Финляндия. Через три войны к миру

Во времена шведского владения в Финляндии практически не было собственной промышленности, и эта часть Швеции ориентировалась, в основном, на сельское хозяйство. Имелось несколько табачных, сахарных, парусиновых заводов и цехов, но и им вскоре пришлось свернуть свою деятельность, так как после присоединения Финляндии к России торговцы стали привозить более дешевые товары из России.

Железоделательные заводы продолжали свою деятельность и после образования Великого княжества Финляндского, поскольку располагались так, что могли использовать энергию воды, поблизости в изобилии имелась древесина для заготовки угля, а также достаточно и дешевой рабочей силы. Такие заводы располагались, в основном, на южном побережье Финляндии, куда руда привозилась из Швеции, а также в областях центральной и Восточной Финляндии, где имелись залежи озерной и болотной руды. Больше всего руды привозилось из шахты в Утё, расположенной на одном из островов Стокгольмского архипелага.

Завоз руды был особо оговорен в тексте Фридрихсгамского мирного договора, и это условие продлевалось каждые два года вплоть до 50-х годов XIX века. Шведы же получали возможность ввозить готовые изделия из железа на территорию Великого княжества Финляндского почти беспошлинно.

Начиная с 1840 г. предпринимались попытки прекратить использование шведской руды в финляндской железоделательной промышленности и завоз шведских готовых железных изделий в Финляндию. Этим занималась специальная комиссия под руководством сенатора Л.Г. фон Гартмана. Подобная политика вызвала необходимость более крупных вложений в разработку собственных железорудных шахт. Это оказалось не слишком действенным, однако инвестиции все же привели к тому, что улучшилось техническое оснащение предприятий и повысилось качество выработки. В 1840–1860 гг. производство чугуна в Финляндии выросло на 120 %, прутковой стали — на 180 %. Около трех четвертей всего железа, производимого в Финляндии, вывозилось в Россию.

Разработка озерных и болотных залежей руды в Восточной Финляндии оставалась рентабельной до 1880-х годов, пока не изменилась российская таможенная политика. Однако к этому времени и другие условия для местного железного производства значительно ухудшились, поэтому металлообрабатывающая промышленность, особенно начиная с 1850-х годов, стала больше ориентироваться на финские рынки машиностроительной и литейной промышленности, но основываясь на привозном сырье.

Все железоделательные заводы и лесопилки Великого княжества Финляндского находились вне городов, чаще всего у речных порогов в лесах, как во внутренней части страны, так и на побережье.

В 1853 г. Англия и Франция развязали войну против России. Весной 1854 г. англо-французский флот появился в Балтийском море. Английская эскадра адмирала Непира состояла из 10 винтовых и 7 парусных кораблей, 15 винтовых фрегатов и корветов, 17 малых судов (всего 2344 орудия). Французская эскадра адмирала Парсеваля-Дешена состояла из 31 судна, из которых 12 были паровыми (всего 1308 орудий). В июле на Балтику пришла еще одна французская эскадра с десантным отрядом в 6 тысяч человек.

Русский флот был, в основном, парусным и не мог эффективно противостоять союзникам в открытом море. Начать крейсерскую войну на коммуникациях союзников или использовать штурмовые силы — брандеры, малые пароходы с шестовыми минами и т. д. — у русских адмиралов не хватило ни ума, ни смелости. Поэтому Балтийский флот в ходе кампаний 1854 и 3855 годов отстаивался в базах.

