Новый мировой порядок

Неоконсерваторы непреложно подчеркивают, что США — страна с идеалами,что вера Америки в демократию является наследием американской традиции, которую Г. Моргентау назвал «общенациональным универсализмом» [140]. Неоконсерваторам не нравится метафора с США как «шерифом» хаотического мира вокруг. По этому поводу один из идеологов правых Дж. Муравчик замечает, что «полицейский получает приказы от стоящих над ним авторитетов, но в сообществе наций нет власти более высокой, чем Америка». Как это сопоставить с понятием экономического порядка, основанного на идеях бессмысленности национального суверенитета и национальных интересов в мире, где господствующую роль играют лишенные национальной принадлежности многонациональные корпорации, не имеющие границ экономические системы и никем не регулируемые глобальные потоки капитала?

Правых в США беспокоит возможность обесценения вооруженных сил, которые в глобализационном космополитизме теряют смысл своего существования. «В чем миссия вооруженных сил, — спрашивает американский исследователь Уильям Грейдер, — в защите суверенной нации или в охране безликой глобальной экономической системы? Американские войска размещаются за рубежом от лица базирующихся в США многонациональных компаний или американских граждан? Является ли их главной целью защита американских ценностей или аморальности рынка?» [141]

Седьмоенаправление. Противники глобализации слевапринципиально выступают против давящей гражданина эксплуататорской сути частного капитала. Они со всей страстью выступают против гигантов мирового бизнеса, сделавших весь мир ареной эксплуатации труда капиталом. Вырвавшийся на глобальные просторы капитал кровно заинтересован в том, чтобы создать такую мировую систему, которая гарантировала бы враждебное противостояние рабочих разных стран, возможности для транснациональных монополий искать и находить те места и страны, где заработная плата была бы минимальной, налоги незначительны, государственное вмешательство неощутимо, субсидии создаваемым предприятиям максимальны. Для этих критиков глобализация представляет собой проявление корпоративной силымирового капитализма.

С точки зрения левых, Всемирная торговая организация (ВТО) представляет собой самое последнее по времени олицетворение всей системы глобального корпоративного управления.

Необходимо остановить эскалацию этого явления и ограничить деятельность таких инструментов корпоративного правления, как МВФ и Мировой банк. В журнале «Диссент» американец С. Джордж настаивает на необходимости сокрушить «антидемократические институты, подобные ВТО, провозгласить начало эпической битвы за цивилизацию и свободу против варварства и тирании» [142]. Борьба почти отодвинутых, маргинализированных левых идеологов с глобализмом возвратила на политическую поверхность полузабытые термины типа «корпоративного правления». Скептики среди левых (в данном случае Р. Фолк) считают необходимым обнажить «подрывную суть ориентированного на рынок глобализма, который осуществляется сейчас транснациональными корпорациями и банками». В значительной мере вторит этим идеям и И. Валлерстайн: «Выражение «гражданин мира» является глубоко двусмысленным. Оно используется для сохранения особых привилегий» [143].

Один из ведущих деятелей крупнейшего профсоюзного объединения АФТ-КПП Дж. Мазур указывает на то, что «глобализация создает опасную нестабильность и усугубляет неравенство. Она приносит несчастья слишком многим и помогает слишком немногим… Глобализация объединяет против себя сторонников охраны окружающей среды, адвокатов движения потребителей, активистов движения за гражданские права… Глобализация стала сочетанием все более очевидного неравенства, медленного роста, уменьшающейся заработной платы, которые увеличивают эксцессы в одной отрасли за другой по всему миру. Работающие получают недостаточно для того, чтобы купить продукты своего труда… Эти проблемы исходят с самого верха. Представитель Мирового банка Штиглиц заметил, что консенсус в Вашингтоне по поводу глобализации базируется на полном игнорировании неравенства и «побочных явлений», таких, как ущерб окружающей среде, применение детского труда и опасные виды производства. На раундах переговоров по мировой торговле, проводимых преимущественно в интересах многонациональных корпораций, к странам предъявляются требования изменить торговое законодательство, отказаться от традиционных способов ведения сельского хозяйства и защитить лицензионные права. Но эта система не берет на себя ответственности за человеческие страдания в проведении этой политики» [144].

Такие теоретики, как Дж. Грей, полагают, что идеология свободнорыночного фундаментализма не может продержаться долго — она противоречит высшим идеалам да и интересам большинства государств. Но она будет диктовать свои правила достаточно долго, чтобы привести в беспорядок весь мир. США ни при каких обстоятельствах не променяют свое глобальное всемогущество на подчинение некоему глобальному (скажем, ооновскому) правительству. Мы находимся в начале трагической гоббсианской эры, на протяжении которой анархия рынка и истощение естественных ресурсов приведет к крупным геополитическим конфликтам. Только создание сильных институтов глобального управления, которые регулировали бы соотношение валют и защищали бы окружающую среду, могло бы предотвратить столь мрачное будущее. Это глобальное правительство относилось бы со всем уважением к различию режимов, особенностям культуры, сложившимся местным экономическим укладам. Огромная сила мировой экономики была бы направлена на службу основным потребностям человека, а не достижению сверхдоходов нескольких монополий [145].

Глобализацию подвергают критическому анализу прежде всего те, кто призывает реалистически ответить на два вопроса: не пострадает ли от нее в будущей большинство мирового населения (1) и кому прежде всего будет выгодна глобализация (2)?В условиях глобализации происходит радикализация их традиционного электората. Сотни миллионов трудящихся оказались жертвами глобальных финансовых шоков, непосредственными жертвами современных информационных технологий. Часто попросту жертвами проходящих весьма далеко экономических процессов. При этом зримо видны очевидно отрицательные по значению плоды ускоренной глобализации: растущее неравенство в доходах, отсутствие гарантии долговременной занятости, резко возросшая острота конкурентной борьбы — теперь уже в глобальных масштабах. Чувство беззащитности, ощущение себя жертвами громадных неподконтрольных процессов, озлобление слепой несправедливостью жизни, ощущение сверхэксплуатации — все это делает глобализацию ареной все более ожесточенной борьбы.

Массовой радикализации может содействовать многомиллионное перемещение сельскохозяйственного населения в мегаполисы двадцать первого века. «Оскорбленное чувство самоуважения, озлобление, ощущение превращения в жертву складывающихся обстоятельств могут в значительной мере укрепить силы, выступающие против глобализации, которая все больше будет восприниматься как благотворная лишь для США, — пишет бывший директор Международного института международных отношений (Лондон) Ф. Хейзберг. — Фашизм и милитаризм Германии, Италии и Японии, самопровозгласивших себя «нациями-пролетариями», были во многом отражением популярных и широко распространенных в этих странах чувств, что они (эти страны) не получили всех выгод от экономического развития своего времени — тех выгод, которые поделили между собой другие страны» [146]. Семьдесят лет спустя подобные же чувства снова выходят вперед в весьма мощных странах.