Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга

Все эти методы не считаются карательными по своему характеру. Их обычно называют «исправительными» или даже «лечебными». Заключенного могут на много дней привязать цепями к железной кровати или заставить валяться в своих же собственных нечистотах—ведь все это делается ему же на пользу, это всего лишь временный период перевоспитания, который только ускорит его возвращение к нормальной жизни.

Поэтому, когда хирурги в Вейкавилле погружали электроды глубоко в мозг упомянутых выше трех заключенных, чтобы определить местонахождение пучка поврежденных, по их мнению, нервных клеток, а затем подводили к этим электродам достаточно высокое напряжение, чтобы разрушить эти клетки, они делали это, стремясь лишь помочь заключенным, а не наказать их.

Несмотря на то что существующий в большинстве тюрем режим вынести чрезвычайно трудно (как бы ни старался даже тот заключенный, который осознал свою вину и искренне хочет исправиться), несмотря на бесконечную серию тюремных бунтов, которые, на мой взгляд, лишь подтверждают обоснованность жалоб заключенных, власти озабочены главным образом тем, как заставить заключенных соблюдать установленный режим, а не тем, как его смягчить.

Интересно отметить, что даже Джон Митчелл, занимавший пост министра юстиции в правительстве Никсона, сетовал на то, что «состояние тюрем в США очень близко к постыдному для американского народа. Ни одно цивилизованное общество не должно с этим мириться» [126]. По данным ООН, после Турции тюрьмы в США — самые худшие на Западе [127]. Не проходит и месяца, чтобы в той или иной американской тюрьме не произошел какой-нибудь серьезный инцидент. И в этом нет ничего удивительного, учитывая то, что тюрьмы невероятно переполнены, а заключенные совершенно ничем не занимаются, что неизбежно приводит к взрывам, подобным тому, который произошел в тюрьме в Аттике.

Согласно исследованию состояния тюрем в стране, проведенному Американским союзом борьбы за гражданские свободы, даже в федеральных пенитенциарных учреждениях, которые считаются лучшими в Америке (а в США насчитывается более 4 тыс. тюрем, разбросанных по всей стране), лишь 26% заключенных выполняют ту или иную работу. Выступая с показаниями перед правительственной комиссией, изучавшей вопрос о проведении опытов на заключенных, представитель этого союза заявил, что заключенные живут в «шумных, грязных, переполненных и темных камерах. Они лишены возможности уединиться, окружены враждебно настроенными охранниками и живут в постоянном страхе, что на них будет совершено нападение» [128].

Время от времени иски, предъявляемые от имени заключенных, заставляют суды предписывать тюремным надзирателям не злоупотреблять своим положением. Недавно было вынесено беспрецедентное судебное постановление, предписывающее губернатору штата Алабама Джорджу С. Уоллесу и тюремным властям штата перестроить работу своих пенитенциарных учреждений в течение ближайших нескольких месяцев, в противном случае они будут немедленно закрыты. Это постановление было вынесено федеральным судьей Фрэнком М. Джонсоном, который отметил, что заключенные алабамских тюрем «подвергаются жестокому и необычному наказанию», запрещенному 8-й поправкой к конституции США. Беспрецедентно также и то, что вина за недовольство заключенных была возложена непосредственно на администрацию тюрем и власти штата, а не на какие-то внешние силы, на которые часто сваливают всю вину за беспорядки в тюрьмах [129].

Алабама не единственный штат, уличенный в нарушении конституционных прав заключенных. Начиная с 1970 г. федеральные суды предъявили аналогичные обвинения штатам Арканзас, Мэриленд, Миссисипи и Массачусетс. В своей книге «Тюремный бизнес» Джессика Митфорд представила документальный материал, убедительно показывающий, что жестокость по отношению к сидящим под замком обитателям тюрем — это не какое-то «необычное наказание», а скорее вполне обычное явление, наблюдаемое в большинстве пенитенциарных учреждений Америки [130].

