Суд Линча (Очерк истории терроризма и нетерпимости в США)

Слушая Пэйрана, Стюарт сидел сгорбившись и спрятав лицо в ладонях. Пэйран кончил говорить, и воцарилась тишина. Наконец, подняв голову, Стюарт сказал:

— Ладно, я согласен, черт с ними со всеми. Так или иначе, я должен свести счеты, кое с кем.

11 июля 1851 г. в 9 часов утра над Сан-Франциско раздались удары колокола. Члены комитета бдительности спешили на общее собрание.

Повестка дня была предельно лаконичной. Предложили прочесть показания по делу Стюарта. После ответов на вопросы подсудимый был признан виновным в преступлениях, за которые полагалось одно наказание — смерть. Через полчаса приговор был зачитан Стюарту, который в течение трех часов слушания дела сидел в соседней комнате. Два или три раза он закидывал руки, скованные наручниками, за голову, потягивался, зевая, и восклицал: "Черт побери, сколько же еще можно ждать. Дайте хоть табаку пожевать!" Приговор он выслушал с той же скучной миной на лице.

Исповедь у преподобного Майнса длилась около часа. Стюарт принял его, как подобает, признал справедливость приговора, заявив, что готов умереть, не тая злобы.

Во время исповеди четыреста судей Стюарта, все члены исполнительного комитета, сидели в зале заседаний, неподвижные, как изваяния, торжественные и безмолвные. Кто-то вышел к толпе и сообщил, что вина величайшего преступника доказана и подтверждена его собственными признаниями, что комитет приговорил его к смерти. Толпа одобрила приговор. Только трое высказались против.

Комитет бдительности 1851 года не имел военной организации. В его распоряжении были только полицейские силы. Во время казни Стюарта члены исполнительного комитета импровизировали боевое подразделение, состоявшее из рот и взводов с командирами во главе. В гавани оно было построено в каре вокруг виселицы.

Власти не оказали никакого сопротивления.

Стюарт назвал около двадцати пяти сообщников, и Комитет приступил к розыскам. Очень скоро были арестованы предводители шайки Стюарта: Роберт Маккензи и Сэмюэль Витейкер. Последний, кстати, и был тем самым человеком, который вместе со Стюартом ограбил Янсена.

Оба предстали перед судом бдительных и получили одинаковый приговор — смерть через повешение. Казнь была назначена на двадцатое августа.

Когда губернатор Макдугал узнал о предстоящей казни, он поспешил в Сан-Франциско. Прибыв в город, губернатор вместе с мэром города Бренамом взяли у главного судьи Нортона ордер на арест пленников. Дело было уже ночью, перед самой казнью. Разбудив шерифа и его помощника, все четверо направились к дому комитета бдительности. Им очень повезло. Пэйран спал крепким сном, а начальника полиции виджилянтов в этот момент не было. Оттолкнув опешившего часового, ночные гости вошли в камеру и, приказав заключенным следовать за ними — приказ, которому они охотно повиновались, — благополучно вывели их на улицу.

В восемь утра открылось собрание. Члены комитета были взбудоражены до предела. Многие предлагали немедленно вернуть похищенных. Обычно хладнокровный, Пэйран предложил решительную резолюцию, которая призывала членов комитета или призвать всех жителей Сан-Франциско к действиям и тем самым показать, кто обладает действительной властью, или признать свое поражение и освободить тогда всех заключенных. Было решено казнить Витейкера и Маккензи, как только их удастся отбить.

В тот же день губернатор издал прокламацию, в которой заявил, что группа организованных и вооруженных граждан Сан-Франциско, поправ конституцию и законы штата, взяла на себя полномочия уголовных судов и выносит и приводит в действие самочинные смертные приговоры. Поэтому он призывает всех настоящих граждан округа объединиться, чтобы поддержать общественные законы и спокойствие, оказать должностным лицам помощь в исполнении их обязанностей и положить конец попыткам заменить полномочное государственное управление самочинным контролем.