«Командующий Балтийским флотом Англии адмирал Непир уже в марте 1854 г. получил приказ захватывать "корабли, которые принадлежат императору России, или его подданным, или другим лицам, проживающим в его странах, или на территории, находящейся под его управлением" Речь шла почти исключительно о финских кораблях, главным образом о тех, порт приписки которых находился в каком-нибудь приморском городе, например, в Похьянмаа. Но экономические факторы, однако, имели такой вес, что кораблям неприятеля, то есть на практике финским, несмотря на войну, было разрешено производить выгрузку древесины и дегтя в Великобритании вплоть до 15 мая: эти товары в соответствии с правилами того времени чаще всего были уже собственностью покупателя. Но постепенно все корабли, шедшие под русским бело-сине-красным торговым флагом, стали подвергаться досмотру и захватываться. Финский торговый флот был потерян в Крымской войне почти полностью, что, конечно, сразу же поспособствовало возникновению антианглийских настроений в Финляндии» [50].

В конце мая 1854 г. отряд союзных кораблей вошел в Ботнический залив. Корабли обстреляли порт Брагештадт (современное название — Раахе), где была сожжена судоверфь, и порт Улеоборг (Оулу), где сожгли смолокурню и несколько домов. Было захвачено несколько десятков малых финских судов, принадлежавших частным лицам.

26 мая (7 июня) союзная эскадра под командованием британского адмирала Плюмриджа появилась перед Гамле-Карлебю (Коккола). У противника было девять барказов, каждый был вооружен пушкой. Англичане предприняли попытку высадить десант. Город защищали две роты финских стрелков при двух полевых пушках и около сотни вооруженных местных жителей.

Бой длился с 9 часов вечера до полуночи. Один барказ союзников затонул, другой с 22 матросами сдался. Англичане потеряли около пятидесяти человек, финны — 4 человека. Через месяц большой английский барказ местные жители установили в центре города в качестве памятника. «Позднее портреты коммерции советника А. Доннера и крестьянина Маиса Густавсона Канкконена, руководивших во время сражения местными жителями, были вывешены в императорском дворце в Хельсинки, а в период независимости эти пор греты украшали зал, в котором послы иностранных государств вручали президенту верительные грамоты» [51].

После неудачи у Гамле-Карлебю адмирал Плюмридж с двумя фрегатами двинулся на самый север Ботнического залива, где обстрелял город и порт Кеми.

М. Клинге пишет: «События, произошедшие в Ханко, Витсанде, Раахе и Коккола, решительным образом повлияли на формирование общественного мнения в Финляндии. Первым эту тему затронул Топелиус в своем стихотворении "Первая капля крови"».

Там говорилось:

Мы верили в добро и праведность Британии,

Наварин, Трафальгар известны были нам.

Блистательный Шекспир или дворец хрустальный

Всегда были милы отзывчивым сердцам!

Но гордые сыны седого Альбиона

Набросились на нас — собратьев во Христе.

Европы хлебный край — в пожарах, воплях, стонах!

Как понимать такое служение мечте?

Когда ваш грозный флот, непревзойденный в мире,

Геройски стал топить торговые суда:

Беспомощных людей расстреливать, как в тире, —

Уж так ли благородно и славно, господа?

И вот, когда ворвались вы с целью грабежа,

Чтоб уничтожить гавани, чтоб обескровить нас,

И вот на этих мирных торговых рубежах

Капля крови первая снова пролилась!

<…>

Если вы, люди юга, приведете свой флот

Снова в гавани наши, вам придется познать,

Как за родину финское сердце умрет —

Как бесстрашно мы будем ее защищать [52].

Естественно, что в правление Маннергейма эти стихи были запрещены. Единственным сколько-нибудь существенным успехом союзников стало взятие недостроенной русской крепости Бормарзунд в Аландском архипелаге. Гарнизон крепости состоял из 42 офицеров и 1942 нижних чинов, среди которых был и финский батальон. Союзная пресса преподнесла взятие Бормарзунда как важную победу На самом деле этот частный успех не дал союзникам почти никаких преимуществ.

Воодушевленный взятием Бормарзунда английский адмирал Непир попытался захватить город Або. Однако там был сосредоточен 10-тысячный русский корпус, вход в порт перекрывали боновые заграждения, которые защищали 10 канонерских лодок и два парохода.