Переписка и деловые бумаги

Немирович-Данченко говорил, что пошлет Вам отчет о заседании.

В "Новостях дня" о "Журавле в небе", новой пьесе Щеглова, было напечатано. Третьего дня я опять читал в "Новом времени" о своем "Предложении".

Издайте "Поучение Владимира Мономаха". Томик "Дешевой библиотеки" с двумя текстами - славянским и русским, а в конце примечания. Издайте и "Слово о полку Игореве" - это как учебное пособие. Издайте "Домострой".

Анне Ивановне, Настюше и Боре, а также другу Ашинова и о. Паисия А. А. Суворину мой сердечный привет и пожелание всего хорошего. Имею честь пребыть во всей своей светлости

Потемкин.

А венелевые "Рассказы"? Велите мне кстати прислать и штук десять "Сумерек", купно с "Медеей".

На днях я лечил Верочку Мамышеву. За лечение возьму у Вульфа, года через 2-3.

634. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ)

12 апреля 1889 г. Москва.

12 апрель.

Здравствуйте, капитан! Моя мать сказала, что и "Дачный муж" и "Предложение" провалятся непременно, так как Вы ставите их под 13 число. Но я убежден, что Ваш режиссерский гений победил примету и что Вы вышли победителем. Только, душа моя, какой Вы дятел! Вы чуть ли не с самого октября долбите во всех газетах ежедневно про мое "Предложение"! Зачем это? Про маленькое нельзя писать много, надо быть скромным и не давать своему имени мелькать, как пузыри в луже.

Значит, мое "Предложение" на казенной сцене уж не пойдет. Делайте с ним, что хотите. Чем чаще будете ставить, тем, конечно, лучше, ибо прибыльнее. Для казны придется написать что-нибудь другое. Если новый водевиль (для казны) удастся, то посвящу его Вам.

Что Вы теперь пишете? Пишите, голубчик, не ленитесь и не унывайте.

Билибин писал мне, что Вы часто видаетесь с ним. Он милый человек, но немножко сухарь и немножко чиновник. Он очень порядочен и, в чем я убежден уже давно, талантлив. Талант у него большой, но знания жизни ни на грош, а где нет знания, там нет и смелости. Держу пари на бутылку шампанского, что Вы уже пророчили ему, что из него выйдет первый русский водевилист. Вы очень добрый и щедрый человек, но не желайте ему этого и своим театрально-писательским авторитетом не укрепляйте в нем его водевильных надежд. Он хороший фельетонист; его слабость - французисто-водевильный, иногда даже б... тон. Если же он примется родить цитварных ребят, то уж ему во веки веков не отделаться от этого тона, и фельетонисту придется петь вечную память. Внушайте ему стиль строгий и чувства возвышенные, а водевиль не уйдет.

Мой брат-художник болен серьезно. Мой горизонт заволочен очень нехорошими тучами.

Суворин писал мне, что Вы были у него и вели речь о театре и об облаве на педерастию. Молодец Питер, старается! Где нет чистоты душ, там не ищите ее у тел.

Напишите мне. Будьте здоровы и веселы. За поздравление семья благодарит Вас и платит тем же.

Ваш А. Чехов.

Отчего бы Вам не написать драму? Повесть лучше драмы, но уж коли театральный зуд в руках, то лучше написать одну драму, чем три трехактные комедийки. Работа веселей и выгоднее.

Не забывайте передавать Вашей жене от меня поклоны.

635. Е. М. ЛИНТВАРЕВОЙ

17 апреля 1889 г. Москва.

17 апрель.

Уважаемая Елена Михайловна, начну с неприятностей. У меня болен художник. У него был брюшной тиф, осложнившийся хроническим легочным процессом. Притупление и хрипы выше правой ключицы и ниже ее на три пальца. Тиф уже кончился (селезенка нормальна), но температура не бывает во весь день, даже утром, ниже 39. Надо скорее везти его на юг. Ехать в Крым нет денег, стало быть, придется ограничиться одною Лукой и жить в ней, пока в историю болезни не вмешается intermittens. * Я рассчитываю выехать с художником в субботу на Фоминой. Какая у Вас теперь погода? Боюсь, как бы не приехать в дождь и холод. Если погода хороша, то я приеду к Вам в воскресенье с курьерским; если она плоха у Вас, то в пятницу будьте добры уведомить меня телеграммой: погода плоха. И тогда, конечно, я отложу свой приезд впредь до тех пор, пока другая Ваша телеграмма не известит меня о ясных днях. Мой адрес для телеграмм такой: "Москва, Кудрино, Чехову".