Однако вместо того, чтобы использовать имеющиеся ресурсы на разработку программ, направленных на улучшение условий, которые, как выразился судья Джонсон, ведут к «безудержному насилию и атмосфере джунглей» [131], федеральное правительство и власти штатов большую часть имеющихся в их распоряжении средств тратят на мероприятия, имеющие своей целью заставить заключенного смириться с теми условиями, в которых его вынуждают жить. Более 90% тюремного бюджета расходуется на обеспечение надежной охраны и контроля. При этом не жалеют ни сил, ни средств для разработки программ модификации поведения человека, подвергающих заключенного тем надругательствам и издевательствам, о которых говорили судья Джонсон и бывший министр юстиции Митчелл.

В течение последнего десятилетия происходил постепенный переход от традиционных теорий и взглядов на перевоспитание к убеждению, что именно в модификации поведения следует искать ответ на все вопросы, связанные с тюремными проблемами. По сути дела, речь идет об отказе от подготовки заключенного к поискам законных способов зарабатывать себе на жизнь по выходе из тюрьмы и о взятии на вооружение концепции о необходимости полностью изменить его индивидуальность, сделав из него послушного, безропотного и лишенного всяких желаний человека.

Эта тенденция сопряжена с целым рядом факторов, часть которых непосредственно связана с движением за гражданские права 60-х гг. Заключенные стали моложе и гораздо настойчивее в своих требованиях. Многие из них политически сознательны, разгневаны и настроены по-бунтарски. Они часто проводят организационную работу среди других заключенных и создают группы борьбы за улучшение невыносимых условий.

Другим фактором стала возросшая активность психиатров и психологов, твердо уверовавших в то, что решение всех проблем, связанных с содержанием заключенного в тюрьме, следует искать в модификации его поведения. Теоретически деятельность таких бихевиористов направлена на благо самого заключенного, однако на практике расплачивается за это вся тюремная система. Возникает вопрос, к чему стремятся ученые-бихевиористы при разработке своих программ: к тому, чтобы заключенный стал лучшим гражданином, или к тому, чтобы он стал лучшим заключенным?

Отход от мер исправительно-воспитательного характера объясняется пониманием того, что такие меры просто-напросто не срабатывают. Существует великое множество фактов, подтверждающих, что какой бы продуманной ни была программа перевоспитания, она все равно к успеху не приведет, поскольку ее осуществление происходит в тюремной обстановке. Настоящего перевоспитания заключенных пока еще не проводилось в сколько-нибудь значительных масштабах. Существующая практика сводит к минимуму нормальное человеческое общение, почти не оставляет места для проявления какой-либо инициативы.

Общепризнано, что программа перевоспитания преследует цель научить заключенного какому-нибудь ремеслу, которое позволило бы ему зарабатывать себе на жизнь по выходе из тюрьмы, и направить его энергию в нужное русло. Но может ли заключенный развивать в себе инициативу и целеустремленность, если тюремный режим требует от него (или нее) постоянного соблюдения правил внутреннего распорядка и он находится под постоянным контролем? Если заключенный не хочет навлекать на себя нареканий, он просто обязан быть тихим и послушным. Однако после того, как он окажется на свободе, его благоприобретенная покорность вновь поставит его в невыгодное положение в американском обществе, где царит индивидуализм и соперничество.

Таким образом, как сказал представитель Американского союза борьбы за гражданские свободы Мэтью Л. Майерс, те должностные лица, которые утверждают, что «традиционные исправительные программы потерпели провал и что необходимо перейти к решительным программам модификации поведения человека, либо умышленно, либо по неосмотрительности игнорируют причины такого провала... Может быть, мы признаем все-таки, что истинной причиной провалов исправительных программ является то, что мы помещаем людей в среду, где над ними постоянно висит угроза наказания и где изо дня в день человек испытывает страх перед возможным нападением и жесткий контроль со стороны персонала... Нам следовало бы сначала подумать, как изменить условия содержания заключенных, а затем уже предпринимать какие-то иные шаги» [132].