Газета День Литературы # 120 (2006 8)

Страшен был ее уход из жизни. В ту ночь небо побелело от звезд… Но и сын (Георгий! Победоносец! Надежда!) погиб в бою в июле 1944 года возле деревни Друйка Витебской области.

Георгию было девятнадцать!

Сон ничего не доказывает. Мне кажется, сон – антипод доказатель-ства. Но я не имею права сном пренебречь. Тем более, когда проснулась среди ночи – и в яви творилось странное: небо раздирала, разламывала огненными крыльями гроза. Мой дощаник-веранду шатало ветром, хлестало ливнем, ослепляло светом… Оставалось лишь заплакать – словно она ушла только что… Светлая, сжигающая и горящая, крылатая Марина! Смиренная, строжайшая послушница Поэзии.

Тимур Зульфикаров ЯБЛОЧНЫЙ СПАС

ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ

Когда Он входил в Иерусалим

Когда Он бездонно сходил нисходил в Иерусалим

У ног Его осла плескалась необъятно пылкая роящаяся пыльная облезлая толпа

И толпа в животном упоеньи упованьи восставала вопияла неоглядно:

Осанна! Осанна! Осанна Царю Земли! Царю Израиля Осанна! О Осанна!

А Он Дитя Пророк Богочеловек блаженно улыбался

А Он и был тридцатитрёхлетнее Дитя которого все человеки чистые как матери блаженные лелеяли ласкали провожали привечали уповали

А Он Дитя Пророк входил въезжал улыбчиво во град последней казни

В град последнего кровотекучего свиданья обетованья

И на Его вселенской ладони как игрушка детская лежал витал плыл весь пыльный еще слепой еще заблудший Иерусалим слепых могил

И Он как Дитя играл Иерусалимом как живой игрушкой

И весь Иерусалим на божественной ладони радостно щурясь улыбаясь к небесам святым подбрасывал

И Иерусалим витал взлетал во небеса аки птенец с гнезда всходил первокрылами неоглядными

И были Лик Его и Иерусалим-птенец на Его ладони объяты вселенской радостию радостью летящей

Но!

Уже! уже на смутном горизонте словно исполинский циклопический Гриб всеатомный

Уж! уже воздымался восставал за небеса вселенский Крест Циклоп Вселенского Распятья

На Который смертью смерть поправ всё Человечество дотоле смертное взойдёт блаженно бессмертно

свято свято свято

Оставив на земле лишь паруса лишь ветхие одежды кожи пелены лишь паутины плащаницы смертных саванов

А ты поэт слепец язычник всё еще блуждаешь бродишь тлеешь уповаешь

На земле в истлевших саванах паутинах сладких ветреных плащаницах пеленах

А Крест тя упоительно спасительно ждёт ждёт ждёт

Когда когда придёшь

Когда взойдёшь

ОДИНОЧЕСТВО ИИСУСА ХРИСТА НА КРЕСТЕ

На Кресте Спаситель глядит в роящийся муравьиный пыльный родной народ

Тут все Апостолы Рыбари все Жены Мироносицы

Все верные земные и небесные

Сопутники Его

Тут Матерь Его

А что на земле и на небе больше любви Её

О Боже как же я одинок когда не чую и Её любовь

А ведь Она лелеяла Меня с пелен

И колыхала берегла Меня в недрах святого девьего плодового чрева Своего

Один ветхозаветный гвоздь в ладони вопиет кипит и превышает всю жизнь Один гвоздь в ладони вопиет и жжет пожирает живую живодышащую плоть

И превышает всю человечью земную такую трепетную как крыло галаадской стрекозы лазоревой любовь любовь

И что же он превышает Бога если сам Я есмь Бог

О Боже! О Господь!

И что же один гвоздь горящий добела в ладони превышает всю жизнь?

Всю смерть? Всю любовь?

О Боже сколько же в теле человечьем живёт таится боли боли?

Сколько крови

О Боже зачем плоть? Зачем боль?

Зачем кровь?.. Зачем душе плоть?

Зачем дому огонь?..

На Кресте Спаситель глядит в возлюбленный народ который Его радостно предаёт

Если Богочеловек на Кресте одинок

То как же человек на земле одинок

О...

ПАСХА

О человече!

Пей! Ликуй! Плодись! Молись!

Потому что на земле мы только мимолетны скоротечны гости гости

Но! И на погосте тоже мы лишь гости только гости гости гости

После того дня когда Ты встал восстал взошёл из беспробудных глин

Воскрес навек из невозвратных саванов из смертной плащаницы

Боже Боже Боже Боже

О Бессмертный Боже

ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ ХРИСТА

В библейских вселенских волнах Иудейства

Спаситель Воитель Спас Ярое Око грядёт

Он кличет возлюбленную дщерь свою Русь Тысячелетнюю