«Встать! Сталин идет!» Тайная магия Вождя

Создается впечатление, что Черчилль и Рузвельт спокойно рассматривали такой вариант и даже — не исключено — надеялись на сильный подрыв позиций Советского Союза. После этого западные союзники могли бы диктовать ему свою волю. Однако летние немецкие успехи в 1942 году завершились зимой плачевно: сталинградской катастрофой.

Тут впервые, пожалуй, проявился военный стратегический талант Сталина. Под его руководством (без ведома Жукова) была разработана операция по дезинформации противника: наш агент, которому немцы полностью доверяли, сообщил им, что советское контрнаступление планируется с основным ударом под Ржевом. Туда был направлен маршал Жуков, не знавший, что ему предстоит провести отвлекающий маневр.

Немцы подтянули свои войска под Ржев, успешно отразив советские атаки; и тогда началось неожиданное для врага наше наступление под Сталинградом, завершившееся окружением и уничтожением крупной группировки противника (треть миллиона человек).

Нечто подобное повторилось и в следующем году. Сконцентрировав свои вооруженные силы на восточном направлении, Гитлер после некоторых сомнений перешел к решительным действиям. В его распоряжении было 257 дивизий (из них состоящих только из немцев — 207) вместо 240 — в 1942-м. Союзники Сталина, казалось бы, должны были отвлечь часть гитлеровских войск, высадившись во Франции. Однако союзники не торопились. 16 февраля 1942 года Сталин написал Рузвельту:

«Что касается открытия второго фронта в Европе, в частности во Франции, то оно, как видно из Вашего сообщения, намечается только на август-сентябрь, мне кажется, однако, что нынешняя ситуация требует того, чтобы эти сроки были максимально сокращены и чтобы второй фронт на Западе был открыт значительно раньше указанного срока». А данное событие совершилось как раз, наоборот, значительно позже!

В начале июня 1943 года Гитлер подтянул свои силы на Курском направлении, когда сюда стали поступать новейшие мощные танки «Тигры» и «Пантеры», самоходки «Фердинанд» и сосредоточивались в невиданном количестве танковые армии (дивизии СС «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», а также «Великая Германия» и др.). В это время Рузвельт направил Сталину послание «лично и строго секретно». О чем? О борьбе с немецкими подводными лодками, о возможном участии Турции в войне на стороне союзников, о борьбе с Японией и поддержке Китая, о помощи французским войскам в Африке…

С каким чувством читал Сталин подобные сообщения перед решающей битвой, в которой Германия напрягла все свои силы, чтобы разгромить советскую армию? А Рузвельт в заключение довел до сведения адресата: «Совместная англоамериканская штабная группа постоянно занималась и занимается пополнением необходимых планов самыми последними данными для того, чтобы немедленно использовать всякую слабость противника во Франции или в Норвегии».

Но ведь недавно три немецких танковых дивизии были переброшены из Франции на Восточный фронт! Словно Гитлер твердо знал: Англия и США не станут мешать ему нанести сокрушительный удар на востоке. А в заключение письма говорилось: «Согласно теперешним планам на Британских островах весной 1944 года должно быть сконцентрировано достаточно большое количество людей и материалов для того, чтобы предпринять всеобъемлющее вторжение на континент в это время».

Союзники, вновь отложив время открытия второго фронта в Европе, в очередной раз предали Сталина в наиболее острый, решающий момент военной кампании 1943 года.

11 июня Сталин ответил сдержанно, но сурово и кратко. Через 13 дней написал более подробно, напомнив Черчиллю: «Это Ваше ответственное решение об отмене предыдущих Ваших решений насчет вторжения в Западную Европу принято Вами и Президентом без участия Советского Правительства». Слишком многое походило на сговор, направленный в данном случае не столько против Гитлера, сколько против Сталина.

