Комментарии к произведениям

Положительные отзывы о «Выбранных местах» исходили из лагеря вчерашних врагов Гоголя и носили характер издевательства над всем лучшим, что было им создано в течение жизни (статья Булгарина в «Северной пчеле» 1847, № 8, 11 января), или представляли собою донос на революционный характер современной реалистической литературы и на ее главу — Белинского (статья П. А. Вяземского «Языков и Гоголь», «Санкт-Петербургские ведомости», 1847, № 90 и 91). С Вяземским Гоголь нашел нужным даже вступить в полемику в письме от 11 июня 1847 г. В весьма мягкой форме он дает понять Вяземскому, что не сочувствует его «нетерпимости» и намекает, что, по его мнению, Вяземский недооценивает всей сложности современной обстановки.

Против реалистического гоголевского направления в защиту «Выбранных мест» выступил Ап. Григорьев, утверждавший, что последователи Гоголя неверно истолковали смысл его творчества. «Выбранные места», заявлял Ап. Григорьев, не свидетельствуют о переломе в мировоззрении Гоголя. По мысли критика. Гоголь «даже и не думал изменить своей прежней деятельности», его «последняя книга только поясняет эту же самую деятельность» («Гоголь и его последняя книга» — «Московский городской листок», 1847, № 56 и №№ 62–64, а также «Обозрение журналов за март 1847 г.» — «Московский городской листок» 1847 г., № 68, и письма Ап. Григорьева Гоголю по поводу «Выбранных мест» — 1848 г. — в кн. А. А. Григорьев «Материалы для биографии» под ред. Влад. Княжнина. Пг., 1917).

Полемизируя с Ап. Григорьевым и с другими представителями подобных мнений, Герцен в своей брошюре «О развитии революционных идей в России» подчеркнул революционизирующее влияние творчества Гоголя и расценил «Выбранные места» как падение, как отступление от реалистического изображения русской жизни.

Гоголя волновал вопрос об отношении к нему передовой части общества, которая поддерживала его в течение всего творческого пути. Известно, какое огромное впечатление произвел на Гоголя отзыв о нем Герцена (см. М. С. Щепкин. Записки его, письма и пр. П., 1914, стр. 373–374, и И. С. Тургенев. Соч., т. XI, Л., 1934. «Литературные и житейские воспоминания», стр. 434–435). Еще более жгучей была эта заинтересованность в 1847 году, непосредственно после издания его книги. Между тем вести, приходившие из России, были для Гоголя мало утешительными. А. О. Россет писал ему, что книга его может иметь успех лишь в среде помещиков, а никак не среди прогрессивной разночинной интеллигенции, прежде составлявшей основную массу читателей и поклонников Гоголя: «…она вас читала, — замечает Россет, — теперь прочла; она вас любила и превозносила; теперь же не знаю, любит ли, но ни в каком случае не превозносит, а или бранит, или сожалеет, или подшучивает» (В. И. Шенрок. «Материалы для биографии Гоголя» т. IV, стр. 542).

Самое яркое явление полемики в печати вокруг «Выбранных мест» — статья Белинского в «Современнике» стала известна Гоголю и взволновала его. Он чрезвычайно интересовался отношением к нему Белинского и наивно надеялся, что со временем удастся загладить отрицательное впечатление, которое произвели на Белинского «Выбранные места». Письмом от 20 июня 1847 г. Гоголь обращается к Прокоповичу с просьбой способствовать примирению с ним Белинского. Тут же было приложено письмо Белинскому, в котором писатель пытался ответить критику, совершенно не замечая принципиального существа его статьи и усматривая в ней следы какой-то личной обиды. Белинский был поражен политической слепотой Гоголя, его нежеланием понять тот вред, который причинила эта книга русскому обществу. В своем ответе Гоголю — зальцбруннском письме от 15 июля 1847 г. Белинский дал гениальную характеристику политической борьбы 40-х годов и четко определил задачи, решение которых стало насущной потребностью общества. Белинский показал, что главным злом современной русской жизни является крепостное право, феодальная эксплуатация и бесправие широких народных масс. Отмена крепостного права является основным вопросом современности, утверждает Белинский. Вопрос этот выдвигается самим народом, который всё более открыто выражает свое негодование. «Самые живые, современные, национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение, по возможности, строгого выполнения хотя тех законов, которые уже есть. Это чувствует даже само правительство (которое хорошо знает, что делают помещики со своими крестьянами и сколько последние ежегодно режут первых)», пишет Белинский. Идеализация крепостнических отношений в главе «Русской помещик» вызывает глубокое возмущение Белинского. Свободный от цензуры, Белинский резко выражает в письме свою ненависть к царизму и духовенству, поддерживающему власть самодержавия, упрекая Гоголя за попытки оправдать самодержавие и духовенство в «Выбранных местах».

Белинский напоминал Гоголю об огромном общественном значении русской литературы, о том, что публика «видит в русских писателях своих единственных вождей, защитников и спасителей» от самодержавия, православия и крепостничества и потому, «всегда готовая простить писателю плохую книгу, никогда не прощает ему зловредной книги». Белинский призывал Гоголя отречься от книги «Выбранные места» и «грех ее издания в свет искупить новыми творениями, которые напомнили бы… прежние».

Письмо Белинского произвело огромное впечатление на Гоголя. Под влиянием этого письма Гоголь решил вернуться к художественному творчеству, отказавшись от проповеди своих новых идей. Однако окончательно порвать с реакционной идеологией Гоголь так и не смог, и это определило творческую трагедию писателя в последние годы его жизни.

Письмо Белинского к Гоголю вошло в историю русского освободительного движения, как замечательный документ последовательно-революционной критики, как боевой манифест революционной демократии. Вскоре после смерти Белинского оно превратилось в прокламацию, которую читали, изучали и на которой воспитывались поколения революционеров.