Эстония. Взгляд со стороны

Тарту (ранее Дерпт, Юрьев) — город на самой большой реке Эстонии — Эмайыги. Заложен Ярославом Мудрым в 1030 году. Во все времена был центром культуры и инакомыслия. Выпускники Тартуского университета ценились всегда и везде.

Юлемисте — озеро, дающее Таллину питьевую воду. Уровень озера намного выше уровня большей части города. Согласно легенде, пока город строится, он не будет этим самым озером затоплен. Практически у самой кромки озера, на пересечении пяти дорог уютно расположилась автозаправка «Статойла».

Эстонская республика. Площадь — 45,1 тысячи квадратных километров. Население — 1,3 миллиона человек. Две трети жителей — эстонцы. В Таллине — около 400 тысяч жителей.

Независимая республика с 1918 по 1940 год и с 1991 года по настоящее время.

Эстония сравнима по площади территории со Смоленской областью, но в два раза меньше Тверской губернии. Впрочем, как по примерно равному общему количеству населения, так и по одинаковому числу жителей столиц, именно Тверская область и город Тверь могли бы стать объектами для сравнения с Эстонией и Таллином.

Даже слегка оглянувшись назад, приглядевшись к истокам истории вопроса, начинаешь понимать, что не все так просто.

Еще в IV веке угро-финские племена — предшественники современных эстонцев — спокойно жили в центре теперешней европейской части России. И никому не мешали.

На северо-востоке Тверской области, почти на границе с областью Ярославской, там, где река Жабня впадает в Волгу, стоит город Калязин. И долго самые умные головы не могли объяснить-обосновать странное, явно не русское название древнего города.

А ведь все очень просто. По-эстонски это звучит «kala siin», что по-русски означает: «рыба здесь». «Kala» — это рыба, «siin» — здесь. Действительно, кто был в Калязине и видел притопленную колокольню, тот знает эту излучину, знает крутой поворот Волги. Здесь-то и ловилась рыба. Лучшая рыба верхней Волги. Здесь-то и ловили ее будущие эсты и прочие финны, тогдашние хозяева этой земли. Вот ведь как получается.

Можно принять как одну из версий?

А сегодня даются, прямо на блюдечке преподносятся, новые факты и предположения. Что поделать, от информации нынче не спрячешься.

По «Евроспорту» теперь регулярно показывают соревнования самых сильных людей планеты. И все чаще побеждает в них эстонский полицейский Андрус Муруметс. «Муру» — по-эстонски — трава. А «метс» — это лес. То есть, Муруметс — это травяной лес. Не лесная трава, поскольку это было бы уже «метсамуру», а именно лес, в котором как раз белые грибы растут. Но не в этом дело. Что-то или кого-то этот Муруметс напоминает. И силищей своей невероятной, и фамилией созвучной.

Так что вскорости у России с Эстонией очередная полемика может начаться. Действительно, Муруметс — уж не потомок ли нашего Ильи Муромца? Тогда все понятным становится. Победы его и сила нечеловеческая.

А вдруг, наоборот, окажется, что Муромец — это закравшаяся в фамилию «Муруметс» давняя ошибка. Буквы-то тогда еще плохо знали. Так что повод для очередного диалога есть.

Впрочем, это только тема для предстоящего обсуждения. А вот что известно совершенно точно.

Центральные и северные районы Псковской области еще во втором тысячелетии до нашей эры были заселены прибалтийско-финскими племенами, родственными современным эстонцам. Тогда же начал складываться язык древних балтов.

Сейчас в Печорском районе живут потомки угро-финских племен — сету. В русских летописях эти племена называются чудью, отсюда и название Чудского озера.

Наверное, есть какая-то логика в том, что десять тысяч нынешних жителей Печорского района, наряду с российским, имеют сегодня и эстонский паспорт. Значит, эстонское государство признало их своими. А они согласились.

