будет сражаться за них и даже посылать им на помощь войска.

Частные военные компании хороши против плохо обученных повстанцев: с регулярными войсками, обладающим тяжелым вооружением, они не будут связываться, какие бы разрешения ни давали им их правительства. Для них война — бизнес, и каждый убитый профессиональный наемник стоит слишком дорого.

И потому освобождение Украины сделает Россию страной, равной Китаю и США.

Сделает ее центром силы — и изменит мир.

Поэтому все усилия Запада направлены на то, чтобы не допустить освободительного похода российской армии на Ужгород.

Хорошо изучив психологические профили нашего руководства, западные специалисты научились посылать непрямые сигналы, незаметные и непонятные никому, кроме тех, чьему восприятию они предназначены.

Информационная истерика, официальная пропаганда, «независимые» блоггеры, дипломатические шаги образуют сложный информационный фон, позволяющий манипулировать руководителями, — вплоть до полного исключения из их сознания самых прямых, самых очевидных возможностей.

У меня нет доказательств, это гипотеза, — но, имея опыт подачи информации начальству, я различаю в информационной какофонии фрагменты блоков, предназначенных только принимающим системные решения и толком воспринимаемых только ими.

Поэтому освобождения Украины не будет, — будут только последствия, точно такие же, как если бы мы

освободили ее: обвинения во всех смертных грехах, клевета, ложь, провокации и санкции. Потому что холодная война ведется не за нацизм на Украине, а за уничтожение России: 2 % населения, владеющие 20 % ресурсов мира — слишком лакомый кусок, чтобы в обостряющем конкуренцию глобальном кризисе позволить ему существовать дальше.

Так что не волнуйтесь: ваши дети будут умирать не за свободу и не против преступлений нацизма, а от водки, нищеты, наркотиков, болезней и общей бессмысленности существования.

Как в 90-е.

Потому что у руководства России, — я хочу ошибиться, но пока нет признаков этого, — нет стратегии и нет целей.

А вот ограничительная линия красных флажков — есть.

Правящая тусовка не только бежит сама, но и ведет нас туда, куда ведут ее кропотливо расставляющие флажки люди, — те самые, которые ведут против мае войну на уничтожение.

Это смертельно опасно.

Хотя я верю, что ополчение освободит Украину и без военной, на основе лишь гуманитарной помощи.

И мы встретимся в следующем году в Киеве, а во Л ьвове будет стоять памятник Судоплатову, уничтожившему бандеровских лидеров.

Но цена этого будет чрезмерной.

РОССИЯ — УРНА ДЛЯ ПЛЕВКОВ?

Еще с конца 90-х годов военная доктрина США рассматривает информационную войну как первый и обязательный этап обычной, «горячей» войны, — своего рода аналог артподготовки.

Ведь прежде, чем нападать на кого-либо, жертву будущей агрессии надо, выражаясь языком шпаны, «завиноватить»: сделав отвратительным в глазах других стран, лишить поддержки и тем более союзников извне, создать мощное недовольство им внутри его собственного общества, а главное — лишить уверенности в собственной правоте, а с ней и способности эффективно действовать.

Как показывает весь опыт американских агрессий (которые, за небольшим исключением, и составляют историю всего послевоенного времени), это работает

С началом украинской катастрофы и завершения процесса превращения самой развитой, богатой и процветающей части Советского Союза в историческую «Руину» это работает против России — при попустительстве, переходящем в прямое поощрение, со стороны российской бюрократии.

Постыдная информационная беспомощность, проявленная во время нападения саакашвилиевской Грузии на Южную Осетию в 2008 году (когда был апробирован расстрел мирного города «Градами», широко применяемый сейчас украинскими нациста ми при полной поддержке и одобрении США и их сателлитами из Евросоюза), демонстрируется российскими властями и через пять лет.

Слабость российской позиции напоминает времена первой чеченской войны, когда отечественные СМИ называли бандитов «повстанцами», а российских солдат — хорошо, если не «федерастами».

Как и тогда, даже государственные издания сплошь и рядом используют враждебную России лексику своих критиков: торжественно именуют нацистских карателей «украинскими военными», киевскую хунту — «властями Украины», бандита Авакова — «министром внутренних дел», а ополченцев, понятно, «сепаратистами».

Эта лексика на подсознательном уровне дезавуирует и без того слабенькие официальные заявления и дискредитирует даже те жалкие полумеры, на которые все-таки осмеливается государство вновь торжествующей «офшорной аристократии».

Да и немногие разумные шаги ставятся ею под сомнение: мол, как же мы можем воссоединяться с Крымом, если на Украине не было никакого нацистского переворота и, более того, сохранилась государственность?

До сих пор, похоже, не осознано, что Запад осуществляет против нас информационную агрессию, в которой его представители в принципе не интересуются реальным положением дел.

В этой ситуации содержательная дискуссия может быть лишь второстепенным инструментом, подтверждающим серьезность и обоснованность позиции государства, — но сводить всю информационную политику лишь к содержательным возражениям значит заранее обрекать себя на поражение и, затем, гибель: это стратегическая оборона.

Российское государство должно исходить в своих действиях из понимания того, что речь идет не об ущемлении его интересов, а о самом его существовании.

До сих пор позорно отсутствует, если судить по информационной политике, центр координации всей информационной деятельности (и управления той ее частью, которая в принципе поддается управлению) — так же, как и центр координации всей политики в отношении Украины.

Кризис на Украине важен для России не сам по себе, а в силу своего колоссального влияния на Россию: как элемент не внешней, но внутренней политики. Поэтому информационная политика должна координироваться органами, отвечающими именно за внутреннюю политику.

Но до этого, похоже, еще дальше, чем до отставки Медведева и освобождения российской государственности от «пятой колонны» либерального клана.

В трагедии с гибелью малайзийского «боинга» мы видим вполне разумную и эффективную в своей публичной сдержанности активность президента Путина, который практически в одиночку тянет на себе все бремя противостояния грамотно организованной провокации, — и отчаянные, в основном в социальных сетях, усилия «широких народных масс», само деятельно воюющих с профессиональным катком за ладной пропаганды, чем бог на душу положит.

Никаких значимых признаков наличия российской государственности, обязанной организовываю грамотный, комплексный и систематический отпор информационному противнику для последующею перехода в наступление, найти не удается.

Так, ключевой вопрос об алчности авиакомпаний, продолжавших ради экономии летать над местами боевых действий, подняли бизнес-аналитики, а нс российские дипломаты, в чьи прямые служебные обязанности это входит.

Социальные сети облетело сообщение в официальном твиттере Порошенко об уничтожении российского «летака» с 280 «солдатами, направленными на помощь сепаратистам», злорадством по этому поводу и обещанием, что «так будет со всеми». Совпадение времени и числа пассажиров позволяет предположить, что речь шла именно о малайзийском лайнере.