Ленинградская утопия. Авангард в архитектуре Северной столицы
Ленинградская утопия. Авангард в архитектуре Северной столицы читать книгу онлайн
Книга с головой окунает нас в атмосферу послереволюционного Ленинграда — города, устремленного в счастливое коммунистическое будущее. Новое время требует нового мышления и нового искусства, и на смену старому, отжившему приходит бодрый и энергичный авангард. В архитектуре модерн сменяется функциональным сдержанным конструктивизмом. В городе немало зданий, построенных в этом духе. Именно они и оказываются в центре внимания автора.
На наших глазах история оживает! Страна строит новые жилые дома, общежития, школы, больницы. Возводятся дома культуры, универмаги, за воды, разбиваются сады и парки — все, без чего не сможет жить человек будущего. Все функционально! Ничего лишнего! И пусть сейчас этот стиль кажется бездушным и прямолинейным, он был воплощенной мечтой о новом обществе, и то, что мечта так и осталась утопией, — не его вина…
Иллюстрированная старыми и современными фотографиями, книга будет интересна всем, кто увлекается архитектурой, всем, кому хочется узнать живую историю Северной столицы.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Дом командного состава ВМФ и работников ЭПРОНа
Современный адрес — Большая Монетная ул., 30.
Проект дома работников Свирьстроя, возможно, вдохновил архитекторов В.О. Мунца и О.В. Суслову, когда они в 1934–1937 годах создавали поблизости, на углу улиц Скороходова и Льва Толстого, дом для командного состава ВМФ и работников ЭПРОНа (Экспедиции подводных работ особого назначения — созданной в 1923 г. государственной организации, занимавшейся подъемом затонувших судов и подводных лодок).
Дом выходит на небольшую треугольную площадь, главный фасад дугообразно изогнут, его украшает высокая трехпролетная арка с муфтированными колоннами.
Большая Монетная ул., 30. Фото 2012 года
Суворовский пр., 12. Фото 1950-х годов
Квартиры в нем были по большей части трех— и четырехкомнатными, но есть и двухкомнатные квартиры. В декоре заметен переход от конструктивизма к «сталинскому ампиру» — нижний этаж покрыт рустом, на уровне предпоследнего, пятого, — этажа барельефы с серпом и молотом. Примечательно, что балконы имеют только несколько квартир пятого этажа, причем балконы совсем маленькие. В этом отношении обитателям дома Свирьстроя повезло гораздо больше.
Жилой дом Управления Октябрьской железной дороги
Современный адрес — Суворовский пр., 12/5-я Советская ул., 17.
Еще один интересный дом, отступающий от канонов чистого конструктивизма в сторону старомодной эклектики, стоит на Суворовском проспекте. Это жилой дом управления Октябрьской железной дороги, построенный в 1935–1938 годах по проекту архитекторов A.A. Оля, Д.К. Навалихина и Е.И. Холмогорова.
Поражает богатый декор здания. Возможно, A.A. Оль вдохновлялся «Домом с башнями» на Каменноостровском проспекте (современный адрес — Каменноостровский пр., 35/Большой пр. П. С., 75), построенным К.И. Розенштейном, А.Е. Белогрудом в 1913–1915 годах.
И там, и там в декоре встречаются парапет на крыше, рустовка на углах, муфтированные наличники, украшенные рельефами с изображением цветущих веток, консоли, на которые опираются балконы, двухцветная покраска — бежевый фасад, темно-зеленые («медные») детали. Но если дом на Каменноостровском навевал ассоциации со средневековыми замками, то дом на Суворовском напоминал скорее итальянские палаццо времен Ренессанса. Это впечатление закреплял фонтан, встроенный в нишу на углу дома.
И все же за украшениями можно различить конструктивистскую основу здания: большие окна, выделенные лестничные шахты, угловые балконы. Таким образом, Оль привносит в функциональность конструктивизма внешнюю эстетику, «красивости» которой так не хватает многим домам этого стиля.
Глава 3
«Школа общественного питания». Фабрики-кухни
«Сквозь стеклянные двери были видны столы, покрытые белоснежными скатертями. Зеленые айланты протягивали к прозрачному куполу пышные ветви. Неуклюжие телевоксы бродили меж столов, за которыми сидели люди…
Они направились к свободному столу. Павел взял меню, но, взглянув на него, поморщился и положил обратно:
— Сплошная химия! Таблетки, капсюли, какие-то порошки и мази. Что за издевательство над человеческим желудком.
— Может быть, ты? — обратился он к Кире.
— Нет, нет! — закричала Кира. — Я еще не так стара.
