Газета День Литературы # 73 (2002 9)

Терпенью Божьему нет на земле предела.

ПОЛНОЛУНИЕ

Лежу на кровати, на луну гляжу

Сквозь шёлковую сетку на окне.

Ли Цин Чжао

Сколько же людей высокую луну

Видели в окне

и на полу

Озеро голу-

боватое!

Мучает же не меня одну

Сердце виноватое,

Брошенное в озеро,

заклятое

Сколькими бессонницами без

Глаз, что не хотят, и всё тут, сниться?

У меня и вечности в обрез,

Если перед ним начну виниться.

МИЛОСЕРДИЕ

Сколько мной пережито!.. О том

С ветром я поделюсь.

Ли Цин Чжао

Ветра в поле ищи,

Ветра в поле.

Это, значит, меня —

Я на воле.

Но у Бога обителей много.

Ветра в поле ищи,

Ветра в поле. —

Это, значит, его и тебя.

Ты и он с ветра спросите строго.

Только жён ваших шёлк золотой теребя,

Ветер где? умолчит от него и тебя

То, что я-то одета убого.

Ну а мне прошумит, что не зря

Я просила для них лучшей доли,

Что она существует, как жар октября.

Незабудкой цветёт на подоле.

Ветра в поле ищи,

Ветра в поле.

БЕЗ РОДУ-ПЛЕМЕНИ

Одной звезды я повторяю имя.

Иннокентий Анненский

С отчаяньем спрошу тебя: ужель

Звезда — и ржавчина, и гжель —

И та пузырь лишь из соломины?

Киношка мыльная в тверской

Глуши она! что до оскомины

Романсы пичкала тоской.

Кулисы сумерек, Рашель!?

Пуховка, пудреница, — бес!

Погоны юнкерские без

Рождественской звезды, но шпиль —

Дурак соборного Кремля —

Уже в ней пляшет. О-ля-ля!

Меж мёртвыми и лошадьми.

Ты, гирька в ходиках, и в пыль

Сметавшая хвостом империи…

Чердак и ты на рваном веере,

Звезда, что правила людьми

Из кельи неба, словно Авель. —

Его ссылали все цари,

Но судьбы их, что там ни ври,

Лишь сны безродного монаха.

Во времени звезда, и табель

О рангах наших — пузыри.

На небе лобном ты, как плаха,

Зеро и джокер, шулер и…

Пари!

Неужто и на ней стрелецкая рубаха,

Скафандрик мыльный, стрижка Дюбарри?

ЗЕРО

Ноль — это царь потустороннего мира.

Из древнего трактата.

Ноль в мистическом опыте Ленорман

означал зеркало.

Мне ставить не на кого больше,

Как Польше.

И вот я ставлю на зеро,

На ноль, как на Отрепьева и Та-

раканову. У рта

Гусиное перо серо,

Как пепел вновь сожжённого моста.

Но я Орлову не отвечу. Я?

Кто на кого поставил! Ставка чья?

Морского флота и казачьих банд.

Марина Мнишек — я поправлю бант,

Как позже чуть поправлю я корону.

Не зря слезу жемчужную и крону

Серебряную в кружку чернеца

Лишь в Сергиевой Лавре уронила.

Эй, Тараканова! Прибереги чернила.

Чья ими не прикидывалась кровь?

Я рву письмо Орлова вновь и вновь.

Я ставлю на зеро. Как одиноко!

Свой смысл у чисел. В нём лишь Божье око.

Екатерина вскидывает бровь.

Я и Марина где-то на ветру

Иной истории.

Иная

Галактика за форточками светит.

И ах! Зеро. Мы ставили, не зная,

Что нам уже испортила игру

Та, третья, тем, что на письмо ответит.