Библиотека XXI века

асчлененными и нагими в глиняные карьеры, в озера, больше также (это отдельные цифры) трупов завернутых в старые газеты или в окровавленные тряпки бросают на большие свалки мусора, чем в странах Третьего мира. Более бедные не знают некоторых способов избавления от останков. Видно не усовершенствовались там еще, получая финансовую помощь, соответственным образом предоставленную высокоразвитыми государствами. В бедных же странах больше новорожденных съедают крысы. Эти данные помещаются на другой странице, но, чтобы читатель их не пропустил, он найдет указывающую, где нужно, сноску, а желая ознакомиться с книжкой немного в разбивку, можно воспользоваться алфавитным предметным указателем, в котором есть все.

Как-то не получается дальше утверждать, что это кипы сухих, ничего не говорящих, скучных цифр. Начинаешь испытывать непристойный интерес, сколькими еще другими способами люди умирают в каждую минуту чтения, и пальцы при листании страниц становятся как будто немного липкими. Конечно же они потеют, так как это ведь не может быть кровь.

Смерть от голода снабжена сноской, сообщающей, что эта таблица (ибо потребовалась особая таблица с распределением по возрасту умерших от голода; больше всего умирает детей) актуальна только для года издания книжки, ибо эти цифры быстро растут, и происходит это в арифметической прогрессии. Смерть от переедания тоже, правда случается, но в 119 000 раз реже. В этих данных есть что-то от эксгибиционизма и что-то от шантажа. Собственно говоря, я намеревался только бросить беглый взгляд на этот раздел, и читал его как бы по принуждению, так же как человек порой отклеивает повязку от кровоточащей раны, чтобы ее увидеть, или ковыряет булавкой в дупле больного зуба. Это больно, но остановиться трудно. Эти цифры как средство без запаха и вкуса, понемногу проникающее в мозг. А ведь я чуть не начал их называть, но не намерен перечислять даже главные разделы (маразм, увядание, увечья, органические уродства), так как начал бы цитировать книжку, тогда как должен только написать на нее рецензию. Собственно говоря, однако, упорядоченные в рубриках, расставленные в таблицах столбцы цифр о всех видах смерти, эти тела детей, стариков, женщин, новорожденных всех национальностей и рас, незримо присутствующие за столбцами цифр, не являются главными сенсациями этой книжки. Написав это предложение, я задумался, говорит ли оно правду и повторю: нет, не говорит. Со всей этой массой человеческого умирания дело обстоит почти так же, как с собственной смертью: о ней как бы заранее знаешь, но это знание общее и туманное -- мы понимаем неизбежность собственной кончины, хотя и не знаем какова она будет.

Соответствующая огромность жизни в ее телесности появляется уже с первых страниц. Приведенные там данные надежны. Ибо в конце концов можно сомневаться, являются ли данные раздела, посвященного умиранию, точными. Они основываются, однако, на средних значениях. Трудно поверить, чтобы таксономия (систематика) и каузалистика (кауза -- причина)