Россия. История успеха. После потопа

Эмигрантские впечатления помогают нам лучше понять самих себя. Владимир Шляпентох, 30 лет живущий в США, рассказывает: «Американцы, как правило, не любят разговоры, не имеющие отношения к конкретным вещам, людям, происшествиям: о литературе, политике, экономике, истории. Совсем немногие здесь проявляют интерес к вещам и событиям, лишенным для них прямого или косвенного практического значения. Некоторые их моих американских коллег, занимавших высокие должности в своей области, выйдя в отставку. сразу перестали интересоваться новыми разработками в области, которая якобы составляла смысл их жизни. Русский интеллигент неспособен изменить своему признанию».

Процитирую публицистку Галину Леонову. То, что она пишет о Западе, конечно, преувеличение, но не злостное преувеличение, поскольку совпадает со множеством других свидетельств. «На работе, на улице, в магазине – везде! – действуют дружелюбные, корректные, в меру вежливые бесполые граждане, которые вступают в контакт между собой по определенным правилам. А иначе – пожалуйста, в суд. Профессиональные юристы разберутся, кто, каким образом и на какую сумму ущемил чужие права и достоинства… И в то же время над людьми здесь тяготеет осознанная необходимость быть свободными. «Ты свободен!» – настаивают газеты, журналы и телевидение… Образ Свободно Вкушающего Всевозможные Радости Жизни Современного Западного Гражданина преследует человека повсюду – от уличной рекламы до Интернета».

Вышесказанное ни в коем случае не следует понимать как утверждение, что качество жизни в современной России выше, чем на Западе. Для этого в России многовато бытовых и инфраструктурных трудностей. Да и в любом случае трудно представить себе объективное решение данного вопроса. Попробуйте ответить себе: сколько баллов надо прибавить стране, где больше красивых женщин? А сколько – стране, где можно поднять руку и если не первый, то второй частник довезет тебя до места за малые деньги, а в пути вы еще поговорите о политике? Как хотите, но это тоже часть свободы.

2. Мы легко верим вздору о себе

Уже упомянутый Джордж Тревельян в своих книгах повторяет и настаивает, что у Англии «счастливая история». В своей книге «Муза Клио» он говорит, что история – это искусство, чье единственное назначение – «воспитывать умы людей». Близких взглядов держался и Уинстон Черчилль, оставивший, как известно, ряд исторических трудов. Самое интересное, что они совершенно правы, именно так и надо писать историю.

Боюсь, российские историки полезли бы на стену от подобных рекомендаций. Не говоря уже о публицистах. Как заметил писатель Александр Кабаков, «мы постоянно и страстно клеймим самих себя и свою страну за все истинные и надуманные провинности. А большая часть образованных людей и вовсе считает обличение государства и общества своей миссией» [64]. К «надуманным провинностям» принадлежат конечно же и мифы о том, что нам чужда свобода.

В передаче «Эха Москвы» 23 июня 2009 г., снабженной сразу двумя заголовками: «Русский народ хочет грозного царя» и «Русская история: хождение по граблям», ведущий Виталий Дымарский внушает своим слушателям: «Свобода в иерархии ценностей наших людей, нашего народа никогда не присутствовала» – и через некоторое время (чтобы понравиться своему собеседнику, Р. Пайпсу) повторяет еще раз: «Мы сейчас говорим о свободе, порядке, о том, что русский народ не привык к ценностям свободы, не осознает свободу как высшую ценность». О «покорной, пассивной России» рассуждает другой журналист, Лев Убожко. Собственно, на поиск примеров такого рода большого труда не требуется, их можно приводить и приводить.

С нашим сознанием случился странный выверт. Прорыв России из тоталитарной ловушки к свободе не засчитан нам в актив, и мы с этим вроде бы согласились! Какие-то странные господа продолжают нам рассказывать о нашей неспособности к свободе, а мы им почти верим. Прошло совсем немного лет, но о российском прорыве, похоже, все забыли. Россия должна повторно осознать и отрефлектировать свой выбор, и лишь это поможет закрепить его.

