Информационный террор: воспринимать или жить?

Господствующее меньшинство всячески старается не допустить массы к знанию доктрин и технологий манипуляции их сознанием. Так что готовых учебников и монографий о доктринах манипуляции найти нельзя. Но по крупицам собрать откровения и наблюдения заправил этой власти мы можем.

Итак, доктрины и развитые теории манипуляции сознанием сложились недавно, но главные камни в их основание были заложены уже теми, кто готовил буржуазные революции в Европе. Ведь фокус был в том, чтобы сделать эти революции чужими руками (“пролетариат борется, буржуазия крадется к власти”). Надо было буквально натравить простого человека на “старый порядок”, соблазнить его миражом той благодати, которая возникнет, как только королю отрубят голову.

Поскольку “властители дум” образовали сплоченное сообщество, в нем довольно быстро возникло самосознание и началась теоретическая работа. Так, во Франции впервые появилось слово идеология, и создана влиятельная организация — Институт, в котором заправляли идеологи. Они создавали “науку о мыслях людей”. И уже первые специалисты, которые назвали себя идеологами, совершенно правильно определили две главные сферы духовной деятельности человека, которые надо взять под контроль, чтобы программировать его мысли — познание и общение. В том “курсе идеологии”, который они собирались преподавать правящей элите Франции, было три части: естественные науки, языкознание и собственно идеология.

Тогда же современное общество стало создавать важнейший для будущего господства класса собственников механизм — школу нового типа. Эта школа с первого класса делила поток учеников на два “коридора” — одни воспитывались и обучались так, чтобы быть способными к манипуляции чужим сознанием, а другие (большинство) — чтобы быть готовыми легко поддаваться манипуляции. Учебники по одному и тому же предмету, написанные одними и теми же блестящими французскими учеными, но для разных “коридоров” школы, просто потрясают. Школа стала фабрикой, “производящей” классовое общество.

Весь XIX век — это история того, как идеологи черпают доводы из неиссякаемого источника — науки. И превращают их в идеологическое оружие с помощью специально создаваемого языка и числа.

XX век — время создания крупных теорий и доктрин и разработки на их основе мощных технологий, способных творить чудеса. И, конечно, время использования этих технологий в практике войны и господства.

Так, государство, какой бы класс ни был господствующим, стоит на двух китах — силе и согласии. Положение, при котором достигнут достаточный уровень согласия, называется гегемонией. Причем гегемония предполагает не просто согласие, но благожелательное (активное) согласие, при котором граждане желают того, что требуется господствующему классу.

Мы помним, как в ходе перестройки, прежде чем в сознании “совка” окончательно сломали культурное ядро советского общества, была установлена гегемония “приватизаторов”. Вся эта “революция сверху” была в точности спроектирована в соответствии с учением западных идеологов. Советник Ельцина А. И. Ракитов откровенно пишет в академическом журнале: “Трансформация российского рынка в рынок современного капитализма требовала новой цивилизации, новой общественной организации, а следовательно, и радикальных изменений в ядре нашей культуры”.

Для этого оказалось достаточным воздействовать на обыденное сознание, повседневные, “маленькие” мысли среднего человека. И самый эффективный способ воздействия — неустанное повторение одних и тех же утверждений, чтобы к ним привыкли и стали принимать не разумом, а на веру.

Методология такого известного идеолога Запада, как Грамши, хорошо вскрывает суть деятельности созданной по инициативе Н. Рокфеллера “Трехсторонней комиссии” под руководством 3. Бжезинского. Это одна из самых закрытых и влиятельных организаций теневого “мирового правительства”. В нее входит около трех сотен членов из США, Европы и Японии. Цель — стабилизировать новый мировой порядок, добившись беспрепятственного доступа транснациональных корпораций во все страны мира, особенно в финансовую сферу и энергетику. Эта теневая организация смогла мобилизовать влиятельные силы для воздействия на общественное мнение так, чтобы “неприятные” последствия ее деятельности вообще исчезли из публичных дебатов во всех основных странах мира. В итоге эти силы (ученые, пресса, “духовные лидеры”) смогли повлиять на обыденное сознание в мировом масштабе так, что люди перестали видеть очевидное. У них отключили “здравый смысл”.

