Чертова дюжина Путина. Хроника последних лет

Анна

16 октября 2006 года

Сегодня ее душа окончательно покидает нас, и у нас есть последняя возможность проститься, уже не отвлекаясь на тьму ее убийц и хулителей, заполнивших своей ненавистью кто — Интернет, кто — официальную хронику государственных каналов. Хотя я, например, долго не забуду одного редактора «патриотической» газеты, который публично пожалел, «что у Анны Политковской была такая легкая и достойная смерть».

Мне почти всегда было мучительно тяжело читать Анну. Ее строки были наполнены невыносимой человеческой болью, страданием разрываемых тел и душ жертв, которым не суждено было умереть «легкой и достойной смертью».

Им, умершим в аду, Анна возвращала сочувствие и достоинство после смерти. Я часто задавал себе вопрос: а каково это было не читать, а писать, пропуская всю эту боль через свое сердце, потому что только так можно было писать о том, о чем писала Анна.

Она не идеализировала и не романтизировала чеченское сопротивление. Она писала об их мерзавцах так же, как и о наших. В этой войне она всегда была на одной стороне — на стороне жертв. Но она была, прежде всего, русским писателем, потому что так же, как и великий русский писатель, свидетель и участник все той же русско-чеченской войны, только проходившей полтора века назад, своим сочувствием к чеченцам Анна спасала честь русских.

Спускаясь в ад, она ежедневно брала на себя те муки, которые мы заслуживали своей трусостью, бессердечием, равнодушием, невозможностью воспринимать чужую боль. И нам остается только скорбеть о том, что правда, которую она приносила, не нужна была ее соотечественникам, даже порой самым близким ей людям.

В небесном Иерусалиме так же, как и в земном, должно быть, есть своя Аллея Праведников. Место Анны там. Праведники Второй мировой войны спасали не только евреев, они спасали души своих соотечественников. Будем всегда помнить, что Анна сделала для всех нас — русских и чеченцев, изуродованных жертв этой бесконечной трагедии абсурда.

И еще. В одну из лунных ночей в той, другой жизни откуда-то появится и будет долго семенить рядом, заглядывая ей в глаза, невысокий лысоватый человек в белом плаще с кровавым подбоем, умоляюще повторяя: «Но ты мне, пожалуйста, скажи, Анна, ведь ты действительно не пользовалась никаким влиянием и не представляла для меня никакой опасности?»

«Ну, конечно, не представляла, добрый человек. Тебе это померещилось».

Потом его вежливо уведут к Святому Петру — и он убедится, наконец, каким влиянием обладала Анна.

Девятый вал

Слепящая тьма

5 февраля 2007 года

Чудовищная по урону, нанесенному репутации России, полониевая авантюра силовиков, казалось бы, давала кремлевским «либералам» новую и, наверное, уже последнюю возможность переломить ситуацию в свою пользу. Но они снова не отважились на открытое публичное противостояние партии пожизненного срока, ограничившись невнятным блеянием о «врагах России, врагах Путина, в том числе за рубежом». Почему?

Ответ можно найти в знаменитом романе Артура Кестера «Слепящая тьма» (1940), посвященном кремлевским разборкам 70-летней давности. Автор, как и многие его современники, задавался вопросом: почему представители так называемой ленинской гвардии так обреченно шли на заклание в эпоху большого террора, не отваживаясь выступить против сталинского режима?

Через психологию поведения главного персонажа Николая Рубашова, человека в иных обстоятельствах большого личного мужества, Кестлер показывает, что дело было не столько в их трусости, сколько в ослепленности Властью, в кастовой принадлежности к верхушке режима, в психологии жертв-палачей, связанных общей идеологией, общими преступлениями. Что касается «ельцинской гвардии», я бы еще добавил — и общим происхождением миллиардных состояний.

Поэтому выйти за пределы кремлевского круга и обратиться к абсолютно чуждому и совершенно непонятному им «народу» было для них немыслимо. Они так и продолжали цепляться за ускользавшую видимость Власти, пока их всех не замочили, одного за другим, вытащив из уютных сортиров Дома на Набережной, этой по-спартански аскетической Рублевки-37.

Слепящая тьма Кремля — это не злая воля какого-то одного лица. Она системна, безлична и не щадит никого.