Сидевший спиною к ним человек повернулся и, улыбаясь, сказал:
— Напрасное предубеждение! Я с десяти лет пользуюсь новой кухней, но кто скажет, что я стар или же плохо выгляжу?
— Ого! — дурачась ответила Кира. — Если бы новая кухня вздумала рекламировать свои мази, тебя следовало поместить на плакат… Знаешь, такие плакаты были раньше… Один из них я видела сегодня в старой Москве. Апоплексический дядя держит кружку с алкоголем и говорит: „Я пью пиво «Новой Баварии», я всегда здоров“.
Павел позвонил.
— А тебя, — засмеялась Кира, — следовало бы изобразить с надписью: „Посыпайте порошком языки, смазывайте десны питательной мазью. Я нахожу в этом удовольствие“.
— В таком случае, — рассмеялся сосед, — я предложил бы…
— Не хочу! Не хочу слушать… Я есть хочу… Звонил?
— Уже!
К столу развинченной походкой подошел телевокс. Павел достал из его кармана меню и громко прочитал:
— 1. Суфле. А какое суфле, неизвестно. Очень подозрительно.
— Пропустить суфле! — сказала Кира.
— 2. Шницель телячий?
— Не хочу! Мимо!
— 3. Филе?
— Мимо!
— 4. Аморетки? — Стуфат? Телячьи ножки под белым соусом на вальванте? Шашлык? Поросенок с соусом из шампиньонов? Утка, фаршированная груздями? Тетерки с красным вином? Марешаль из рябчиков? Щука с шафраном? Карп с белым вином? Форель с раковым маслом? Лососина в папильотах? Судак по-капуцински с ромом? Сиг печеный со сморчками? Караси вареные в сливках?
— Стоп! — закричала Кира, — беру карасей! Какой номер?
— 17! дальше! Стерлядь с трюфелями? Буженина с вишней? Индейка, фаршированная каштанами? Спаржа с сабайоном?
— Беру! Номер?
— 21! Грибы тушеные? Артишоки в малаге. Оливки фаршированные? Мозги фри?
— Беру!
— 25! Грудинка с изюмом? Артишоки с голландским сыром? Пил…
— Довольно! Хватит!
— На сладкое?
— Ну, что-нибудь!
— Я возьму рагу! — сказал Павел. — Ну и, пожалуй, говядину, шпикованную трюфелями…
— Ну, ну… — кивнула головой Кира.
Опустив руку в урну, он достал пригоршню жетонов и, выбрав из них несколько штук, отложил их в сторону.
Затем собрав жетоны, опустил их в алюминиевый кармашек телевокса и нажал перламутровую кнопку на руке телевокса.
Телевокс качнулся, сделал поворот и, звеня металлическими частями, побрел в сторону кухни. На белой спине его чернела цифра 137.
— А это наш телевокс? — всполошилась Кира.
— Я думаю, — сказал Павел, сдвигая оставшиеся жетоны со скатерти, на которой голубела цифра 137.
— Надо всегда проверять, — поучительно говорила Кира. — А иначе два часа можно просидеть за столом в ожидании ужина.
— Как так?
— А так… Ты не знаешь, что со мной случилось в Калуге?
— С тобой и с телевоксом?
— Ну да… Села я однажды обедать. Заказала уйму прекрасных вещей и жду. Сижу час. Нет обеда. Начинаю беспокоиться. Оглядываюсь. Слышу смех. Смотрю туда. И что же? Через несколько столов от меня стоит мой телевокс и держит в руках поднос, а кампания, обедающая за этим столом, хохочет. „Ты, — говорят, — голубчик, сам пообедай. Мы, — говорят, — привыкли только раз в день обедать“. Подсмотрела я на номер своего столика. 28. Взглянула на спину телевокса. Тоже — 28. Оказывается, что этот телевокс был переведен с круговой линии на угольную, а механизм-то у него не потрудились переставить. Вот он и запутался меж столов.
За соседними столиками засмеялись. Высокая девушка повернулась к Павлу и Кире и, блестя веселыми глазами, сказала:
— А я была свидетельницей другого случая с телевоксом. Не помню где, но, кажется, в Минске, мы заказали вот так же ужин. И тоже ждали. А телевокс точно под землю провалился. Некоторые не выдержали. Пошли искать.
Кто-то, не ожидая развязки, захохотал.
— Да вы подождите. Слушайте, что было дальше. Ищут его на кухне. Нет. Ищут в буфетной. Нет. Собралась толпа добровольцев. Так, где вы думаете, он шатался?
