Ближе к истине

При этом, опустив тот факт, что Пушкин ставит знак равенства между Пугачевым и народом — объявив его бандитом, она вживляет в подсознание наивного обывателя

ядовито — разлагающую идейку — Пугачев есть ничто иное, как концентрированный образ самого русского народа. Вот ведь куда тянут господа стратеги из преисподней.

Наши напрочь демократические «Краснодарские известия» эхом отозвались на установку мирового центра, озвученную «госпожой» Новодворской. В качестве полигона для реализации этой установки они избрали наш драмтеатр, где полным ходом в то время шла подготовка к премьере спектакля «Капитанская дочка». В качестве анонса «КИ» опубликовали небольшую заметку «Россия под топором». Так им видится трактовка пугачевского бунта в новом спектакле. Вот и крутанули вроде рекламного ролика очередную политическую страшилку. Сыграли на опережение событий. Как говорится, курочка еще в гнезде…

По замыслу творцов этой страшилки, у которых чувствуется, повышена концентрация желчи в организме, заметка должна была на местном уровне отвратить зрителя от помыслов о бунте против существующего режима. При этом авторы заметки, ссылаясь на постановщика Рудольфа Кушнарева, уверяют нас, что «основа пушкинской идеи, отраженной в «Капитанской дочке», это вопрос соотношения исторических обстоятельств и человечности».

Демпресформаторы узрели на горизонте «бунт бессмысленный и беспощадный», а потому заговорили о человечности. А позвольте спросить у вас, как можно сохранять человечность, когда разрушили государство, расстреляли Верховный Совет, наплевали на волю народа, проявленную им референдумом от 17 марта? Когда учинили настоящий геноцид русского народа, сделали людей нищими, когда распродаются за бесценок природные ресурсы страны, происходит на глазах изумленного народа финансовое закабаление России; по телевидению идет вал бездуховности, безнравственности, насилия и жестокости, наркопсихологическая интервенция против молодежи…

Туг человечностью и не пахнет. К счастью, дух преподнесенного «КИ» анонса не оправдался: коллектив театра и постановщик пьесы оказались в основном выше «демократических» установок. Спектакль получился неплохой (победил пушкинский завораживающий язык), весьма близкий к фактуре и духу романа. Правда, акценты были несколько смещены. Если, например, у Пушкина тема праведного гнева народного и тема возмущения дворянства как‑то уравновешены, то в спектакле симпатии почти полностью на стороне правящего класса. А Пугачев — это всего — навсего разбойник. С приступами вели

кодушия. Тогда как пушкинский акцент на том, что Пугачев выступил как народный заступник, нарочито затушеван. И этим дан намек: кто становится во главе возмущенного народа — тому в истории грядет одно определение — разбойник.

В спектакле — ни слова о положении крестьянства в ту эпоху. Хотя бунт именуется крестьянским. А ведь предшествовавшее правление Анны Иоановны с его бироновщиной и засилием немцев (а ныне Немцовыми) при царском дворе довели страну до нищенства. Чувствуете перекличку веков?

Кстати, нечаянным отзвуком той жуткой эпохи засилия иностранцев в высших правящих кругах явился в пьесе «генерал в суде», который говорит: «Что есть верьевка?». И поскольку он гневно клеймит Гринева за измену и потом подписывает обвинительный вердикт, в котором записаны смехотворные слова про Пугачева «самозванный разбойник» (будто можно быть самозванным вором, бродягой, бомжем или, скажем, садовником), он олицетворяет верноподдднническое служение иностранцев при дворе Екатерины II. Это единственная деталь, прорвавшаяся в пьесу, которая навевает мысли о бироновщине. Но не для этого понадобился этот образ многомудрому постановщику. А для того, чтобы намекнуть зрителю — вот, мол, как преданно и рьяно печется иностранец о крепости престола. Более чем сами русские. А вы ругаете соросов, кохов, березовских, Гусинских… Которые жадною толпою теснятся у трона. Не бескорыстно. И довели Россию до банкротства. А народ не моги бунтовать. Ибо русский бунт бессмысленный и беспощадный. Главное — бессм ысленный. Олигархи уже пекутся о своей безопасности, о незыблемости своей власти.