На днях один очень известный зарубежный читатель прислал мне документ, наглядно эту мысль иллюстрирующий. Он столь красноречив, что я привожу его полностью в том виде, в каком он появился в моем электронном ящике. Подлинность его не вызывает сомнений, да и вряд ли кто-то попытается ее оспорить.

«Дорогой Джордж!

Благодарю за поддержку в непростую минуту. Что касается вопроса о том, что Вы могли бы сделать, выскажу несколько соображений.

Вы, как и я, знаете Бориса Березовского. Общественное мнение в последнее время подзабыло о том, с кем мы имеем дело. Вам напомнить об этом особенно удобно. Все знают, что Вы не являетесь лучшим другом сегодняшнего Кремля. Когда я читаю в западной прессе слова о моральных соображениях, которые ограничивают поведение этого персонажа, они мне кажутся не слишком серьезными. Думаю, Вы со мной согласитесь. То, как это сделать, вы знаете лучше меня. На мой взгляд, полезно отметить, что Борис Березовский яркий, умный, талантливый человек, однако одновременно и безжалостный, а мораль для него просто не существует. Если цель поставлена, вопрос о цене ее достижения не стоит. Возможно, Вы сочтете нужным вспомнить разговор Б. Березовского с Вами, в рамках которого он описывал выгоды сотрудничества с международным терроризмом, то, как он на Вас посмотрел, когда Вы решительно отказали ему в этом сотрудничестве. Мне рассказала об этом Екатерина Гениева. Сейчас его главная цель — создать неприятности В.В. Путину, подорвать его власть. Средство — ухудшение отношений России с Западом. Для Вас, как человека, не являющегося другом Кремля, тем не менее, очевидно, что есть ограничения на то, что можно и что нельзя себе позволить, пытаясь достичь поставленной цели. Когда речь идет о Б. Березовском, о соображениях морали стоит забыть.

Это не более чем набор моих соображений.

Еще раз благодарю Вас.

С уважением Е. Гайдар».

Да, как говаривал один известный знаток литературы, эта штучка посильнее гетевского «Фауста».

«Вам напомнить об этом особенно удобно.»

«На мой взгляд, полезно отметить.»

«Возможно, Вы сочтете нужным вспомнить.»

«То, как это сделать, Вы знаете лучше меня.»

Виртуозная работа. Так обычно опытный следователь НКВД (добрый) готовил свидетеля для открытого процесса над врагами народа. Коварство текста в том, что каждое отдельное слово в нем — сущая правда.

Борис Березовский действительно яркий, умный, талантливый и абсолютно безнравственный человек. Окружающие люди для него — навоз под ногами, который можно как угодно использовать для достижения своих сиюминутных целей.

Психологически блистательно просчитана и ссылка на безусловно памятный Джорджу Соросу его последний разговор с Березовским в Доме приемов «ЛогоВАЗа» в 1997 году. Уважаемая Екатерина Гениева немного перепутала. Речь там шла не о «международном терроризме» (тогда такого дурацкого термина еще не существовало), а об отказе Сороса поддержать лоббируемый Березовским вариант приватизации «Связьинвеста».

Я однажды слышал рассказ Сороса об этой встрече в небольшой компании в Давосе в 2001 году. Сорос очень серьезно уверял, что тогда, в 1997-м, он несколько часов не знал, выйдет ли из Дома приемов живым.

В целом, великолепная вербовка. Интеллигенция! В третьем поколении. Патрушевские остолопы никогда бы не были способны на такое.

Но почему же Сорос не клюнул на эту наживку? Может, его смутила слишком деловитая нахрапистость только что оправившегося от покушения автора или авторов, и он прочел письмо в несколько другом ракурсе:

«Владимир Владимирович Путин сразу же после убийства Анны Политковской заявил, что "у нас есть информация, и она достоверна, что некоторые эмигрантские круги на Западе готовят серию жертвенных убийств для дискредитации российских властей". К сожалению, Владимиру Владимировичу не поверили, и ему не удалось предотвратить дальнейшие злодеяния. Более того, в некоторых западных средствах массовой информации звучат кощунственные подозрения в отношении российской власти. Нам с Чубайсом верят еще меньше. Так что теперь давай ты, старина Джордж, прикрывай эту легенду всем своим моральным авторитетом непримиримого борца с кровавым бушевским режимом».