Причем сам Грамши разрабатывал свои теории ради того, чтобы научиться мобилизовать здравый смысл людей, поднять массы трудящихся до уровня интеллигенции, мобилизовать их способности к завоеванию “освободительной гегемонии”. Увы, почти все его предупреждения были изучены и использованы противником в совершенно противоположных целях. Для подавления здравого смысла, для принижения человека, для эффективной манипуляции его сознанием, для усиления гегемонии господствующего меньшинства. Вершиной этой “работы по Грамши” была, конечно, перестройка в СССР.

Впрочем, уже с конца XIX века ряд европейских ученых акцентировали внимание на значении внушения в общественных процессах. Они выдвинули даже гипотезу о наличии у человека “инстинкта подчинения”. В 1903 году русский психофизиолог В. М. Бехтерев издал книгу “Внушение и его роль в общественной жизни”. Он описал явление массового внушения под влиянием “психического заражения”, то есть при передаче информации с помощью разных знаковых систем.

У Бехтерева внушение уже прямо связывается с манипуляцией сознанием, поскольку представляет собой “вторжение [в сознание] посторонней идеи без прямого и непосредственного участия в этом акте “Я” субъекта”.

В этом принципиальное отличие внушения от убеждения. Бехтерев подчеркивал, что внушение “обходит” разум субъекта. Оно эффективно, когда удается приглушить активность сознания, усыпить бдительность часового. “Внушение, в отличие от убеждения, — писал он, — проникает в психическую сферу помимо личного сознания, входя без особой переработки непосредственно в сферу общего сознания и укрепляясь здесь, как всякий предмет пассивного восприятия”.

В 50-е годы стержнем доктрины стал психоанализ и, прежде всего, учение о подсознании. Зигмунд Фрейд оформил мысль, которая витала в воздухе: в подсознании таится страшная сила.

Считается, что утверждению психоанализа как основы доктрины манипуляции сознанием способствовали успехи ее применения в области рекламы. Но на практике идеями психоанализа воспользовались в своей пропаганде фашисты. Они обращались не к рассудку, а к инстинктам. Чтобы их мобилизовать, они с помощью целого ряда ритуалов превращали любую аудиторию в толпу, охваченную общим влечением. Фашисты исходили из фрейдистского сексуального образа: вождь-мужчина должен соблазнить женщину-массу, которой импонирует грубая и нежная сила. Это — идея-фикс фашизма, она обыгрывается непрерывно. Здесь — опора на главный в учении Фрейда сексуальный инстинкт.

Второй блок приемов, с помощью которых фашисты фанатизировали массы, обращаясь к подсознанию, опирается на другой главный в психоанализе Фрейда инстинкт — инстинкт смерти, Танатос. Культ смерти пронизывает всю риторику пропаганды фашистов. “Мы — женихи Смерти”, — писали фашисты-поэты. Режиссеры массовых митингов-спектаклей возродили древние культовые ритуалы, связанные со смертью и погребением. Цель — разжечь в молодежи самые архаические взгляды на смерть, предложив самим стать ее служителями.

Важное направление в использовании психоанализа открыл Джеймс Вайкери из США — он изучал подсознательный фактор в семантике, то есть воздействие слова на подсознание. Именно Вайкери договорился с владельцем кинотеатра в Нью-Джерси и провел такие опыты. Он поставил второй кинопроектор, который в промежутках между кадрами кинофильма на короткое мгновение (0,003 секунды) проецировал на экран слова “Кока-кола” и “Ешьте поп-корн”. Эти сигналы были ниже порога восприятия, так как сознание фиксирует зрительные образы, которые задерживаются не менее 0,05–0,06 секунды. Даже те, кто был предупрежден, не смогли заметить этих кадров. Но глаз-то их видел, и Вайкери предположил, что сигналы отпечатываются где-то в подсознании.