Газета Завтра 211 (50 1997)

Да, кстати, единство Гегеля и Блаженного Августина - в их Великом Финализме. А не в понимании содержания Финала. Россия сегодня опровергает Гегеля, снимая антитезу между “духом истории” и “новым духом”. У России отняли историю. Она обязана ее вернуть, чтобы жить. Вернуть того же Сталина: не в виде наличествующего диктатора, а в виде отнятого Смысла. Я не свожу к Сталину весь смысл России. В том числе и смысл России эпохи Сталина.

Нелепо описывать сталинскую эпоху в духе демократического лубка, смаковать примитивы, идиотизмы и преступления. Но нелепо и пытаться поднять этот лубок на уровень нового идеала. Надо убрать лубковость вообще. Сталинская эпоха очень непроста, насыщена массой таинственных энергий и смыслов. Эти смыслы надо обрести, вернуть. Надо иначе понять человека эпохи Сталина. Кстати, ведь есть и еще один вид глупости - мол, все великое произошло вопреки Сталину. А он ошибался, мешал, уничтожал лучших людей. А вопреки ему… Эти хрущевские сказки пропитали целое поколение. Они - рафинированная разновидность все того же лубка. Не преодолев все лубки разом, мы никогда не сдвинемся с мертвой точки.

Что значит вернуть смыслы? Это не значит оправдать и бегать с портретами по улицам. Это не значит построить копию прошлого в совершенно иной реальности. Это значит - теперь понять прошлое эпохи, связанной с этим именем (и само имя, Имя в метафизическом понимании) на порядок глубже и тоньше, чем в тот момент, когда это было отнято. Это сложная процедура. Я именую ее “рефлексивной революцией” и считаю прологом к возможному возрождению страны. Россия должна вернуть себе историю и Имена. Она не может вернуть историю, не рефлексируя, не оперируя “новым духом”. Но оперируя им, она не “играет” историей в гегелевском смысле (имею в виду и Гегеля, и его учеников типа Кожева). Она, напротив, отрицает игру, ломает ее, ищет не постисторическое, а новоисторическое содержание, преодолевает то единственное противоречие, которое Гегель считал непреодолимым. Снимает это противоречие между “новым духом” и “духом истории”.

Если ей это удастся - Гегель не прав. Россия спорит с Гегелем, а с ним спорить - ох, как непросто. И спорит Россия, ставя на кон свою жизнь. Это свойство русского спора. Об этом я ставил “Пастыря”. Сами подумайте, разве об этом можно ставить спектакль, да еще в театре Дорониной? А вот мистерию на эту тему нужно ставить. И это будет мистерия нынешнего российского поиска и одновременно - я убежден - мистерия красного смысла. Я ставил “Пастыря”, полемизируя с “Покаянием” Абуладзе. Но не это главное. Главное - я полемизировал с “концом истории” Фукуямы. И не сам Фукуяма здесь важен, а его учитель Кожев и те, кто стоят за ним.

Иногда мне кажется, что кто-то успел почуять этот смысл и воспрепятствовать, как говорят в таких случаях, “его экспликации”. Что на это сказать? Рукописи не горят. Спектакли тоже. Особенно мистериальные. Эгрегориальный след остается. И это главное.

А.Ф. Осуществляя постановку булгаковской пьесы, которая полна таинственных иносказаний и реминисценций, как вы определили провиденциальную компоненту судьбы Сталина; расшифровали ли мистические предпосылки его власти?

С.К. Метафизика лежит по ту сторону шифров и дешифровок. Я не расшифровал, а понял. Понял - и передал это понимание тем, кто хочет понять.