Второй смещенный акцент — измена — неизмена Гринева. С мягкой такой назойливостью нам внушают мысль, что измена Гринева — вовсе не измена. Конечно, творцам нынешней истории нужны люди такого типа: измена и предательство стали почти нормой поведения многих людей, предавших интересы собственного Отечества. На них делается ставка в окончательном разорении России. Это под них подводится оправдательная идеология предательства.

Цепь доказательств невиновности Гринева выстроена четко и убедительно: сначала он, не зная, кто такой Пугачев, дарит ему шубу со своего плеча и велит Савельичу выдать ему пятиалтынный для сугрева. Потом он покоряет

его наивной дерзостью. Потом романтикой своей любви к Маше. Зрителю предоставляется возможность продолжить ряд причин, по которым можно предать: желание власти, желание жить красиво, быть среди других особенным, наконец, быть просто демократом, не понимая толком, что это такое. Отец Гринева — старый служака — тот четко определил предательство. Остальное чушь и мишура.

Но чтоб перебить это авторитетнейшее мнение (родного отца!), на сцену выводится сама Екатерина Вторая. Она выступает здесь в роли добренькой покровительницы, пекущейся якобы о справедливости. Она и заканчивает свою роль словом «справедливость». Екатерина Вторая — и справедливость? Это примерно то же, что Ельцин и справедливость. Не смешите, господа!

В заключение так и подмывает спросить у авторов хитромудрого анонса «Россия под топором»: а где же топор? Что‑то я не видел его на сцене. Плаха, правда, стоит, а топора не видно. Или зрителю предлагается держать его в уме?.. Или он уже не нужен? Поскольку, пока готовили премьеру, им, топором тем, уже отсекли голову России и выбросили грозное орудие казни за ненадобностью?

«Не спеши!» — любил говорить Ничипор, один из героев фильма «Свадьба в Малиновке».

Не спешите, господа! — говорю я. И не взыщите, если народ и в самом деле поднимется «бунтом бессмысленным и беспощадным», потому что его оскорбили, обманули, ограбили и угнетают осмысленно и беспощадно.

«Кубанские новости», 04. 11. 1999 г.

ЕЩЕ ЖИВЫ ГРОБОКОПАТЕЛИ

Газета «Литературный Краснодар», выходящая под патронажем городского самоуправления (так и хочется сказать — самоуправства) с поджатым от бессильной злобы хвостом на генерала Макашова за его хлесткую реплику в адрес евреев, вспоминает недобрым словом покойного нашего писателя А. Знаменского. Хотя о покойном по христианскому обычаю говорят или хорошо, или никак.

Откопали натужную статью десятилетней давности в жур. «Родина» № 10 «Школа ненависти) под тенденциозной рубрикой «наше исследование», где группа именитых мужей, собравшись за круглым столом, дискутирует якобы о проблемах гражданской войны в России. О причинах ее возникновения и сопровождавших ее жестокостях.

Ученые мужи и один публицист лихо, не однсм дыхании, (доксзали», что эта, «Гражданская войн, в Ро сии началась с первых дней революции». Значит не Л. Троцкий (Бронштейн) и К° виноваты, а сама революция 1917 года. То есть — никто не виноват. Хотя тут же, за этим круглым столом напоминается, что В. И. Ленин не раз указывал, что «Ничтожная кучка начала гражданскую войну». Мало того, тут же было сказано, что 28 ноября 1917 года он (Ленин. — В. Р.) подписывает «Декрет об аресте вождей гражданской войны против революции». А до этого за выдачу даты вооруженного восстания В. И. Ленин назвал Троцкого (Бронштейна): 1удушкой. Все эго некоторыми, ообеш о ретивыми «круглостольниками» Козловым и ТО. Геллером отметается и заостряется внимание на том, что «Писатель А. Знаменский, поэт Г. Сухорученко, публицисты Е. Лосев, Г. Назаров, В. Трофимов, М. Мирошниченко считают возникновение гражданской войны результатом происков жидомасонов и представителей «зловредной нации».

Все не правы, а Козлов и Геллер правы.