Русская жизнь. Гражданская война (октябрь 2008)

И все же музей производит несколько удручающее впечатление. Своей во многом хаотичной, заполненной случайными предметами экспозицией. Пистолетом Beretta. Листком про образ Чапаева в искусстве. Убогими надписями от руки. Сдувшимся волейбольным мячом.

Приезжайте к нам еще, сказала на прощание служительница.

Да, да, конечно, спасибо вам большое.

Проклятая вежливость.

Карен Газарян

Слово не воробей

Кровавая терминологическая война

20 февраля 1988 года внеочередная сессия народных депутатов Нагорно-Карабахской Автономной Области обращается к Верховным Советам Армянской ССР, Азербайджанской ССР и СССР с просьбой рассмотреть и положительно решить вопрос о передаче НКАО из состава Азербайджана в состав Армении. 21 февраля Политбюро ЦК КПСС принимает постановление, согласно которому требование о включении Нагорного Карабаха в состав Армянской ССР представляется как принятое в результате действий «экстремистов» и «националистов» и противоречащее интересам Азербайджанской ССР и Армянской ССР. Постановление ограничивается общими призывами к нормализации обстановки. В ответ на это в Степанакерте и Ереване собираются многотысячные митинги. В Ереван на экстренную встречу с партийным руководством Армении прибывают член Политбюро ЦК КПСС тов. А. И. Лукьянов и кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС тов. В. И. Долгих. Один из них произносит фразу: «Что же это вы, два мусульманских народа, не можете поделить между собой этот Карабах?» Слова выплескиваются на улицу. Улица оскорблена. А улица уже становилась обществом. Принимая на Старой площади армянских писателей Сильву Капутикян и Зория Балаяна, Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев сказал: «А вы подумали о судьбе тех сотен тысяч армян, что живут в Баку?» Горбачев думал, что перед ним сидят экстремисты. Советская власть привыкла разговаривать с инакомыслящими в кабинетах, и беседы эти всегда сводились к вербовке, замешанной на шантаже: «Ну зачем же вы так, у вас ведь дети, мать старенькая…» 28 февраля 1988 года в азербайджанском городе Сумгаит случились армянские погромы. Погромы в Баку начались аж через два года, 20 января 1990-го, но даже тогда происходящее еще не называлось войной. Советский Союз формально продолжал существовать. Меж тем на его территории шла самая настоящая война - гражданская. Война одних граждан СССР с другими гражданами СССР. Совсем скоро СССР исчез с политической карты мира.

Принято считать, что советскую власть погубил Карабах. Подобное утверждение не то чтобы спорно - оно перпендикулярно сути проблемы. Оно лежит в области эйзенштейновской поэтики: Карабах - как символический выстрел крейсера «Аврора», нацеленный на ненавистный Кремль-Зимний, а потом за дело берутся революционные матросы, они бегут, перелезают через ограду - и вот, правительство низложено, ура. Это глубочайшее преувеличение. Советскую власть и страну погубили не пассионарии, выступавшие на ереванских митингах. И не сумгаитские погромщики. И даже не Советская армия, в 1990 году введенная в Баку. Советскую власть погубили слова. Вот что предприняло союзное руководство в ответ на погромы, митинги и перестрелки. Весной 1988 года вышло постановление Верховного Совета СССР «О мерах по ускорению социально-экономического развития Нагорно-Карабахской Автономной Области Азербайджанской ССР в 1988-1995 годах». Понятно, что руководство страны, действовавшее в рамках подобного дискурса, не могло и не умело вести полемику с новыми национальными элитами о том, какая юридическая норма важней - о праве наций на самоопределение или о территориальной целостности и нерушимости границ.

