Оседлай молнию!

Именно быстрого — и не иначе! Каких бы ты взглядов, читатель, ни придерживался — тебе все равно придется признать, что время Россия уже потеряла. Наше время осталось в XX веке. Почему провалом кончится тот путь, по которому страну повели сначала Ельцин, а затем и Путин? Потому что наши реформаторы пытаются идти обычным, аналитическим путем, создавая рыночную экономику шаг за шагом. Они хотят принять сотни рыночных законов, ввести частную собственность на землю, перестроить судебную систему и тем самым построить капитализм. Ни черта у них не получится по множеству причин, перечислением которых мы не станем вас утомлять. Среди них есть одна, которая в данном случае главнее всех прочих: нехватка времени. На все, что было начато в 1991 году, как теперь выясняется, надобно не менее полувека. Но процессы распада русского народа, вымирание самого образованного и работящего населения и прогрессирующий развал техносферы нам этого полувека уже не оставляют.

Все — нет этих лет у нас. Процессы разложения и смерти опережают черепашьи рыночные реформы под бело-сине-красным лоскутом. Запас лет остался в прошлом веке. Почему? Кто-то проклинает за это Сталина и коммунистов, которые, мол, свернули Россию со столбовой дороги цивилизации, кто-то им возразит, но только все эти перепалки не вернут нам главного — запаса времени. Мы разочаруем и тех, кто сегодня зовет к пулемету, кто пылает страстью отобрать все у новых хозяев, посадить их в ГУЛАГ и начать новую индустриализацию, покуда у России есть еще нефть, «Газпром» и Атомная Бомба. Это тоже — путь в пропасть.

С нашей точки зрения, воскрешение России должно стать молниеносным, а потому по природе своей — необычным, чудесным.

Каким же? Мысли о чудесной стратегии для России посещают не только нас…

…В умирающей, безнадежно больной России происходит чудо. Вдруг появляется удивительная, крайне богатая организация — «фонд Рюрика». Во главе его стоит продолжатель пресекшегося в конце шестнадцатого века царского рода Рюриковичей. И она преображает больную, разлагающуюся страну.

Вся соль заключается в том, что и последний Рюрикович, и его сподвижники в фонде — не совсем люди. Вернее, они — другие, генетически измененные люди. С удивительными умственными способностями, очень сильные физически, они могут отращивать отрубленные конечности и живут практически вечно, лишь периодически изменяя внешность — дабы не возбуждать подозрений. Они умеют обычных людей делать такими вот «другими».

Россию они выбирают для великой миссии — стать центром мира, который начнет космическую экспансию. Ельцинско-путинская Россия, конечно, представляет собой жуткое зрелище, но другие решают: если русские ухитряются выживать и что-то делать даже в этом кошмаре, то, несомненно, обладают чудовищной жизненной энергией. И они берутся за дело: скопив за века жизни несметные деньги, обладая контролем над значительными финансовыми потоками Запада, они направляют неописуемо большие средства в умирающую страну. Они просто не считают денег, покупая коррумпированные россиянские власти налево и направо, получая полную свободу действий. При этом у других налажен строжайший контроль за расходованием денег. Подыхающая от нищеты армия буквально молится на «Фонд Рюрика». Обладая неограниченными деньгами, «рюриковцы» берут на свою службу самых честных офицеров вооруженных сил, спецслужб и МВД.

Вот другой вербует человека из МВД, который находится а глубочайшем кризисе: он собрал громадный объем информации на бесстыдное и наглое воровство в верхних эшелонах власти, но ходу его делам нет:

«— Мне представлялось, что это вы к нам пришли за помощью… И мы готовы ее вам предоставить.

— То есть?

Молодой человек ответил не сразу, а когда он заговорил, голос его звучал негромко и ровно.

— Поймите, мы совершенно не собираемся вас толкать на должностное преступление… Самое лучшее, что мы можем сделать для вас и… для России, — это дать вам в руки ИНСТРУМЕНТ, который позволит работать ВАМ.

Костин нахмурился:

— Я что-то не понял. Вы мне что, снайперскую винтовку предлагаете, как тому деду из «Ворошиловского стрелка»?

