Афоризмы и мысли об истории

на не только отличалась резко от боярства, как подвижной бродячий класс от оседлого земского, но часто действовала наперерез, враждебно к боярству; примеры такой вражды указывал К[остомаров] в истории Галича XII и XIII вв. Со второй половины XII в. начинается перемена в характере княжеской дружины, подготовившая ее исчезновение в последующее время. В нее начали вступать земские элементы. Былины представляют примеры подобного перерождения дружины. Впервые оно заметно становится в летописном рассказе о дружине Изяслава Мстиславича во время борьбы его с Юрием. Это изменение шло с двух сторон: во-первых, бояре вступали в состав дружины, становились княжими мужами; во-вторых, члены дружины приобретали земские связи, земельную собственность, некоторую оседлость. В Москве XIV в. уже нет дружины. Бояре московские — слуги местного князя, как и все, окружающие последнего. Бояре, теряя земское значение, помогли главным образом и возвышению Москвы: изменой бояр других княжеств в пользу Московского объединилась Северная Русь около Москвы.

Таковы основные мысли референта. Чтение это, неровное, старчески то вскрикивавшее, то шептавшее, повторило всем известное и не указало самых важных сторон в значении дружины старинных князей. Даже определение дружины неясно: референт сам признался, что не может сказать, принадлежали ли к дружине люди, составлявшие дворовую служню князей, повара, конюхи и т.п. Из каких элементов состояла дружина, какими названиями характеризовались ее составные части, — об этом не сказано ничего определенного. Все, что сказано было оригинального о боярстве, основано на сомнительных соображениях и случайно встретившихся указаниях летописи. Впрочем, и самая мысль о земских боярах в старинных русских княжествах далеко не новость. Референт не прибавил новых доказательств в пользу этого шаткого предположения. Аргументы, им представленные, недостаточны и спорны. Прежде всего не объяснено, каким образом сложился этот класс, чем отличался от старцев градских и какое положение занимал между княжеской дружиной и главами родовых союзов, не принадлежа ни к той, ни к другим. Потом автор ничего не сказал о боярах, служивших князьям, входивших в состав дружины. Надобно разобрать тщательно известия летописи XI и XII вв., которые показывают, что боярство издавна составляло часть дружины, высший слой ее и что летопись употребляет слово «дружина» иногда безразлично к составным частям ее, иногда в смысле только низших слоев; этим объясняется мнимое различие между дружиной и боярами. Княжим мужем назывался и боярин, и простой дружинник; где бояре думающие, где мужи храборствующие, где ряд полчный, говорит князь XII века, определяя состав княжеских военных сил, бывших в поле. Совсем некстати было указывать на боярство новгородское для определения боярства Южной княжеской Руси: в Новгороде строй общества получил местное земское развитие, свободное от княжеского и дружинного влияния. Вообще в рассуждениях о боярстве К[остомаров] еще раз обнаружил шаткость своих ученых