Суд Линча (Очерк истории терроризма и нетерпимости в США)

Крайняя агрессивность американской внешней политики послевоенного периода была естественным продолжением такой же крайней агрессивности правительства по отношению к оппозиции. Федеральное бюро расследований, Комитет палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности и Комитет Сената под председательством Маккарэна предприняли травлю "коммунистических агентов" с той первобытной грубостью и с тем лицемерием полуцивилизованных иезуитов, какими отличаются только органы национальной безопасности в США.

Осенью 1947 года перед Комитетом палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности предстали десять видных актеров и деятелей Голливуда. Их обвинили в пропаганде "коммунистических взглядов" посредством кино и присудили к тюремному заключению и штрафу.

В 1947–1948 годах министерство юстиции и Комитет палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности начали в широких масштабах составление "черных списков". В течение двух лет в них оказалось 768 различных общественных и профсоюзных организаций.

20 июля 1948 г. двенадцать лидеров Коммунистической партии Америки, в том числе Ю. Деннис, В. Томпсон и У. Фостер, были арестованы по обвинению в участии в "заговоре" с целью "свержения правительства США силой". Девять месяцев продолжалось судилище, на котором вся аргументация в пользу обвинения состояла из цитат, выуженных из работ теоретиков марксизма, а свидетели обвинения были набраны из ренегатов и платных агентов ФБР. Но самым беспрецедентным событием судебного процесса было вынесение приговора, отправившего за тюремную решетку шестерых защитников обвиняемых.

В августе 1950 года был принят закон Маккарэна, по которому "агенты иностранной державы" — формулировка, которая позволяла самое широкое толкование, — должны были зарегистрироваться как таковые. За отказ от регистрации виновные подлежали тюремному заключению сроком до десяти лет и штрафу.

"Отец атомной бомбы" Роберт Оппенгеймер был снят в 1955 году со всех своих постов и обвинен в нелояльности. Инквизиторы повели расследование дела знаменитого физика, заключавшегося в "оппозиции созданию водородной бомбы и связях с коммунистами". Хотя судьям не удалось доказать вины Оппенгеймера, он не был реабилитирован ввиду "доказанной существенной испорченности его характера" и "связей с известными коммунистами… которые далеко выходили за разумные пределы осторожности и сдержанности".

Когда знакомишься с обстоятельствами дела Оппенгеймера и читаешь нравоучительные речи его высоконевежественных судей, на ум невольно приходит "Современная идиллия" великого сатирика Салтыкова-Щедрина. "Я знаю, — заявляет один из главных ее персонажей, — что система, допускающая пользование услугами заведомых прохвостов в качестве сдерживающей силы относительно людей убеждения, существует не со вчерашнего дня. Из человека — положим, заблуждающегося, но в идейном смысле все-таки возвышающегося над общим уровнем, делают загадку, и угадывание этой загадки предоставляют прохвосту… Разве невежественный прохвост может возвыситься до постижения… сложных и трудных явлений. — Нет, он только будет выкрикивать бессмысленное слово и, под его защитою, станет сваливать в одну кучу все разнообразие аспираций человеческой мысли".

"Сейчас, когда нам угрожает тысяча ловушек техники и механизация человека, мы должны больше, чем когда-либо, требовать свободы личности, а не подчиняться слепо и безоговорочно тому, что обычно считается правильным и несомненным, — говорил своим судьям Оппенгеймер. — Больше, чем когда-либо, мы должны заботиться о человеке. Мы видим настойчивую необходимость в новых связях между людьми. Я боюсь того, что мы переживем: мы живем в домах и не знаем соседей, все мы чужды друг другу. Мы должны избавиться от скрытничанья и больше доверять людям".

Патологический, преувеличенный страх перед "коммунистической угрозой" парализовал моральный дух американцев. В стране устанавливалась система всеобщей слежки. Выросли целые легионы платных и добровольных соглядатаев, тайно следивших за умонастроением и образом мыслей американцев в тысячах учреждений. В одном лишь государственном департаменте в 1955 году действовало более тысячи осведомителей; циркуляр государственного секретаря от 15 апреля 1954 г. вменял всем служащим госдепартамента в обязанность информировать администрацию о настроениях друг друга.

"Страна, которая, подобно древним Афинам, смотрит на прихлебателей, паразитов, льстецов, как на исключения, противоречащие народному разуму, как на юродство, — такая страна есть страна независимости и самостоятельности, — писал К. Маркс. — Народ же, который, как все народы доброго старого времени, право думать и высказывать истину предоставляет только придворным шутам, может быть только народом зависимым и обезличенным".

Существенным недостатком современных американских социологических исследований правого экстремизма в США является резкое различие, которое они проводят между правыми движениями и официальным правопорядком. Такие американские социологи, как Д. Белл, С. Липсет, Т. Парсонс, Д. Рисмен, Р. Хофстадтер, склонны недооценивать значение того факта, что плоть и кровь американской государственной системы — целая армия правительственных служащих и политических деятелей самых разных рангов — несет в себе богатый запас наследственных признаков домонополистической эпохи. Мелкобуржуазный взгляд об исключительности американской общественной системы все еще определяет образ мыслей этих людей, что безусловно проявляется в том, какими методами они защищают интересы буржуазной системы в целом и крупного монополистического капитала в особенности. Новейшая история Соединенных Штатов Америки доказывает, что эти интересы защищаются догматически, на мелкобуржуазный манер "прямого действия", сильно напоминающий тактику фашистских режимов.

В наиболее полном виде эти методы проявились в нынешнем столетии дважды, и каждый раз они были вульгарной, панической реакцией мелкобуржуазного ума на очередной успех социализма; первый раз — реакцией на победу Октябрьской революции в России ("красная паника") и второй раз — реакцией на появление после второй мировой войны целого ряда стран, пошедших по пути строительства социализма.

Американский политический порядок похож на раздвижное кресло: в одно время он может быть террористической диктатурой, в другое — буржуазной демократией классического типа. Все зависит от обстоятельств.

Иное дело — Европа. История итальянского и немецкого фашизма доказывает, что установление террористического режима в европейской обстановке требует в качестве обязательного условия полной ликвидации прежнего политического порядка со всеми его буржуазно-демократическими институтами и учреждениями.

Соединенные Штаты Америки — страна чрезвычайно плодовитая на мелкобуржуазные движения фашистского типа. Для послевоенного периода это так же верно, как и для предыдущего, который мы уже рассмотрели.

"Джентльмены, вы альфа и омега Америки, вы согласитесь со мной, что угроза коммунистической опасности велика как никогда. Времени осталось мало. Мы еще не погибли, но уже стоим на решающем распутье", — так охарактеризовал современный политический момент Роберт Уэлч на учредительном заседании "Общества Джона Бэрча" 8 декабря 1958 г.

"Железный малый" Голдуотер, так же как и Уэлч, не питает никаких иллюзий относительно смысла происходящих в мире событий. Он смотрит на ядерное оружие с сугубо практической точки зрения и в одном из своих сочинений всерьез развивает мысль об атомной бомбе как прогрессивной вехе военной истории. Тем не менее проблемы внутренней политики по-прежнему "терзают" правых экстремистов. "Москва внушает мне меньше страха, чем Вашингтон и центральное правительство", — признается Голдуотер, мечтающий отсечь от континента весь восточный район страны и пустить его по воле волн.