Большой вопрос

Я великолепно понимаю, что у меня и моего противника — адвоката Иванова — совершенно разные взгляды на эту истину. Мы резко расходимся с ним и в оценке самого конфликта и в конечных выводах по делу. Такова наша профессия. И всё же ясно одно: любовь не знает стандартов, в ней недопустимо насилие, малейшее принуждение. Здесь, как ни в какой другой сфере чувств, должна господствовать и торжествовать полная свобода.

Перехожу к существу дела. Шесть лет назад моя доверительница, тогда еще рядовая работница швейной фабрики, встретила на своем пути токаря механического завода гражданина Соколова. Они полюбили друг друга, полюбили, казалось бы, искренне и прочно. Они скрепили свою любовь клятвой: не жить дня друг без друга.

Прошло пять лет. И надо отдать должное: молодые люди ничем не осквернили своей любви за все эти пять лет. Они возмужали, продвинулись по службе: она — опытная закройщица фабрики, он — студент заочного электротехнического техникума и начальник цеха завода. Лишь в последние несколько месяцев их постигло несчастье, у них возникла, как говорим мы, юристы, острая коллизия: она разлюбила мужа и полюбила другого; муж же сохранил к ней любовь попрежнему.

Если бы нарисовать их духовную жизнь, их любовь за эти счастливые годы, многим могло бы показаться весьма невероятным то, что они стоят сейчас перед судом как чужие.

Что же случилось? Какая сила разрушила их жизнь? Я долго искал ответа на этот вопрос. Нашел ли? Думаю, что нашел. Их любовь была мнимой, их брак поспешным. Увлечение молодые люди приняли в свое время за любовь. Любовь же пришла позже и сурово наказала их за легкомыслие. Я имею в виду настоящую, взаимную любовь моей доверительницы и Константина Строгова, будущего ее мужа, если, конечно, настоящий брак будет судом расторгнут. Гражданка Соколова полюбила на этот раз серьезно, продуманно, с учетом прежней своей ошибки. Она полюбила человека родственной профессии, мастера той же швейной фабрики.

Возникает извечный вопрос: как быть?

В разное время на подобного рода вопросы отвечали по-разному.

В прошлом, когда семья была скована всякого рода условностями и предрассудками, когда в обществе господствовал дух стяжательства, наживы, когда чистая любовь сдана была на откуп поэтам и романистам, ответ мог быть лишь один: обвенчались, друзья мои, живите. Тошно, тяжко — всё равно живите. Святая церковь, царский закон, вековые традиции — всё было против развода, всё было бы против любви Анны и Константина, всё было бы на стороне Андрея Соколова, как хозяина, как мужа-властелина.

В наше время, когда советская семья строится на честных началах, когда любовь восстановлена в своих естественных и социальных правах, когда она очищена от всякой капиталистической скверны, — наша советская жизнь дает прямо противоположный ответ: ошибка, коль скоро она обнаружена, должна быть немедленно исправлена; к этому обязывает нас коммунистическая мораль, исключающая любовь втроем, ложь в семье, брак без любви.

В самом деле, давайте переведем эти, возможно, несколько пышные мои выражения на простой язык, на язык нашей обыденной жизни; что лучше: сохранить семью Соколовых или решением суда узаконить фактический распад этой семьи?

В первом случае мы сохраним семью уродливую, фальшивую. Моя доверительница вынуждена будет страдать, возможно, станет скрывать от мужа свою любовь к Константину Строгову, возможно, соединится с ним тайными узами, как это делали раньше тысячи влюбленных, любовь которых попиралась.

К сожалению, кое-кто и в наше время не сумел еще избавиться от тех или других уродств вчерашнего дня, кое-кто всё еще предпочитает именно так выходить из бытовых затруднений. Однако это не значит, что мы должны поощрять старые традиции, поощрять отживающее, умирающее. Наши суды, представляя государство, никогда этого не поощряли и поощрять не будут. Вы, граждане судьи, призваны укреплять и развивать всё здоровое, разрушать и устранять всё больное, всё, что мешает нашему человеку нормально работать, творить во имя Родины, на благо своего народа.