Я здоров, но настроение у меня скверное. С ним, т. е. с таким настроением, Вы достаточно знакомы, а потому рисовать его не стану. Иметь больного брата горе; быть врачом около больного брата - два горя.

В Москве гостит А. Н. Плещеев. Сейчас обедал с ним у Островского (брата драматурга). Хороший старик. Жаль только, что этим летом он не приедет на Луку. Кстати, где-то около Луки проф. Манассеин нанял себе дачу. Будем приглашать его на консилиум и конфузиться перед бездною его премудрости. Прежде на консилиумах я сильно конфузился, но теперь держу себя храбро, но Манассеина, должно быть, испугаюсь. Ведь редактор! Подумать страшно.

Если Николаю станет легче, что очень возможно, то в июне или в июле я поеду в Кисловодск, где открою лавочку и буду лечить дам и девиц. Чувствую медицинский зуд. Опротивела литература.

Надеюсь, что все Ваши здоровы и веселы. Будьте добры поклониться им и пожелать всего хорошего. Душевно преданный

А. Чехов.

Недавно я был в Харькове и виделся с Тимофеевым.

* перерыв (лат.).

636. А. С. СУВОРИНУ

17 апреля 1889 г. Москва.

17 апрель.

Вы завидуете моей молодости, а я завидую Вам, что Вы едете в Тироль. Давайте поменяемся.

Итак, значит, летом мы не увидимся. До самого ноября я не увижу ни Вас, ни Анны Ивановны и не буду купаться в Феодосии. Обидно, ибо скучища летом будет ужасающая. Мне снилось, что я получил Станислава 3 степени. Мать говорит, что мне предстоит нести крест. Сон, вероятно, сбудется, ибо дела художника совсем плохи.

Я избран в комитет Общества драматических писателей. Новых порядков не ждите. До тех пор не ждите этих порядков, пока в Обществе будут больше всех говорить и протестовать те, кто меньше всего заинтересован в делах Общества. Посылаю Вам маленькую глупость, направленную против бунтарей, которые, если им дать волю, ухлопают Общество. Коли годится, напечатайте ее вместо субботника или как хотите, а коли не годится, то я пошлю ее в "Петербургскую газету".

Получил я вчера от Алексея Алексеевича из Курска "бюллетень весны" с такой, между прочим, фразой: "теплота, свежесть и ласковость в воздухе..."

Нe имея возможности писать роман, начал от скуки "Лешего". Выходит скучища вроде "Натана Мудрого". Все-таки уверяю Вас, что рано или поздно я сдеру с дирекции 5-6 тысяч в один сезон. Ах, как надменно я тогда буду смотреть на Вас!

Вашу "Татьяну" дают в Москве с изменениями. Так, Медведева не появляется в III акте.

Не жениться ли мне? Или не уехать ли врачом на пароходе Добровольного флота?

Поговорите с Щегловым насчет убийства Бунаковым девицы Шаршавиной. Интересное дело, и фельетоны будут интересные. Щеглов мне не пишет. Очевидно, сердится за "Журавля в небе".

Будьте здоровы.

Непременный член по драматическим делам присутствия

Ваш начальник

Чехов.

637. Ф. О. ШЕХТЕЛЮ

19 апреля 1889 г. Москва.

Милый Франц Осипович! Буде Вы не переменили своего намерения повидаться с Николкой, то ведайте, что в субботу на этой неделе он и я уезжаем на юг.

Теперь он ходит по комнатам. Тиф давно уже прошел, но легкие шалят по-прежнему.

Будьте здоровехоньки. Не встретимся ли мы с Вами на Кавказе? Я буду там в июне-июле.

Ваш А. Чехов.

На обороте:

Здесь.

Тверская, д. Пороховщикова

Его высокоблагородию

Францу Осиповичу Шехтель.

638. Н. Н. ОБОЛОНСКОМУ

20 апреля 1889 г. Москва.

Четверг.

Милый Николай Николаевич, Суворина легче всего застать в 2-3 часа пополудни и после 6 вечера. Желаю Вам всего хорошего.