Они по-прежнему выжидали удобный момент для активных действий в Европе, когда обессилеют в схватке один на один Германия и СССР. Сталин концентрировал вооруженные силы на Курском направлении. Зная об этом, Гитлер решил не отменять намеченную здесь операцию «Цитадель», а еще более укрепить свои прежде всего бронетанковые силы. Но и это знал Сталин, а потому позаботился о том, чтобы советская сторона имела численное превосходство в людях и технике.

В двух ударных немецких группировках насчитывалось около 1 миллиона человек, 10 тысяч орудий и минометов, до 2700 танков и штурмовых орудий, 2050 самолетов. Им противостояли войска Центрального и Воронежского фронтов: 1,3 миллиона человек, 19 тысяч орудий и минометов, 3400 танков и самоходных орудий, 2170 самолетов.

На случай глубокого немецкого прорыва был организован резервный Степной округ, в составе которого имелось около полумиллиона человек, 7400 орудий и минометов, 1550 танков. В отличие от Сталина, Гитлер не предусмотрел возможность того, что наступление вермахта захлебнется и русские нанесут ответный удар. «Цитадель» разрабатывалась как исключительно наступательная операция. Ради нее были оголены отдельные участки Восточного фронта.

С советской стороны сделано было то же самое. Но к этому времени страна сумела оправиться от предыдущих ударов врага. На фронт поступало все больше техники, а танкисты, летчики, артиллеристы стали значительно квалифицированнее, чем раньше. Тем, кто в наши дни не способен представить себе, насколько высок был моральный дух советских солдат и офицеров, полезно прочесть английского военного историка полковника Е. Лейдери о том, как подготавливались красноармейцы к отражению немецкого наступления:

«В период ожидания солдаты проходили физическую подготовку, совершали марш-броски. Экипажи танков соревновались в преодолении препятствий, скорости и стрельбе. На встречах с молодыми солдатами ветераны делились своим боевым опытом. В состав каждого танкового экипажа включались один-два коммуниста или комсомольца, призванных подавать пример… В свободное время демонстрировались кинофильмы, организовывались спортивные игры, опытные воины выступали с лекциями».

Дело, конечно, не только в этом. Шла подготовка минных полей и огневых точек с учетом того, что немцы пустят вперед мощнейших «Тигров», «Пантер» и «Фердинандов» и предпримут ряд других маневров, которые можно было предугадать. Предстояло выдержать удар чудовищной силы. Например, на южном фланге Курской дуги девять лучших дивизий вермахта сосредоточились на фронте шириной 45 км.

Немцам перед решающим броском на восток было зачитано патетическое воззвание фюрера:

«Солдаты Рейха!

Сегодня вы начинаете великое наступление, которое может оказать решающее влияние на исход войны в целом.

С вашей победой сильнее, чем прежде, укрепится убеждение в тщетности любого сопротивления немецким вооруженным силам».

…На рассвете 5 июля, когда немецкие солдаты и офицеры слушали эти слова, готовясь к смертельной схватке, на них обрушился шквал советских снарядов, бомб, мин и ракет. Это было неожиданно и страшно. Ведь артподготовка обычно предшествует своей атаке, а тут все наоборот.

На нашей стороне командование находилось в напряженном ожидании: не произошла ли ошибка, не перенес ли враг дату наступления? Или вообще главные удары начнутся в других местах?

Но в 6.00 две тысячи немецких танков первой волны выползли из укрытий и двинулись вперед. К их встрече все уже было готово. «Вокруг нас от огня русской артиллерии, — писал радист «Тигра», — дыбом вставала земля. Иван, с присущей ему хитростью, не открывал огня в предшествующие недели… Весь фронт опоясали вспышки выстрелов. Казалось, что мы вползаем в огненное кольцо».

С большими потерями медленно продвигались вперед немецкие отборные части. «Мы столкнулись, — писал немецкий танкист, — с казавшейся неистощимой массой русских танков — никогда раньше я не получал столь наглядного впечатления русской мощи и численности противника, как в этот день. Облака густой пыли делали невозможным получить поддержку от люфтваффе, и вскоре многочисленные «тридцатьчетверки» прорвали наш передовой заслон и, как хищные звери, рыскали по полю боя».