Руина, Мазепа, Мазепинцы

ки. - Переволочна. - Толки о переправе. - Упорство

Карла. - Король соглашается на переправу. -

Переправа Мазепы. - Последние распоряжения Карла. -

Помощь, оказанная запорожцами. - Переправа короля

и шведов. - Прибытие Меншикова с войском. -

Упадок духа в шведском войске. - Капитуляция шведского

войска. - Отчаяние запорожцев. - Бегство шведов и

мазепинцев за Днепром в степи. - Недостаток

съестного. - Погоня за беглецами. - Прибытие к Бугу. -

Толки с турецким пашою. - Переправа через Буг. -

Русские берут в плен шведов, не успевших

переправиться. - Прибытие в Бендеры. - Прием, оказанный

сераскиром. - Смерть и погребение Мазепы. - Новый

гетман. - Историческое значение личности Мазепы.

Карл XII, убегая от погони с поля битвы, достиг своего обоза

в первом часу пополудни и увидел там раненых генерала Мей-

ерфельда и полковника Гиерта. Верховая езда, и притом быстрая, разбередила рану короля и причинила ему страдание. Он кричал: <Снимите меня с лошади и посадите в коляску!> Карла сняли и

внесли в шатер. Он съел холодного жаркого и спрашивал про

своих генералов, которых не видал близ себя. <Где Реншильд?>

<В плену>, - отвечали ему. <Где тот, где другой генерал, где

Пипер?> <В плену>, - был один ответ. <В плену у русских! -

воскликнул король. - Да это хуже, чем у турок… Вперед!> Он

думал сначала, что с русскими придется еще схватиться. Но тут

один за другим возвращались с поля битвы растрепанные отряды

пораженного войска. Явился к королю и Мазепа, во все время

битвы находившийся в своем шатре в обозе.

Нам теперь трудно вообразить себе те ужасные минуты, которые переживал тогда украинский гетман. Все надежды его

разбились, все рушилось, все пропало. Жизнь его кончалась. Ни на

что не пригодился ему весь ряд коварств и козней, которыми так

богат был пройденный им путь. Уже скоро после своей измены

714

стал он предчувствовать неудачу. Уже не раз сожалел он, что

ступил на скользкую дорогу, и пробовал сойти с нее, но ему не

удалось. Тоска и раскаяние мучили его уже не один день. И вот

ударил решительный, страшный час. Медлить было невозможно.

Никто в побежденном стане не имел такого повода страшиться, как Мазепа. Русские с минуты на минуту могли появиться, взять

его и повезти - куда? - к царю! Что там ожидало его - от

одного воображения должна была останавливаться в жилах кровь

у слабого старика. Он принялся просить, умолять Карла

немедленно бежать с остатками сил своих в турецкие владения. Не

было иного притона. В Польшу невозможно было пробраться.

Одни русские силы преследовали бы бегущих сзади, а за Днепром

стоял Гольц с другими. Бежать степью в Турцию казалось тогда

самым подходящим делом. Запорожцы брались перевезти короля

через Днепр.

<Позвать Левенгаупта!> - закричал король.

Прибыл Левенгаупт.

<Ну что теперь нам делать?> - спрашивал Карл.

Левенгаупт сходился в мнении с Мазепою.

<Ваше величество! - отвечал он. - Остается поступить так, как сделано было под Лесным: бросить все тяжести, артиллерию, провиант, амуницию, лошадей распределить между воинами, сколько кто может взять, а остальное все сжечь и уходить как

можно скорее. Русские скоро здесь будут>.

Воспоминание о Лесном не понравилось Карлу. Он никак не

мог забыть этой неудачи своего лучшего генерала. Карл услал

Левенгаупта по какому-то незначительному поводу. Тогда Мазепа

опять стал настаивать, чтоб уходить как можно скорее. К нему

присоединили свой голос некоторые шведские военачальники: все

хором умоляли Карла не терять времени и уходить. Карл все еще

храбрился, кричал, что бегство постыдно, что лучше биться с

врагом до последней капли крови, когда он наступит, но потом, наконец, склонился на усиленные моления Мазепы и своих генералов.

