Варфоломеевские ночи

− Почему до сих пор дворец не взят, почему нет стрельбы?! Матросы перепили, орудия на Авроре не работают, взятие Зимнего срывается. Это предательство. Всем вам придется ответить, Бронштейну в первую очередь и тебе, Янкель, тоже. Предатели! Кобу надо расстрелять, он агент международного империализма.

− Владимир Ильич…

− Что, Владимир Ильич! Ты, Янкель, молчи, я тебе слово не давал. Мне нужен Бронштейн. А вот он, появился, не запылился. Почему Зимний все еще не взят, Лейба?!!!

− Время не подошло, Владимир Ильич, − спокойно ответил Троцкий только что вбежавший в подвал.

− Наплевать на время. Я сам − время, ты понимаешь это, Лейба…а…а?

− Матросы обещали дать залп в два часа ночи. Они сейчас заняты опустошением последней бутыли водки первака, не тревожься, Володя.

− Расстрелять матросов всех до одного,− кричал Ленин и у него впервые пошла пена изо рта.

− Успокойся, брат, − спокойно произнес Бронштейн.

И вдруг раздался, прогремел первый залп крейсера «Аврора». Пьяные моряки, допив последнюю бутылку, пальнули на десять минут позже. Ленин затрясся весь, обнял Лейбу и попытался засунуть лысину под пиджак.

− Я боюсь, Лейба! накрой меня своим телом, Лейба. Во имя мировой революции. Сейчас пальнут по нам.

− Ложись на спину, − приказал Бронштейн.

Ленин тут же прилег.

− Э, штаны мокрые, − произнес Лейба и поморщился. — А, вонь-то какая! Ты, что еще и обгадился, вождь мировой революции? Янкель, ищи ванную. Вождя надо искупать и белье новое, и костюм не мешало бы.

Янкель исчез, как в воду канул. Ленин поджал ноги к подбородку….

− Ложись на меня, Лейба, умоляю. На любые уступки согласен. Москва будет переименована в город Троцкий.

− Да? тогда другое дело. У меня такая просьба. Сейчас выпустят уголовников, разреши мне порезать бесхвостых обезьян, богатых, разумеется. Надо проверить как моя теория насчет русской пустыни, применима ли она на практике? Я разрешу уголовным элементам, их тоже следует отнести к пролетариату, убивать и грабить. Тем более, что нам нужно жилье. Ч то это наши братья из Германии и других стран Европы ночуют где попало, в том числе и на скамейках вокзалов? Нам и квартиры надо освобождать. Даже не все члены Политбюро хорошо устроены с жильем. И пролетариат надо заселять, не сидеть же нам в пустом городе. А буржуазия нам не нужна, сам знаешь.

− Режь всех капиталистов вместе с женами, детьми, стариками, родственниками. Пусть никого не оставляют в живых, зачем нам балласт истории. Кошек, собак, всякую декоративную птицу. Город должен быть чист. Пустующие дома надо заселить пролетариатом и всякими там гопниками. Надо начинать новую жизнь. Ты только не дави так, у меня ребра трещат.

− Спасибо, − сказал Бронштейн. ˗ Устроим Варфоломеевскую ночь в Петрограде

− Спасибо, это буржуазное слово, надо что-то новое, − предложил Ильич и стал тужиться, чтобы еще раз стрельнуть, теперь уже по приговоренным к смерти жителям Петрограда.

Тут явился Янкель, почесывая бородку с мыслью, что должно быть, завелись вши.

− А вот и ванная, − произнес Бронштейн и потащил вождя за руку.

Воды горячей не оказалось, но Бронштейн и Кацнельсон сняли по одной портянке, разодрали пополам каждую и стали натирать сгорбленного вождя до тех пор, пока ему не показалось жарко.

Отмыв чучело, они отнесли его на руках в комнату, уложили на диван и накрыли тоненьким одеяльцем.

Кацнельсон отправился к Феофановой, она все собрала и быстро вернулась. В ее сумке был новый костюм, две рубашки, галстук, солдатские ботфорты и одно женское платье…

− Не обгадьтесь больше, вождь народов, − сказала она и стала выкладывать содержимое из сумки.

Ленин переоделся и для храбрости повторил излюбленный лозунг:

— Да зд…гаствует социалистическая…еволюция!

