Остров Сахалин

тью, но зато в отчете излагаются вкратце сведения по метеорологии и флоре, дающие довольно ясное представление об естественных условиях населенной части острова. Отчет этот напечатан и, вероятно, будет включен в литературу, относящуюся к Сахалину. Что же касается тех агрономов, которые служили раньше, то всем им страшно не везло. Я уже не раз упоминал о М.С. Мицуле, который был агрономом, потом стал заведующим и в конце концов умер от грудной жабы, не дожив и до 45 лет. Другой агроном, как рассказывают, силился доказать, что на Сахалине сельское хозяйство невозможно, всё посылал куда-то бумаги и телеграммы и тоже кончил, по-видимому, глубоким нервным расстройством; по крайней мере о нем вспоминают теперь как о честном и знающем, но сумасшедшем человеке. [Речь идет о Ф.И. Ружичко, профессиональном агрономе, окончившем в 1878 г. Петровскую земледельческую академию (нынешнюю Тимирязевскую). В1884 г. Ружичко был назначен инспектором сельского хозяйства на Сахалине; ознакомившись детально с местными условиями, пришел к выводу, что создание на Сахалине сельскохозяйственной колонии невозможно. Такое заключение Ружичко обеспокоило местное начальство, привыкшее присваивать деньги, выделяемые правительством для сельскохозяйственного освоения Сахалина; к тому же новый инспектор обнаружил растраты казенных средств и аферы с "колонизационным фондом". Генерал-губернатор Восточной Сибири Анучин запретил Ружичко критиковать сахалинские порядки и говорить о невозможности колонизации, чтобы не вызвать "деморализации населения". Тогда агроном обратился к Александру III, но в ответ на его телеграммы император запретил Ружичко "отправлять телеграммы, касающиеся его личных взглядов на о. Сахалин". Министерство государственных имуществ уволило Ружичко; для окончательного сокрытия слухов о беззакониях новый Приамурский генерал-губернатор Д.Н. Корф распорядился объявить его сумасшедшим и отправить во Владивосток. (П. Еремин)] Третий "заведующий по агрономической части", поляк, был уволен начальником острова с редким в чиновнических летописях скандалом: приказано было выдать ему прогонные деньги в том только случае, когда он "предъявит заключенное им условие с каюром на отвоз его до г. Николаевска"; начальство, очевидно, боялось, что агроном, взявши прогонные деньги, останется на острове навсегда (приказ № 349, 1888 г.). Про четвертого агронома, немца, ничего не делавшего и едва ли понимавшего что-нибудь в агрономии, о. Ираклий рассказывал мне, будто после одного августовского мороза, побившего хлеб, он поехал в Рыковское, собрал там сход и спросил важно: "Почему у вас был мороз?" Из толпы вышел самый умный и ответил: "Не могим знать, ваше превосходительство, должно, милость божия изволила так распорядиться". Агроном вполне удовлетворился этим ответом, сел в тарантас и уехал домой с чувством исполненного долга.

162 "Приехавший на Сахалин новый агроном (прусский подданный), - пишет корреспондент во "Владивостоке", 1886 г., № 43, - ознаменовал себя устройством и открытием