Пляски на черепах (СИ)

— Кроме синагог, кроме синагог, — завопили евреи, члены Политбюро, массируя те места, где у них раньше росли пейсы…

— Ни синагоги, ни мечети, ни костёлы, ни униатские церкви мы трогать не будем! пусть себе молятся. Я имею в виду православную, русскую церковь как наиболее реакционную. Православие — это… что-то русское, помещичье, что-то реакционное, кулацкое, что-то от русского темного мужика, мы этого мужика называем дрянью, а товарищ Бронштейн, вообще, назвал русских бесхвостыми обезьянами и предложил их уничтожить с последующим заселением освободившейся территории евреями, но я пока предложил ему воздержаться и даже временно снять этот лозунг. Коба, ты с ним переговори как-нибудь на досуге и внуши…

— Моя ему сдэлат харакири, — отозвался Сталин из последних рядов.

Троцкого бросило в жар. Хотя в партийной иерархии сам он числился вторым человеком после Ленина, — он был таким же жестоким и так же признавал первенство еврейской нации над другими народами, и где-то даже старался перещеголять Ленина, — но он стал замечать, что Сталин… этот спокойный, молчаливый грузин, все ближе и ближе подбирается к Ленину и как бы становится его правой рукой. И это происходило независимо от самого Ленина: Ленин не хотел этого, но Сталин, подобно пауку, заманивал Ленина в свои сети, видя в нем жирную муху. Кроме того, любое слово, сказанное в его адрес, которое ему могло не понравиться, Сталин прятал в глубины мозговых извилин, хранил его там до поры до времени, но так, что в любое время мог извлечь это слово, придать ему нужную окраску и превратить его в копье. Если сам Троцкий забывал обидные слова или превращал их в шутку, то у Кобы все происходило наоборот. И это было страшно. Этот молчаливый взгляд говорил о многом, но никто из членов Политбюро не мог точно знать о чем.

И Троцкий вскочил, будто ему шило воткнули в то место, на котором он сидел. Он подошел к трибуне и негромко произнес: подвинься. И Ленин как друг уступил трибуну.

— Товарищи члены Политбюро! наверное, вы все знаете мою установку или, так называемый, девиз в отношении русских и России в целом. С этим девизом я начинал революционную борьбу, но тогда я думал о победе революции во всем мире. В таком случае, что нам стоило пожертвовать одной страной, вернее ее населением для того, чтобы, уничтожив это население, заселить пустующую площадь этой страны нашими евреями? Но оказалось, что такая победа не состоялась, мировой революции не получилось, следовательно, нам приходиться работать с этим народом, который нам безоговорочно покорился. И само собой вышло так, что я ошибся. Я признаю эту ошибку и снимаю свой лозунг. Думаю, что и Владимир Ильич перестанет русских называть дураками. Выходит, так, что каждый из нас может ошибиться, и в целом мы можем допустить ошибку. Вот ты, Кацнельсон. Зачем ты расстрелял несовершеннолетних детей Николая Второго, зачем ты забросил в шахту живую игуменью Елизавету, супругу московского генерал-губернатора? она же на свои сбережения помогала сиротам, содержала больницу для бедных. А потом… она обладала божественной красотой, а ты такой урод, Кацнельсон-Муцельсон! Я призываю членов Политбюро осудить действия Кацнельсона-Свердлова и вынести ему… замечание.

Ленин, сидя долго улыбался, он хорошо знал, что у Бронштейна не все в порядке с головой и что он должен выговориться в это время, а потом он придет в себя и все станет на место. И сам Бронштейн сядет на место, достанет платок из потертых брюк, чтобы промокнуть мокрые глаза.

Так оно и вышло. Бронштейн смахнул слезу, махнул рукой и быстро сел на место. Здесь он покрылся потом. У него оказалось по одному платку в каждом кармане и он стал их доставать по очереди и вытирать пот с лица и шеи.

Члены Политбюро вяло реагировали на действие своего сотоварища и на это были свои причины. Многие из них провели ночь в парилке с юными подругами, которые требовали к себе не только внимания в смысле обычного ухаживания, но и выполнения мужских обязанностей, да еще до трех-пяти раз, а пять сеансов выдерживал только Коба, остальные опускали крылышки уже после первой ходки и погружались в сон.