˗ Янкель, сторожи Ленина, а я пройдусь по улицам Петрограда, уголовники, выпущенные на свободу, меня уже ждут, ˗ сказал Бронштейн, хватаясь за ручку двери.

˗ Что с Зимним, его уже взяли? ˗ не унимался Ильич.

После холостого выстрела в сторону Зимнего, который охранялся девушками (сбежавшими) и юнкерами, Антонов˗Овсеенко с одиннадцатью вооруженными солдатами, проникли во Дворец фактически через черный ход, долго блуждали по не освещенным помещениям и случайно оказались у Гранатовой палаты, где заседали министры Временного правительства. По существу это были старики, у них все время дрожали, тряслись пальцы, и присохли языки к небу; стоило войти в палату вооруженным людям, как они тут же подняли руки кверху. Их выпроводили, и отправили в Петропавловскую крепость к невероятной радости. Все ждали пули в грудь, а тут такая милость от тех, кто еще вчера находился у них в услужении.

˗ Знацца, они, эти старики, от коих уже пахнет мочой, поступают в твое распоряжение, Мозуркинс, гляди˗кось, шоб не разбежались у ризни стороны, ˗ сказал Антонов˗ Овсеенко на русско˗украинском языке. А дальше, будущие слуги народа бросились резать патреты штыками и набивать карманы и даже рюкзаки золотыми украшениями.

Вот собственно и весь штурм Зимнего дворца. Охрана Зимнего не оказала ни малейшего сопротивления.

Лживая коммунистическая пропаганда раздула этот пузырь, который лопнул только после развала и роспуска КПСС. В молодости я привык к тому, что «штурм Зимнего» это величайшее событие в мировой истории. А оказывается, штурма-то никакого не было. Был захват, выживших из ума стариков, министров правительства Керенского. А сам Керенский спокойно покинул утопающую в крови Россию и уехал в США.

Пьяные солдаты и матросы бросились в палаты, где лежали раненые с забинтованными лицами. С них срывали бинты, чтобы удостовериться, что это раненые солдаты русской армии, воевавшие на Германском фронте.

Потом были открыты двери со стороны Невы и тут-то толпы гопников и прочего пролетариата ринулись грабить Дворец. Но грабить-то особенно было нечего.

Так называемая победа Октября состояла в том, что были арестованы несколько министров Временного правительства, а на Втором съезде советов заявлено о низложении Временного правительства.

Совершенно неоправданно Ленин неоднократно обгадился и раз десять омочил штаны со страху.

Автору кажется, что эта версия наиболее правдоподобная, поскольку есть много других, в частности версия о девушках, которых бандиты насиловали и докалывали штыками, а народные массы вытащили все золото из Дворца.

Штыками были исколоты портреты царей, они остались изрезанными, как доказательство.

Правительством Ленина Зимний быстро был взят под охрану и потому не так пострадал, как рисуют некоторые исследователи.

А пока Ленин, лежа на полу под Янкелем Кацнельсоном, произносил одни и те же слова −…эволюция, эволюция, да з…дгаствует социалистическая эволюция. Голова кружится, Янкель.

— От положения жалкого эмигранта до царского трона, — слишком невероятный переход. Голова кружится от успехов, Ильич, — шептал ему на ухо Кацнельсон.

˗ Где Лейба?

˗ Он ушел проводить Варфоломеевскую ночь в Петрограде. Заодно и Зимний проверит. По моим расчетам он уже должен пасть, этот Зимний. Лейба только что приходил, сопел тут, а потом снова убежал, ты разве забыл? Теперь на посту номер 1 нахожусь я, Свердлов.

Янкель стал на колени, помассировал лысину вождя и стал его утешать.

— Успокойся, а то произойдет разрыв сердца. Тогда прощай, прости трон Николая Второго. Вспомни Инессу, она сейчас тоже не спит, хочет, чтоб ты ее обнял и хоть несколько раз…. Сексуальная сука, стольких детей родила, но все равно гуляла со всеми подряд, за что ее муж прогнал. А потом ты, эх Володя, она все соки из тебя вытянет.

−…эволюция…эволюция, − произносил Ленин, − размазывая слезы по калмыцкому лицу.

Бронштейн прислал гонца, который доложил о том, что Зимний взят, Временное правительство арестовано и препровождено в Петропавловскую крепость.