Впрочем, он дал приказ отступления совершенно противный тому, что советовал Левенгаупт: он приказал забирать с собою весь багаж

и артиллерию с 31 пушкою и двигаться вдоль Ворсклы по

направлению к ее устью. В виду у него было присоединить к себе отряды

шведского войска, расставленные в городах: Новом Санжарове, Бе-

ликах, Кобыляках, Соколках. Карл вместе с Мазепою сел в коляску

генерала Мейерфельда. Вечером шведы двинулись с распущенными

знаменами. Они надеялись переправиться через Днепр у Перево-

лочны, как обещали им запорожцы. Но русские успели уже заранее

истребить там суда и паромы.

Шведские войска шли довольно медленно и спокойно, так что

отступление их на первых порах не походило на бегство. Кроме

715

военной силы, при шведском обозе было множество рабочих

малороссиян; были там, сверх того, и поселяне, привозившие в

шведский стан живность на продажу. Карл не хотел, чтоб эти люди

попались в руки великороссиян, и приказал не спешить, чтобы

дать им время уйти.

Перед светом на другой день Карл был в Новом Санжарове.

Хирург перевязал ему раненую ногу; Карл уснул глубоким сном.

Но едва стал заниматься день, как короля разбудили.

<Русские гонятся за нами, ваше величество, - сказали ему. -

Прикажете следовать далее?>

<Делайте, что хотите!> - отвечал Карл.

Тогда генерал Крейц, взявши на себя ответственность, стал

поступать так, как советовал прежде Левенгаупт. Зажгли тяжелый

багажемент, а лошадей раздали пехоте. С этой поры поход стал

совершаться так быстро, что русские не успевали гнаться за

шведами. В погоню за ними, шли еще только генералы Голицын и

Боуэр; Меншиков с корпусом выступил только после полудня 28

числа. С Карлом в этот день случилось приключение: коляска

его повредилась, и он принужден был приказать посадить себя

снова на лошадь, а с наступлением ночи с 28 на 29 число король

заблудил в лесу, и это, разумеется, замедлило еще более бегство

шведов. К счастью шведов, Меншиков с своим корпусом был еще

неблизко. На рассвете беглецы добрались до Кобыляк. К восьми

часам утра прибыл туда Меншиков. Но шведов там уже не было; только при переходе через речку Кобылячку шведский арьергард

задерживал переправу русских с целью дать время уйти далее

своему войску с королем.

К вечеру 29 числа беглецы достигли Переволочны. Она была

расположена в углу, образуемом Днепром и устьем впадающей

в него Ворсклы. Пространство между этими реками было

невелико, покрыто болотистыми топями и открыто для

неприятельских выстрелов, если они начнутся с возвышенностей. Не было

ни судов, ни паромов, не было и людей в Переволочне; торчали

только груды развалин после посещения ее русскими. Шведы

успели отыскать запас строевого дерева, годного для постройки

паромов, но им недоставало ни цепей, ни веревок, а главное -

недоставало времени: неприятеля могли ожидать каждую минуту.

Нельзя было помышлять об отпоре: мало было у шведов пушек, ядер не было, порох был подмочен, и войско упало духом.

Господствовал беспорядок; незаметно было ни заботливости о

спасении армии, ни дисциплины. Король, всегда отважный и

самонадеянный, все еще верил в стойкость своих шведов и в

волшебную силу своих речей.

<Пусть только увидят меня солдаты верхом на лошади, -

станут они сражаться так же храбро, как и прежде>, - говорил он.

716

‘ <Нет, ваше величество, - отвечал ему Гилленкрок, - если

неприятель явится, то многие наши солдаты или положат оружие, или бросятся в воду, чтобы спасти свою честь>.

Тотчас стало оказываться, что король заблуждался насчет

воинственной стойкости своих воинов. Многие самовольно стали

овладевать паромами, приготовленными их товарищами для себя, а не для них. Тогда Мазепа стал умолять короля переправиться