Позволительно будет спросить: что представляет собой в данное время семья Соколовых — здоровую или больную ячейку нашего общества?

Отвечаю с полной ответственностью: это больная, очень больная семья, это негодный брачный союз. Это, если хотите знать, вредная ячейка в здоровом организме, а потому надо немедленно ее удалить, расправиться с нею хирургически.

Уверяю вас, граждане судьи, что от этой операции наше общество станет только здоровее. Больше того, от этой безболезненной операции выиграют все. Истица Соколова и Константин Строгов соединят тогда свою судьбу, скрепят ее законом, не будут озираться по сторонам, краснеть за свою любовь. Ничто не помешает им добиться гармонии личного и общего.

Андрей Соколов, уверяю вас, тоже будет счастлив. Он молод, хорош собой, умен. Всё это поможет ему забыть неудачную любовь, найти новую подругу, которая ответит искренней взаимностью на его чувства.

В результате такого решения вопроса мы получим две здоровых, надежных семьи. Так, и только так, надо решить данный судебный спор. Так, и только так, надо создавать наши советские семьи, укреплять их на основе новых принципов, новой морали!..

Могут спросить: откуда я позаимствовал эти мысли, эти доводы?

Отвечаю: из жизни. Да, наша жизнь является для меня в этом отношении лучшим другом, лучшим свидетелем. Но я не стану утруждать вас конкретными примерами. Взамен этого позволю себе сослаться на один литературный источник. Я хочу указать на роман, в котором можно найти духовную перекличку между моей доверительницей и героиней этого произведения.

Адвокат Иванов. Здесь не литературный диспут…

Добровольский. На реплики я никогда не отвечаю, — вы это отлично знаете, товарищ Иванов.

Иванов. Это реплика по существу… Суд будет решать судьбу не героев романа, а живых людей.

Добровольский. Вы имеете возможность возразить мне в установленном порядке.

Иванов. Но вы пытаетесь увести суд в сторону от дела…

Председательствующий Павлова. Соблюдайте порядок, товарищ Иванов, не мешайте!

Добровольский. Совершенно верно… Позвольте продолжать… Для любого из нас, кто так или иначе призван заниматься брачными делами, всё важно. Мы не должны игнорировать ни политические учения, ни практику, ни художественную литературу. Всё это теснейшим образом связано между собой. Иногда в каком-нибудь образе, в высказывании того или другого общественного деятеля можно найти ключ к решению самых спорных вопросов жизни. И, наоборот, без четкого теоретического осмысления того или другого вопроса его можно скомкать, запутаться, сбиться с правильного пути.

Известно, что наш закон допускает разводы, однако не по первому требованию и не по любому желанию. Известно далее, что разводы у нас — лучшее свидетельство нашей трезвой судебной политики, нашей силы в вопросах любви и брака. Мы очищаем свое общество от ошибочных, ненужных и вредных браков, освобождаем любовь от грязи и пошлости, от всего, что оскверняет ее, что лишает человека радости и счастья.

Я с удовлетворением должен отметить, что именно так решаются эти вопросы в нашей советской художественной литературе. Вспомните «Ивана Ивановича» — замечательную книгу Антонины Коптяевой, талантливый роман, справедливо удостоенный высокой награды — Сталинской премии.

Вы, конечно, помните, граждане судьи, как поступила Ольга Павловна, жена Ивана Ивановича, разлюбив мужа и полюбив инженера Таврова. Она не стала лгать, двурушничать, метаться между двух огней. Она поступила честно, четко определила свое дальнейшее поведение — бросила мужа и ушла к любимому. Вы помните, как первоначально был воспринят этот шаг окружающими — плохо, очень плохо. Думали, что Ольга Павловна поступила легкомысленно, поддалась мимолетной страсти, недостаточно проверенному увлечению мало известным ей человеком. А когда убедились, что Ольга Павловна во власти серьезных чувств, во власти пламенной, всепокоряющей любви, — отношение к ней изменилось. Соединясь с любимым человеком, Ольга становится полноценным человеком: она — сотрудник газеты, автор книги, общественница!..