— О нет, мы предлагаем вам гораздо более серьезное оружие…Я предлагаю вам заняться накоплением доказательной базы.

…Понимаете, та оперативная информация, которая поступает к вам в отдел, при всей ее уникальности в доказательном плане стоит чрезвычайно мало. В то же время она, в силу своей всеобъемлемости, позволяет выявить такие скрытые связи, которые исполнители на местах заметить просто не в состоянии. Наш Фонд предлагает вам финансирование для реализации проекта, направленного на создание доказательной базы по всем наиболее существенным криминальным ситуациям, которые привлекут ваше внимание. Заметьте, именно ВАШЕ. И вы должны будете создать возможность сохранения или достоверного копирования всех материалов, которые впоследствии могут быть использованы в суде, — показания свидетелей, подлинники и копии документов, видеозаписи и тому подобное, даже если официальное расследование этих случаев по тем или иным причинам прекращено…

— И какие суммы вы предполагаете выделить под это дело?

— Любые.

— То есть? Миллион долларов?

— Возможно, существенно больше.

Костин на мгновение замер, а потом рассмеялся:

— И какова будет иудина доля?

Молодой человек рассмеялся в ответ, тоже недобро:

— Вы опять меня не поняли. Нам не нужны никакие ваши отчеты. Мы совершенно не собираемся контролировать, как и куда вы потратите эти деньги. Мы даем вам ВОЗМОЖНОСТЬ ДЕЙСТВОВАТЬ. А как вы ею распорядитесь — решать исключительно вам.

— То есть вы даете мне деньги, а как я их потрачу — вас совершенно не волнует? А если я, скажем, сбегу куда-нибудь на Багамы?

Дмитрий Иванович хмыкнул:

— Ну, это вряд ли. Даже квартиру вы себе новую не справите. Я редко ошибаюсь в людях. Ведь у вас, как это поется, тоскуют руки по штурвалу. Вы, как и любой истинный мент, по натуре охотник, причем — на крупную дичь. А разве может настоящий охотник увлечься подбором нового шикарного костюмчика или разглядыванием «Плейбоя», если ему в руки попал целевой штуцер с полным комплектом патронов, а в окрестностях бродит тигр, пожирающий людей?…»

Глава клана других начинает свой план с создания грандиозного Терранского университета под Москвой с филиалом в Оймяконе, в Якутии. Туда он отбирает не детей развращенной россиянской элиты, а парней и девчонок из глубинки, лишенных ныне всякой возможности получить высшее образование.

При этом другие отбирают молодежь с повышенной жизнестойкостью, воспитанных в неприхотливости, обладающих большой волей к жизни: старших детей из многодетных семей, ребят, прошедших нынешние войны, рабочую молодежь. Они тайно превращают их в других, прививают им корпоративную солидарность.

Университет готовит, скажем, военных, умеющих все: водить бронетехнику, стрелять, летать на вертолете, водить диверсионные группы, командовать людьми. И юристов-офицеров спецслужб — с фантастической памятью, с умением допрашивать людей, незаметно вводя их в гипнотический транс, и вытягивать из них все воспоминания до малейших мелочей, с немыслимой скоростью восприятия информации и наблюдательностью. Так же готовятся и инженеры, и специалисты по работе с людьми, и финансисты-менеджеры.

Они создают новую расу людей — в общем-то, наших всечеловеков. А эта новая раса образует громадную закрытую сеть, которая пронизывает официальные структуры государства. Выпускники университета идут в армию сержантами, превращая нестройную, расхлябанную Российскую армию в стальную, дисциплинированную, потрясающе боеспособную Русскую армию. Они уничтожают бизнесменов-грабителей и преступные кавказские кланы, перехватывая русскую экономику в свои руки. Когда одну из управляющих рюриковцев зверски убивают на сибирском золотом прииске прежние хозяева-чечены, до того державшие в рабстве целый русский поселок, другие приезжают и сжигают бандитов живьем в бараке. А потом убивают всех членов преступного сообщества.