17 июня 2005 г. российские информационные агентства, а следом за ними и интернет-порталы порадовали мир заголовками: «ВЦИОМ: 82 % россиян – за цензуру на телевидении». Были также заголовки «Даешь цензуру!», «Подавляющее большинство россиян уверены, что цензура на ТВ нужна», «Россияне требуют цензуры на телевидении», «Народ говорит, чтоб замолчать» (и т. п.). И боюсь, многие торжествующе воскликнули: «Кто бы сомневался!»

Откуда взялась эта «новость»? Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ), проведя очередной ежегодный всероссийский опрос населения (в 153 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках), установил, что только один (!) процент опрошенных высказался за цензуру политических сюжетов. Мало того, свыше половины (51 %) участников опроса высказалось за расширение возможностей оппозиции выражать свое мнение на центральных каналах телевидения, в том числе 26 % – за выделение ей специального эфирного времени, 25 % – за более активное привлечение лидеров оппозиции в уже существующие программы. Только 35 % опрошенных посчитали, что эти лидеры и так уже достаточно представлены на ТВ.

Откуда же взялось утверждение о «82 % россиян», якобы выступающих за цензуру на телевидении? В ходе того же опроса ВЦИОМ установил, что, по мнению респондентов, цензура на телевидении нужна при показе передач со сценами секса и насилия (57 и 49 % опрошенных соответственно), 30 % считают, что следует ограничивать рекламу сомнительных товаров и услуг, по 24 % высказались за недопуск на ТВ фильмов, пропагандирующих криминальный образ жизни, а также за цензуру рекламы продукции интимного характера. Далее, каждый седьмой россиянин обращает внимание на недопустимость использования грубой лексики на ТВ и на аморальность телепередач вроде «Большого брата», «Окон», «Дома-2», «За стеклом». Чуть меньшее беспокойство у наших сограждан вызывает эстрада, смакование подробностей катастроф и терактов, освещение личной жизни людей без их разрешения (4–8 %). Крайне редко респонденты указывают на необходимость цензуры детских, образовательных программ (2 %) и политических сюжетов (1 %). То есть новость следовало озаглавить: «За политическую цензуру на ТВ – только 1 % жителей России». (И будь возможна цензура пошлости, я голосовал бы также и за нее.)

Цель заголовка про «82 % за цензуру» ясна: в нашем политизированном обществе люди обязательно решат, прочтя такой заголовок, что речь идет о политической цензуре. Сегодня, когда добрая половина аудитории российских СМИ за недосугом ограничивается одними заголовками, родился мощный способ манипуляции сознанием: ложные заголовки. И хотя Интернет пестрит ими, мы еще не оценили по достоинству силу нового оружия.

Нам активно навязывают безнадежный портрет сегодняшнего российского общества, чтобы мы, чего доброго, не назвали яхту правильно. Кто-то очень хочет, чтобы мы сами в него уверовали, подхватили, махнули на себя рукой, чтобы усвоили в качестве автопортрета.

Эти «82 %» будут еще годы всплывать в статьях и трактатах. Среди авторов этих статей и трактатов много людей, потерпевших личный крах, который они принимают за крах национальный. Масса ликования гарантирована в текстах о России на сайтах ИноСМИ. Ру и ИноПресса. Ру. Не ударят лицом в грязь и похожие на публицистов «свои», они еще раз объяснят, сперва «там», а назавтра, ради безотходного производства, – «здесь», что 82 % русских ненавидят свободу, а мы что говорили?! Так навязывается (формируется, подтверждается) образ – и для внешнего употребления, и для внутреннего.

Самое поразительное, что и для внутреннего. Яхте все время норовят дать неверное имя. Профессор истории Александр Каменский (РГГУ), знаток русского XVIII в., рассказал в своей лекции в клубе «Улица ОГИ», насколько его поразило телевизионное интервью «с разумным на первый взгляд господином». Господину был задан такой вопрос: «Как вы считаете, почему либеральный проект в России провалился?» «Если бы мне задали такой вопрос, – пояснил Каменский, – я бы сначала спросил: «Что вы имеете в виду под либеральным проектом и почему вы уверены, что он провалился?» Но спрашиваемый, даже не дослушав, открыл рот и произнес длинный доклад, начинавшийся словами: «Либеральный проект провалился потому, что…»».