— Наверное, тут же. В зале.
— Совершенно верно. Начали присматриваться к обслуживающим зал и замечаем: ходит один телевокс с подносом и нигде остановиться не может. Ну, пришлось, конечно, ловить его.
Веселый разговор был прерван появлением телевокса 137.
С вытянутыми вперед металлическими руками, в которых висел поднос, он подошел к столику Павла и Киры и качаясь остановился.
Павел начал снимать с подноса заказанные кушанья.
— Я еще хочу взять молока! — сказала Кира.
— Заказывай!
Кира взяла жетон. Потянувшись к телевоксу, она опустила жетон в алюминиевый кармашек, затем перевернула минутную стрелку на цифру 15.
— Ты думаешь, — взглянул Павел на циферблат, — что мы управимся со всем этим в 15 минут?
— Вполне! — нажала кнопку Кира.
Телевокс отошел.
Кира и Павел приступили к ужину.
Обычный шум вечернего ресторана гремел вокруг, сплетаясь с музыкой репродукторов. Стучали ножи и вилки. Люди перекликались через столы. Шутили. Смеялись.
Прислушиваясь к музыке, Кира подняла вилку вверх:
— Слышишь, Павел?..
— Что-то знакомое! По-моему — это музыкальный антураж к рагу.
— Это „Весна в горах“. Помнишь, я играла в Солнцеграде.
— Ах, да… — смущенно пробормотал Павел.
Ему стало почему-то неприятно, что он забыл эту мелодию. В замешательстве он поспешил переменить разговор. Чувствуя досаду, он неожиданно проговорил:
— Удивительное безобразие!..
— Что такое?
— Меня хотят оставить без витаминов. Подливка к рагу сделана из одних вареных овощей!
Он понимал комичность положения, но упрямство толкало его дальше. Он встал из-за стола.
Кира, смеясь, глядела на него исподлобья.
— Можешь смеяться, а я пойду за витаминами.
Пробираясь между столиками и уступая дорогу телевоксам, Павел прошел через зал на кухню.
Залитое светом помещение было похоже на цех завода. Сияющие автоклавы, точно бокалы гигантов, стояли, выстроившись вдоль стен. Духовые шкалы, блестя никелем, выступали из ниш. Под гигантскими прозрачными колпаками лежали куски сырого мяса и фарша. В стороне — под стеклом краснели помидоры, морковь, желтела репа, блестели оранжевые плоды и овощи гибридов, розовела редиска, белела капуста. Горы фруктов и овощей горели аппетитной радугой под тонким слоем хрусталя. В мраморных водоемах двигались темные, жирные спины щук, карпов, лещей, налимов. Паутина пневматических труб опутывала кухню, нависая над автоклавами, духовками и продуктовыми шкалами.
Телевоксы выходили в кухню один за другим. Не останавливаясь, они снимали подносы и поднимались на небольшие площадки, над которыми медленно плыл конвейер. Остановившись здесь, телевокс опускал жетон в особую металлическую трубку и, вытянув руки с подносом к конвейеру, застывал в такой позе. Через несколько минут на движущейся ленте конвейера появлялись тарелки. Они подплывали к телевоксу и на мгновение задерживались. Лента конвейера молниеносно опускалась вниз; одновременно руки с подносом делали еле уловимое движение вперед, тарелки располагались на подносе. Телевокс повертывался и выходил.
Павел осмотрелся. На противоположной стороне он заметил белые халаты дежурных, которые возились среди суетливо снующих телевоксов-поваров.
Павел подошел ближе.
Один из дежурных подошел к нему и спросил:
— Ты хочешь заказать что-нибудь особенное?.. Сейчас только что получены цыплята. Зафаршировать тебе? А? Или ты любишь в сухарях?
Павел отрицательно покачал головой.
— Может быть, я соблазню тебя омарами?
— Нет! Здесь застряли мои витамины!
Дежурные тревожно переглянулись.
— Ты что взял?
— Рагу. Но мне его подали с вареными овощами…
— Без витаминов! — подхватил один из дежурных.
— Совершенно верно.
— Какой стол?
— 137!
Два белых халата кинулись в паутину пневматических труб.
— Ну, так и есть.
— Не работает. Линия закупорена.
Павел подошел ближе.
— Поварская бастует?
— Нет. Это на подающей линии. Придется, кажется, повозиться.
— Возьми лимон, морковный сок и тыквенное пюре, — предложил стоящий рядом с Павлом дежурный, — впрочем есть еще немного пюре из помидоров.
С судком в руках Павел вернулся к столу».
