Кастанеда, Магическое путешествие с Карлосом

В последний головокружительный день, описанный в книге, дон Хуан успешно разделался с желанием Карлоса понимать все как-либо иначе, нежели просто позволяя волнам чистого восприятия струиться прямо в банк памяти.

Дон Хуан напомнил Карлосу об одном его друге, который, увидев лист, падавший с самой вершины платана, сказал, что тот же самый лист никогда не упадет с того же самого платана. Он указал на дерево с желтыми листьями на другой стороне оврага. Через несколько минут с дерева упал лист, и упал на землю, задев на своем пути несколько веток. Дон Хуан повторил, что рациональный образ мышления Карлоса никогда не позволит листу упасть вновь, и вдруг это произошло, произошло вновь! Тот же сухой пожелтевший лист падал точно так же, как и прежде, трижды при падении ударившись о ветки. Это напоминало повторный показ по телевизору только что показанных кадров или что-то подобное, и Карлос, не веря глазам своим, или своему рассудку, или своему пониманию космического порядка, не смея думать о том, что все это значит, просто стоял и смотрел на еще один лист и еще на один, падавшие совершенно одинаково. Это был тот же самый лист с того же самого дерева, падавший в различные моменты времени... и это было совершенно невозможно!

А затем включился дон Хенаро и совершил нечто совершенно необыкновенное. Стоя рядом с Карлосом, он за одну секунду переместился на вершину горы, отстоявшую на мили. Только что он был здесь, и вдруг оказался там за одно волнительное мгновение. Это была самая сокрушительная галлюцинация, в которой вся система аристотелевой логики сгибалась под собственной тяжестью, и тонкая кожура здравого смысла лопалась, обнажая поток чистого восприятия. Это была трещина между мирами и поле битвы мага, мост над дьявольской западней, это была Отдельная Реальность, которая была другим миром Потока или обнаженным, струящимся восприятием.

После десяти лет полевой работы Карлос знал лишь о том, что нет ничего определенного. Он узнал о том, что его понимание реального мира было продуктом его собственных рассудочных манипуляций. Это конструкция, которую он учился строить с самого момента рождения, и единственное, что его интересовало, - это увидеть ее по-новому.

Дуглас Шарон пришел в УКЛА после нескольких лет более или менее независимой археологической работы в Перу. Это был стройный, живой человек с рыжеватыми волосами, прямым носом и откровенным увлеченным взглядом, как у первокурсника подготовительной школы. Устав от своих учителей и от их непродуманного подхода к гуманитарному образованию в средней школе, Шарон ушел из школы в 1960 году и отправился на поиски в Южную Америку.

В 1965 году, работая на руинах Чан-Чан в районе Тру-хильо на севере Перу, Шарон познакомился с Эдуарде Кальдероном, местным курандеро, который обладал необыкновенными познаниями в области древних целительских ритуалов. Эдуарде пригласил его принять участие в некоторых собраниях, но Шарон был слишком занят и не смог воспользоваться приглашением до своего отъезда в 1967 году.

Вернувшись летом 1970 года на научную работу, Шарон принимал участие в церемониях лечения и обсуждал сущность обучения увидеть как курандеро. Он часами расспрашивал Эдуарде, и хотя детали иногда отличались, но в основном это было то же самое, что Карлос получал от своих информаторов. В то время как дон Хуан учил Карлоса видеть с помощью пейота, Эдуарде использовал для этого кактус Сан-Педро.

В первый год своего ученичества Кастанеда выпил целую глиняную кружку настоя дурмана и почти тотчас же его состояние изменилось, а перед глазами появилось расплыв

чатое красное пятно. Шарон же видел ремолино, красно-желтый вихрь, кружащийся у него перед глазами. Кристофер Доннан, который учился на отделении перуанской археологии в УКЛА, сразу же заметил сходство и просил Шарона и Карлоса выступить у них на отделении.

"Мы оба изучали шаманизм, поэтому Доннан решил, что это хорошая идея. В этом нет ничего удивительного, потому что, где бы вы ни обнаружили его, он имеет очень похожие структурные компоненты. Поверхность может отличаться в зависимости от культуры, как различаются языки, но когда вы добираетесь до психологического ядра, то становится очевидным огромное сходство. Все это сходство между тем, что делал он и что делал я, не случайно".