Ученые по сей день отстаивают свои разные, но как они утверждают, единственно правильные, гипотезы происхождения слов Калев, Калевала, Колывань и Колыван. Колыван, кстати, — тоже былинный герой, говорят даже, друг Ильи Муромца. Поди сегодня, узнай.

Но то, что они, слова эти, неразрывно связаны общими корнями, и не только лингвистически — бесспорно. А тут еще и Калязин. Общая история, общее становление наций, переплетение культур и традиций.

И никуда от этого не деться.

Все народы отличаются друг от друга. Как народы в целом, так и их отдельные представители. И влияют на эти отличия не только генетика, но и климат, и природа, и соседи.

Эстонцы в основной своей массе спокойны, рассудительны и трудолюбивы. Холодное море, темные хвойные леса, постоянные ветры, короткое лето предопределили образ жизни и стиль поведения.

Главное — надо рассчитывать только на себя. Если сам не сделаешь, то никто для тебя и за тебя не сделает. И поэтому спокойно, камушек за камушком, дощечка за дощечкой, смотришь — и дом получился. Без повышенных обязательств и авралов. Все добротно, аккуратно, надолго, потому что для себя. Потому что надо выжить.

Хуторская привычка жить обособленно и самому отвечать за свои дела глубоко въелась в натуру. Нет, эстонцы могут жить и работать и вместе с другими. Не случайно эстонские колхозы были лучшими в Советском Союзе. И рыболовецкие, и общего профиля. 7000 литров молока с коровы, 30 центнеров с гектара и немыслимые поросячьи привесы — все эти рекорды 70-х — 80-х годов — достижения эстонских колхозов.

А в рыболовецкий колхоз имени Кирова, что под Таллином, в Меривялья, в те времена каждый день приезжали делегации не только со всего Союза, но и зарубежные. Изучали опыт образцового ведения социалистического хозяйства и невиданной заботы о людях труда.

Действительно — своя поликлиника, свой детсад и школа. Своя оранжерея. Полный цикл своего производства. От собственных судов и полноценных рыбоперерабатывающих цехов до тысяч аппетитных баночек консервов и пресервов. Попасть на работу в этот колхоз — было все равно, что нынче в российский банк или в правление «Газпрома». Только для своих и трижды проверенных людей с серьезными рекомендациями.

И люди старались. Для себя старались, для получения небывалых по тому времени зарплат и максимальных пенсий.

Выходит, трудолюбие и добросовестность, ставшие образом жизни, ни пропить, ни растерять невозможно. И это не зависит от власти или формы собственности. Хотя эффективность, конечно же, разная.

Каждую весну, как только сойдет снег и начнет подсыхать земля, эстонский крестьянин приступает к уборке камней с полей. Еще в прошлом году казалось, что все камни, тонны камней, убраны. Но нет, новая весна — и новые камни неведомо откуда. Да и осенью — та же картина. Кажется, что сама природа веками из года в год проверяет трудолюбие людей на этих скудных полях. Пока проверка проходит успешно.

Эстонцы деликатны. Настоящий эстонец никогда не перебьет собеседника. Поэтому их участие в полемических передачах с нашими соотечественниками на российских телеканалах бессмысленно и бесперспективно.

Это не слабость, а воспитанность. Эстонец терпеливо будет ждать, пока ведущий передачи даст ему слово. И, понятно, не дождется. Если же эстонцу удастся перебить собеседника и прервать победную тираду русского оппонента, значит, чистота эксперимента нарушена, и перед вами кто угодно, но только не эстонец.

Любая полемика русского и эстонца теряет смысл не только по причине разного темперамента и уровня воспитанности. Главная причина в том, что мы, русские, в большинстве своем воспринимаем события сердцем, всей широтой своей души. И поступаем соответственно, будучи всегда уверены в своей правоте. Потому и бывает, что наш из правого ряда повернет налево. И наоборот, — из левого — вправо.