Ленин щурил глаз до тех пор, пока не разгадал в чем дело. А разгадав, стал на сторону мужиков, проявил мужскую солидарность и покинул заседание Политбюро.

— Итак реакционный доклад Гершона о голоде, якобы повсеместном, снимается с повестке дня, — произнес вождь уже находясь в коридоре.

18

Если верно то, что правнук может унаследовать от прадедушки какие-то внешние черты, скажем походку, манеру разговора, озлобленность или доброту души, а то и характер, то Ленин унаследовал все самое негативное от злобного прадедушки Мойше Бланка. Мойше Бланк поджигал чужие поместья, дома соседей, грабил их, устраивал всевозможные судебные тяжбы и дома кулачные бои с сыновьями, которые вынуждены были от него бежать, куда глаза глядят. Короче, Мойша был гадким, сварливым, мстительным, вороватым человеком в еврейской общине. Как видит читатель, было, что передать своим потомкам даже в третьем поколении. Каким был Ленин в жизни, в общении с людьми, никто в точности не знает. Мы знали и знаем одно: он был гений. Он гениально убил поверженного царя и его несовершеннолетних детей, он гениально истребил 13 миллионов человек в гражданской войне и искусственного голода, он гениально сделал русских и некоторые другие народы рабами. Все? да нет, далеко не все. Он еще гениально стал разбазаривать русские земли России, уступив одну треть ее территории немцам по Брестскому миру, а потом гениально подарил территорию с двадцатью миллионами жителей младшим братьям, хохлам. И так без конца.

Это как бы один ответ из возможных на вопрос, почему этот человек, едва захватив власть, набросился на церковь. Второй ответ на этот вопрос содержится в программе Бронштейна о русских бесхвостых обезьянах. Он приведен в этой части полностью. Из второго ответа вытекает третий. Возможно, он самый верный, он не в бровь, а в глаз. Низвергая Бога, Ленин сам становился богом, пусть с рогами, но все-таки богом. И он добился этого. Кто скажет, что это не так? Да, Россия медленно, но все же возвращается к Богу, строит церкви и храмы, но больше половины населения преклоняется перед иконой своего божка Ленина. И это слепое поклонение никак не истребить.

Но все же, если вникнуть в глубь этого вопроса, напрашивается вывод: кровь предков по материнской линии сверлила его мозг, пока не нашла там ячейку и не заняла свое прочное место. Почему Ленина стали окружать евреи со всех сторон, они, что насильно взяли его в кольцо, или он сам пригласил их? И не просто пригласил, он пригрел их, сделал их всех русскими, назвал их именами русские города, он признал в них людей особой и высшей касты, он согласился с тем, что еврейская нация выше всех остальных. Он одобрил и стал внедрять параграфы Торы. Евреи стали близки ему по духу, они были безнравственны и жестоки, как и он, Ленин, они в отличие от русских, не предавали друг друга, не меняли своей веры в угоду чьим-то эфемерным посулам.

Когда он требовал расстрела за то, что крестьянин не так повернулся, не ту соломинку сжевал, они рукоплескали ему, они полагались на его авторитет, как их жены на магазин, в котором для них всегда будет икра.

После роспуска КПСС и развала страны, открылись архивы, куда раньше имели доступ разве что Генеральные секретари. Стали появляться новые материалы о кровавом диктаторе…осторожно так, чтоб никого не обидеть и при этом не свести образ Ленина до простого человека, тем более — держиморды. Даже сейчас утверждается, что Ленину не нравились гуманистические каноны церкви, поэтому, дескать, он против нее ополчился. Неправда. Ленин превратился в еврейского раввина и в этом качестве оккупировал Мавзолей.

Едва захватив власть, он тут же отобрал монастырские и церковные земли. Это был его едва ли не первый Указ — 26 октября 1917 года. Затем следует странный Указ провести беспощадный террор против церковнослужителей. С какой стати? Они что мешали ему захватить власть или мешали ему мочиться в штаны от страха, когда пьяные матросы брали Зимний дворец?