"Я верю в откровенный, открытый, не допускающий никаких секретов подход, то же касается Эдуарде. Естественно, что он стал моим учителем. Личная история - это вещь, которую он уже оставил позади. Когда-то ему исполнилось 14, но с тех пор он не стал старше и будет говорить вам об этом всякий раз, когда вы спросите его. И все-таки не это определяет его, потому что он живет своей жизнью, как считает нужным, и наслаждается обществом своих собратьев-людей. Такова его индивидуальность, таков его путь".

Карлос и Шарон вновь выступали на одном из занятий Криса Доннана, и каждый рассказывал об основах учения своего шамана. В декабре 1971 года, когда прошло уже достаточно времени после издания второй книги Карлоса и после возвращения Шарона из перуанских высокогорий, оба аспиранта сошлись на совместных началах, чтобы детально обсудить сходство их работы. Шарон провел предшествующие месяцы в лагунах Северного Перу вместе с Эдуарде и фотографом из "Нэйшнл джиогрэфик". Они были на самой вершине всего, что находится в центре первобытной магической картины мира, всего лишь за несколько сот миль от родного города Карлоса и от места Легендарного Шамана. Шарон говорил некоторое время, и Карлос казался искренне заинтересованным, но вот настала его очередь, и он переключился и как обычно начал рассказывать свои анекдоты, истории, шаманские заключения и излагать свое мнение о том, как вести безупречную жизнь. Это разглагольствование перемежалось новыми деталями, но в основном Шарон уже слышал все это прежде множество раз.

"Отдельная реальность" высоко поднялась в списке бестселлеров, а "Учение" стало чем-то вроде библии у интеллектуалов и духовных. Эдвард X. Спайсер, выдающийся антрополог из Аризонского университета, написал блистательный обзор "Учения" для "Американ антрополоджист", хотя и заключил, что дон Хуан абсолютно не похож на индейцев яки, которых он изучал больше двух десятилетий. Другие журналы и газеты тоже начали печатать статьи о Карлосе, одни - благоприятные, другие же - подобные разгромной статье Эдмунда Лича в "Нью-Йорк ревью оф букс", в которой он высмеивает книгу как прекрасное литературное произведение, но ужасную антропологическую работу.

Но как бы там ни было, Карлос становился довольно известным, по крайней мере в определенных кругах. Сотни тысяч людей из учебных заведений по всей стране прочли одну или обе его книги. В справочный стол факультета в Хейнз-Холле на его имя поступали письма и телефонные звонки. Издательство "Саймон энд Шустер", словно обезумев, проталкивало его вторую книгу, и поэтому, когда на досках объявлений в зданиях факультетов общественных наук появлялись черно-красные шелковые афиши с крыльями вороны и силуэтом дона Хуана и повсюду слышались слова "Кастанеда идет!", - сразу же появлялся спрос на пейот и мескалин, который торговцы с трудом провозили в товарных вагонах с юга, ища связей на каждой границе. Люди собирались и ели дурман. Невероятно! Учебные заведения не просто готовились к приезду Карлоса, они распалялись.

В Вашингтонском университете за неделю до его лекции невозможно было даже купить экземпляр "Учения". Были такие студенты, которые ели сырой пейот и вдыхали мескалин через свернутые в трубочку двадцатидолларовые банкноты, пытаясь получить тот же опыт. Как будто они ожидали чего-то феноменального, стоит только Кастанеде войти в аудиторию. Может быть, им казалось, что, когда он будет здесь, не более чем в двадцати футах от них, рассказывать о том, как избавиться от презренного багажа реального мира, и излагать остальную философию дона Хуана, которая многим из них едва ли представлялась чем-то большим, чем огромное расплывчатое пятно - когда произойдет все это, может быть, как-нибудь в разгаре беседы сцена вдруг расколется надвое, пол выгнется, загремит потолок, и они чудесным образом окажутся перед Трещиной Между Мирами, даже находясь в состоянии ужасного наркотического опьянения! Кто знает, что может случиться!