Лишь 12 января 1989 года в НКАО впервые в СССР было введено прямое управление с образованием Комитета особого управления Нагорно-Карабахской автономной областью под председательством заведующего отделом ЦК КПСС Аркадия Вольского. Были приостановлены полномочия областных партийных и государственных органов, ограничены конституционные права граждан. Комитет был призван предотвратить дальнейшее обострение обстановки и способствовать ее стабилизации. Так советская власть - с сильнейшим опозданием - пыталась вернуть армянам и азербайджанцам советскую национальную идентичность и таким образом остановить гражданскую войну. Но поскольку советская национальная идентичность существовала только на бумаге (а иного и быть не могло в стране с национально-территориальным делением), то лишь на бумаге она и была восстановлена. Арестовываются и помещаются в Бутырскую тюрьму члены комитета «Карабах». Казалось бы, более ясного сигнала Баку о том, что советское правительство поддерживает принцип территориальной целостности Азербайджанской ССР, и придумать было нельзя. Ответ из Баку не заставил себя ждать: в июле 1989 года была создана новая партия - Народный фронт Азербайджана. В августе руководство Азербайджанской ССР в качестве меры давления на НКАО (и заодно Армению) предпринимает экономическую блокаду, перекрыв доставку народнохозяйственных грузов (продовольствия, топлива и стройматериалов) железнодорожным и автомобильным транспортом через свою территорию. НКАО оказалась практически изолирована от внешнего мира. Постановление ВС СССР «О мерах по ускорению социально-экономического развития Нагорно-Карабахской Автономной Области Азербайджанской ССР в 1988-1995 годах» обретает реальный смысл.

1 декабря 1989 года Верховный Совет Армянской ССР и Национальный Совет НКАО, «основываясь на общечеловеческих принципах самоопределения наций и отзываясь на законное стремление к воссоединению двух насильственно разделенных частей армянского народа», на совместном заседании принимает постановление о воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха. Азербайджан отвечает масштабной силовой акцией. Начинается настоящая война. Центральной власти более не существует, элиты союзных республик всячески демонстрируют наплевательское отношение к нерушимому братству советских народов, мирной жизни трудящихся и прочим идеологическим костылям, на которых держалась советская власть. Резолюция об «общечеловеческих принципах самоопределения наций», принятая армянскими и карабахскими властями, находится при этом в полнейшем соответствии с новой советской идеологией, озвученной Генеральным секретарем ЦК КПСС Горбачевым М. С. еще в 1987 году. О чем же тогда говорил Горбачев? О том, что общечеловеческие ценности важнее классовых.

Именно эти страшные слова, а не глупая фраза тов. Долгих и Лукьянова о двух мусульманских народах, стали самым сокрушительным ударом по Советскому Союзу. Советская власть совершила самоубийство, карабахский конфликт был лишь орудием этого самоубийства. Прогрессивная общественность, ненавидевшая все советское в первую очередь на идеологическом, словесном уровне, быстро встала на сторону свободолюбивых карабахцев и их армянских союзников. И если в 1988 году позицию, отличную от позиции программы «Время», высказывали лишь некоторые деятели культуры и глашатаи прогресса, то в 1989-м, в дни Первого съезда народных депутатов СССР, таких публичных фрондеров было уже несравнимо больше. Язык партхозноменклатуры не желал сдаваться, но сознавал, что слаб, и призывал на помощь охранительных публицистов с их чудовищным метафорическим рядом: изо всех щелей повылезала мертворожденная литературщина: «не расшатывайте стены», «не раскачивайте лодку». Тут-то все и рухнуло. Принцип территориальной целостности оказался в ряду суконных словесных конструкций, а значит, ценность его равнялась ценности любой советской фальшивки и ничуть не отличалась от «интернационального долга в Афганистане». Ложь о единстве советской нации была побеждена сначала на лингвистическом, а после на всех остальных фронтах. Терминологическая ненависть была утолена. Неудивительно, что после развала страны президентами трех закавказских республик бывшего Советского Союза стали три доктора филологических наук - Звиад Гамсахурдиа, Левон Тер-Петросян и Абульфаз Эльчибей.