В течение нескольких дней закон, казалось, торжествовал. Все эти дни, однако, бдительные посвятили энергичным поискам наиболее приемлемого плана, чтобы отбить украденных при столь несчастливых обстоятельствах Витейкера и Маккензи. Наконец, план был принят. День захвата был назначен на воскресенье 24 августа, на тот час, когда в тюрьме обычно кончалось богослужение. Виджилянты поставили своих людей в церкви, начальник полицейских сил Джон Картрайт и тридцать человек, которых он разбил на три отделения, заняли все подступы к тюрьме. В половине третьего, когда кончилась служба, виджилянты по условленному сигналу, оттеснив стражу, ворвались в тюрьму, схватили Маккензи и Витейкера, посадили их в поджидавшую карету и погнали лошадей в штаб.

В то время как карета неслась по улицам, над Сан-Франциско уже раздавались знакомые удары колокола. Возбужденный народ бежал вслед за каретой, и толпы людей вливались в улицу, на которой стоял дом комитета бдительности. Спустя семнадцать минут Маккензи и Витейкер были повешены.

После этой казни исполнительный комитет собирался очень редко. Шестого сентября члены комитета заявили, что усилия виджилянтов принесли городу мир и безопасность и что поставленная ими задача была, таким образом, выполнена.

Начиная с 17 сентября 1851 г. до 17 марта 1852 г. комитет бдительности собирался еженедельно в течение двадцати пяти раз. 17 марта, когда истек шестимесячный срок полномочий комитета, в старом помещении штаба собрались триста виджилянтов, чтобы выбрать новых представителей. Позднее комитет был реорганизован. Количество его членов уменьшилось до тринадцати человек, которые должны были в случае необходимости созывать общее собрание виджилянтов. В течение трех лет комитет существовал лишь номинально и занимался малозначительными текущими делами, пока в 1856 году он не проснулся от летаргического сна, разбуженный на этот раз выстрелами политической борьбы.

Каким был итог деятельности виджилянтов? Статистические цифры периода между августом 1851 года и серединой 1852 года показывают хотя и не резкое, но все же заслуживающее внимания уменьшение преступности. Террор виджилянтов, высылка и казни преступников принесли им временный успех.

Однако, как пишет Эллисон, "в то время как виджилянты наказывали воров, преступники гораздо более опасные продолжали вершить свои дела на виду у общества". Г. Банкрофт высказывается еще решительнее: "Головорезами были наши конгрессмены, бесстыжими развратниками — сенаторы. Законодатели представляли подонков общества, а не достойных граждан".

Дженкинс в своем признании несколько раз упомянул прокурора Пиксли и полицейских Макинтайра и Маккарти, которые были связаны с его шайкой.

К концу 1852 года разбой снова процветал в притонах Сан-Франциско. Между тем многое уже переменилось в этом городе. Возникли другие, более серьезные проблемы, в сравнении с которыми уголовная преступность казалась не столь важной. Аферы крупных капиталистов, коррупция достигли апогея. Полная деморализация верхушки сан-францисского общества дополнялась экономическим спадом. Эфемерная цивилизация золотоискателей, просуществовав четыре бурных года, исчезла.

Поток иммиграции резко сократился, и вместе с ним упала деловая активность, поддерживавшаяся до этого поставками всего необходимого для иммигрантов и золотоискателей.

Старатели, разочарованные и нищие, тысячами возвращались в города в поисках хоть какой-нибудь работы. Положение ухудшилось, когда европейский капитал, привлеченный сюда фантастическими процентами с прибылей, потерял интерес к Калифорнии, после того как стал нести там большие убытки. Кризис наступил в феврале 1855 года, когда обанкротился банк "Пэйдж, Бэйкон и компания".

За ним последовала целая серия банкротств многих других банков. Прекратил операции крупнейший банк Калифорнии "Адамс и компания". В очень затруднительном положении оказались банк "Уэллс, Фарго и компания" и несколько других крупных банков. Огромное множество спекулянтов и торговцев оказались разоренными.