Частная жизнь

Долго ли, коротко ли, приехали в Пермь «митьки» из Ленинграда – в сапогах и тельняшках, елы-палы, дык. Их выставку и встречу со зрителями в круглом зале Дома писателей устроила «Инициатива» – одно из первых в городе комсомольско-коммерческих предприятий: там комсомольские идеи элегантно переходили в коммерческие, т.е. комсомольские деньги плавно перетекали в частные карманы. Посмотреть на «митьков» пришли все пермские «нефоры» по списку: «металлисты» в цепях и заклепках, панки с мокрыми от пива волосами, дивчины-хипперши в лентах и «фенечках» – и прочая дикая поросль с «оперки» (тусовки перед оперным театром) и с «чилей» (трех лавочек на Компросе у «Спутника»). Никто не подрался.

Извержение энергии андеграунда произошло через комсомольскую газету «Молодая гвардия». В течение года вышло шесть номеров литературно-художественного приложения к ней под названием «Дети Стронция» – альманаха местами гениального, местами тухлого – но необходимого, как дренаж абсцесса. Несколько авторов решили отметить выход первого номера, отправились за вином. Как сейчас помню картину: магазин «у танка», у входа в винный отдел толпа жаждущих бьется о стену, расшатывает «слоновые» перила, сваренные из рельсов нарочно для регулирования покупательского спроса, кого-то выкидывает прочь, кого-то топчет – ни о какой очереди нет и речи. Писатели решили идти «свиньей». Прошли пять метров до прилавка за полтора часа. Выпали наружу растерзанные, но довольные – с «пузырями» на груди. Выпили их на чьей-то хате без закуски, но с песнями. Молодость…

Аналогичный случай. Иностранцев в Перми еще не было. А тут вдруг приехали отважные датчане сквозным рейдом через весь Советский Союз с акцией «Next Stop Soviet»: художники и рок-музыканты. Для них пермский горком комсомола придумал культурную программу пребывания, а они к нашим художникам в подвал забурились, на ул.Советской (Soviet-street). Наши их пивом из банки угощали от всей души, но датчане отравы не приняли, и наши это пиво сами выдули. А как выдули – песни запели, театр устроили, чистый цирк, такую экзотику гостям показали – гости без пива обалдели. Уехали в восторге. А наши потом пошли в «Подкамник», проникли туда под видом пьяных датчан и засели за четырнадцать кувшинов. При этом общались только на английском (понарошку, конечно). Официант, юный подонок, извертелся на пупе, выпрашивая жвачку, думал, мы иностранцы. А иностранцев в Перми уже опять не было.

Был джем-сейшен в кафе Дворца Калинина. Там, помимо музыки, можно было видеть джазовое зрелище: на дворцовой лестнице, прямо на ступенях, чувак торгует книгами и никто его не арестует. Книги: фантастика и детективы, «Толковая Библия» – 3 тома за 700 руб. Ступенькой выше него тетка продавала розовую комбинашку и парик, еще выше – старикан с вентилятором… «Черный рынок» проникал всюду. На «балке» майка с «Бэтменом» (продавцы ее называли – футболка «летучая мышь») стоила 100 руб – почти как сейчас, но зарплата бухгалтера тогда была 120 руб. А тени для век – 160 руб, чокнуться можно! Юбка кожаная длинная – 800. Джинсы-варенки «Левис» – 350. Куртка кожаная короткая «с наворотами» – 3000. Презерватив – 10 руб (бутылка).

Тем временем на юге СССР стало слишком жарко: там шла армяно-азербайджанская война (Нагорный Карабах, Сумгаит, Баку) – в Перми появилось много плохо одетых азербайджанцев. Синие от уральского холода, но бойкие, они начали потихоньку прибирать к рукам местную торговлю. Всю не прибрали, но приоделись – некоторые даже очень.

В 1989 году был реконструирован Центральный колхозный рынок. Его соединили с вещевым, возвели 3-этажный павильон и навесы, провели освещение и построили новую ограду – красивую решетку по периметру с высокими, издалека видными арками.

Еще новость: переименовали в духе времени проспект Ворошилова в Парковый.

Старики тогда еще держались – стойко соблюдали все очереди и учили молодежь правильному образу жизни. Немощные бабки на улице запросто окорачивали дебошира, язвили в трамвае развязную девицу, корили мальца, занявшего неподобающее место. Им до всего было дело, нашим старикам. Они несли традицию, это была их роль в «племени». Они еще не знали, что «вожди» их уже предали, что защиты уже нет, и через пару лет их старые очи увидят такие цены на хлебушко, что очереди покажутся благодатью. Через пару лет они притихнут, старики.

