Хроника жизни семьи Сталина

В Куйбышеве родился и первый внук Сталина – Саша, сын Василия.

Дети и близкие смотрели фильмы, кинохронику прямо у себя дома, в коридоре, за что Власик удостоился похвалы. Сумел ли Власик стать для детей Сталина умелым опекуном и был ли он хорошим помощником последнего? Если судить по воспоминаниям детей и внуков, то нет.

15 декабря 1952 года он был арестован. В это время он занимал должность начальника Главного управления охраны Министерства государственной безопасности СССР. Суд состоялся 17 января 1955 года. Материалы судебного дела дают нам возможность понять жизнь, характер, личность, моральный облик Власика, должностных лиц его окружения и так называемых друзей.

Председательствующий: Подсудимый Власик, признаете вы виновным себя в предъявленном обвинении и понятно ли оно вам?

Власик: Обвинение мне понятно. Виновным себя признаю, но заявляю, что никакого умысла у меня в том, что я сделал, не было.

Председательствующий: С какого времени и по какое вы занимали должность начальника Главного управления охраны бывшего МГБ СССР?

Власик: С 1947 по 1952 год.

Председательствующий; Что входило в ваши служебные обязанности?

Власик: Обеспечение охраны руководителей партии и правительства.

Председательствующий: Значит, вам было оказано особое доверие Центральным Комитетом и правительством. Как вы оправдали это доверие?

Власик: Я принимал все меры для обеспечения этого.

Председательствующий: Стенберга вы знали?

Власик: Да, я его знал.

Председательствующий: Когда вы с ним познакомились?

Власик: Точно не помню, но это относится примерно к 1934—1935 годам. Я знал, что он работал по оформлению Красной площади к торжественным праздникам. Первое время наши встречи с ним были довольно редки.

Председательствующий: Вы в то время уже находились в охране правительства?

Власик: Да, я был прикомандирован к охране правительства с 1931 года.

Председательствующий: Как вы познакомились со Стенбергом?

Власик: В то время я ухаживал за одной девушкой. Фамилия ее Спирина. Это было после того, как я разошелся со своей женой. Спирина тогда проживала в квартире на одной лестничной клетке со Стенбергами. Однажды, когда я был у Спириной, туда зашла жена Стенберга, и нас с ней познакомили. Через некоторое время мы пошли к Стенбергам, где я познакомился с самим Стенбергом.

Председательствующий: Что сближало вас со Стенбергом?

Власик: Конечно, сближение было на почве совместных выпивок и знакомств с женщинами.

Председательствующий: Для этого у него была удобная квартира?

Власик: У него я бывал очень редко.

Председательствующий: Служебные разговоры вы в присутствии Стенберга вели?

Власик: Отдельные служебные разговоры, которые мне приходилось вести по телефону в присутствии Стенберга, ничего ему не давали, так как обычно я вел их очень односложно, отвечая по телефону «да», «нет». Один раз был случай, когда я в присутствии Стенберга вынужден был разговаривать с одним из заместителей министра. Разговор этот касался вопроса устройства одного аэродрома. Я тогда сказал, что меня этот вопрос не касается, и предложил обратиться ему к начальнику ВВС.

Председательствующий: Оглашаю ваши показания, данные на предварительном следствии 11 февраля 1953 года:

«Должен признать, что я оказался настолько беспечным и политически недалеким человеком, что во время этих кутежей в присутствии Стенберга и его жены вел служебного характера разговоры с руководством МГБ, а также давал указания по службе своим подчиненным».

Вы подтверждаете эти свои показания?

Власик: Я подписал на следствии эти показания, но в них нет ни одного моего слова. Все это – формулировка следователя.

Я говорил на следствии, что не отрицаю фактов ведения мною во время выпивок со Стенбергом служебных разговоров по телефону, но заявлял, что понять из этих разговоров ничего нельзя было. Кроме того, прошу учесть, что Стенберг в течение многих лет работал по оформлению Красной площади и знал очень многое по вопросам работы органов МГБ.