1990. МЕЖДУ ЗЕМЛЕЙ И НЕБОМ – ВОЙНА

Это в 1990 году приехала в Пермь рок-группа «Кино». Группа-то – никакая, а вот солист у нее – Виктор Цой – рок-звезда, кумир. Запомнилось его смиренное обращение к толпе на стадионе «Молот»: «Маленькая просьба: не бросайте бенгальские огни на сцену, а то они пережгут провод, и что-нибудь отключится», – и тотчас на сцену, в колонки полетели горящие бенгальские свечи.

Цой не стал шоуменом, он разбился в том же году, что и все наши иллюзии, – в 1990-м. Вчера еще мы были надеждой человечества – сегодня стали его помойкой. Запад нам подал милостыню. Запад нам шлет свои старые штаны. Но кому это – нам? НАС уже нет. Каждый сам по себе, каждый за себя. Убивай среди бела дня – никто не заступится. В 90-м обсуждается свободная продажа оружия населению.

Продукты больше не хапают мешками. Государство, не умея иного, напечатало талоны. По талонам все: колбаса, масло, крупа, макаронные изделия, «мыло хоз.», «мыло туал.», «СМС» (а с 1 января 1991 еще и маргарин, яйцо, чай, масло растительное, мука, соль, спички) и, конечно, вино и водка. 2 бутылки вина и 1 бутылку водки продают каждому с 21-летнего возраста при предъявлении паспорта.

За прочим товаром пермяки ходят в магазины с «визитной карточкой» – для покупки тюбика зубной пасты или пары панталонов требуется фото, ФИО и печать домоуправления. Иногородним могут отказать даже в хлебе.

Все безрезультатно, товаров становится все меньше. Предприятия перешли на «бартер» – одежду, обувь, косметику между работниками разыгрывают в лотерею.

Что такое советский маразм? Объясняю. Женщина вытягивает билетик на «саламандру» и меняет один сапог – на подростковый диван-кровать, а другой – на стеллаж о пяти полках. Меняется она с дамой – капитаном милиции, у той есть связи в мебельном магазине. Милиционерша нервничает: если стеллаж в мебельный не поступит, она останется в одном сапоге.

Советская драма. В подъезде нашего дома возле теплой батареи ночуют покупатели мебели. В нашем доме мебельный магазин, и вот они караулят завоз круглые сутки – сидят на ящиках перед магазином, слоняются вокруг дома, спят в подъездах. Утром веду сына в садик – под лестницей фигура: пожилая женщина, хорошо одетая, стоит в одних носках на коврике – обувь на батарее. Она ждет «кухню».

Летом не стало курева. Совсем. С рук можно было купить окурки по 5-10 коп. штука, 3 руб. поллитровая банка. Толпа доведенных до крайности людей перегородила улицу Борчанинова, трамваи встали, начались беспорядки – т.н. «табачные бунты». Власти спешно сформировали ГОМОН, оборудовали грузовики с решетками на стеклах. Приготовились.

Теперь о духовном. В 90-м добрались до Ленина. Образованная чернь мазала калом вчерашнего бога с изумительным проворством. Вчера еще он у них был гением, великим и простым, блестящим оратором с трогательной картавинкой – сегодня стал маленьким, злым матершинником, сифилитиком и кровопийцей. Моя знакомая свергла со стены портрет Ленина со словами: «Жаль, что эсеры не шлепнули душегуба! Шлепнуть надо было! Шлепнуть!». Нет, ну женщина, мать – и вдруг такой матросский подход к проблеме…

В каждом подвале – видеосалоны: показывают потасовки и трах – часами. Подростки выползают оттуда с квадратными головами, нападают на одиночных прохожих и запинывают их до смерти – просто так.

Открываются «коммерческие отделы», первый – в магазине «Одежда» (ул.Мира, где сейчас «Антарес»): ПНОС получал по бартеру импортные товары (бытовую технику, в основном) и выдавал как зарплату своим работникам. А те сдавали их в «комок». В 90-м году я видел там утюг за 1000 (тысячу!) рублей. Кто-то купил, надо же. Рядом с облГАИ открыли целый коммерческий магазин – «ЛОТ».