Председательствующий: Вы заявляете, что в протоколе нет ваших слов. Это относится только к разбираемому нами эпизоду или ко всему делу в целом?

Власик: Нет, так это расценивать нельзя. То, что я не отрицаю своей вины в том, что мною велись разговоры служебного характера по телефону в присутствии Стенберга, это я заявлял и на следствии. Я также говорил, что в этих разговорах, возможно, затрагивались вопросы, которые могли быть знакомы Стенбергу, и он мог почерпнуть из них что-либо. Но следователь мои показания записывал своими словами, в несколько иной формулировке, чем та, которую я давал при допросах. Более того, следователи Родионов и Новиков не давали мне возможности вносить какие-либо исправления в записываемые ими протоколы.

Председательствующий: Был случай, когда вы в присутствии Стенберга разговаривали с главой правительств?

Власик: Да, такой случаи имел место. Правда, разговор сводился только к моим ответам на вопросы главы правительства, и Стенберг, кроме того, с кем я говорю, понять ничего из этого разговора не мог.

Председательствующий: Вы что же, называли главу правительства по имени, отчеству или по фамилии?

Власик: Во время разговора я называл его по фамилии.

Председательствующий: О чем был этот разговор?

Власик: Разговор шел о посылке, которую прислали главе правительства с Кавказа. Я эту посылку направил в лабораторию на анализ. Анализ требовал времени, и, естественно, посылка на некоторое время была задержана. Кто-то о получении посылки доложил ему. В результате этого он позвонил мне, стал спрашивать причины задержки передачи ему посылки, стал ругать меня за задержку и потребовал, чтобы посылка была немедленно передана ему. Я отвечал, что сейчас проверю, в каком положении дело, и доложу ему.

Председательствующий: Откуда велся этот разговор?

Власик: С моей загородной дачи.

Председательствующий: Вы сами звонили по телефону или вас вызвали к нему?

Власик: К телефону вызывали меня.

Председательствующий: Но вы могли, зная, с кем будет разговор, удалить Стенберга из комнаты.

Власик: Да, конечно, мог. И, кажется, даже я закрывал дверь в комнату, из которой вел разговор.

Председательствующий: Сколько раз вы предоставляли Стенбергу место в служебном самолете, принадлежащем Управлению охраны?

Власик: Кажется, два раза.

Председательствующий: Вы имели на это право?

Власик: Да, имел.

Председательствующий: Что, это предусматривалось какой-либо инструкцией, распоряжением или приказом?

Власик; Нет. Специальных указаний на этот счет не было. Но я считал возможным разрешить Стенбергу лететь в самолете, так как он отправлялся в рейс пустым. То же самое делал и Поскребышев, предоставляя право полета в этом самолете сотрудникам ЦК.

Председательствующий: А не значит ли это, что, в частности, у вас дружеские и приятельские отношения к Стенбергу взяли верх над служебным долгом?

Власик: Получается так.

Председательствующий: Вы выдавали пропуска для прохода на Красную площадь во время парадов своим друзьям и сожительницам?

Власик: Да, выдавал.

Председательствующий: Вы признаете, что это было злоупотреблением с вашей стороны служебным положением?

Власик: Тогда я этому не придавал особого значения. Сейчас же я расцениваю это как допущенное мною злоупотребление. Но прошу учесть, что давал я пропуска только лицам, которых хорошо знал.

Председательствующий: Но вами давался пропуск на Красную площадь некой Николаевой, которая была связана с иностранными журналистами?

Власик: Я только сейчас осознал, что совершил, давая ей пропуск, преступление, хотя тогда не придавал этому значения и считал, что ничего плохого произойти не может.

Председательствующий: Своей сожительнице Градусовой и ее мужу Шрагеру вы давали билеты на трибуны стадиона «Динамо»?

Власик: Давал.

Председательствующий: А куда именно?