История русской революции. Том II, часть 1

"дикой" дивизии представлялась Керенскому в Зимнем дворце и один из солдат, в ответ на общие фразы нового верховного, сказал, что "изменников-командиров должна постигнуть беспощадная кара", Керенский прервал его словами: "Ваше дело теперь повиноваться вашему начальству, а все, что нужно, мы сделаем сами". Положительно этот человек считал, что массы должны появляться на сцену, когда он топнет левой ногой, и исчезать, когда он топнет правой!

"Все, что нужно, мы сделаем сами". Но все, что они делали, казалось массам ненужным, если не подозрительным и гибельным. Массы не ошибались: наверху больше всего были заняты восстановлением того положения, из которого вырос корниловский поход. "После первых же допросов, произведенных членами следственной комиссии, - рассказывает Лукомский, - выяснилось, что все они относятся к нам в высшей степени благожелательно". Это были, по существу, сообщники и укрыватели. Военный прокурор Шабловский давал обвиняемым консультацию по части обмана юстиции. Фронтовые организации слали протесты. "Генералы и их сообщники содержатся не как преступники перед государством и народом... Мятежники имеют полную свободу сношений с внешним миром". Лукомский подтверждает: "штаб верховного главнокомандующего осведомлял нас по всем нас интересующим вопросам". Возмущенные солдаты не раз порывались судить генералов собственным судом, и арестованных спасала от расправы лишь расположенная в Быхове, месте их заключения, контрреволюционная польская дивизия.

12 сентября генерал Алексеев написал Милюкову из ставки письмо, отражавшее справедливое возмущение заговорщиков поведением крупной буржуазии, которая сперва подтолкнула их, а после поражения предоставила собственной участи. "Вы до известной степени знаете, - не без яда писал генерал, - что некоторые круги нашего общества не только знали обо всем, не только сочувствовали идейно, но, как могли, помогали Корнилову". От имени союза офицеров Алексеев требовал у Вышнеградского, Путилова и других крупнейших [228] капиталистов, повернувшихся спиной к побежденным, немедленно собрать 300 000 рублей в пользу "голодных семей тех, с которыми они были связаны общностью идеи и подготовки"... Письмо кончалось прямой угрозой: "Если честная печать не начнет немедленно энергичного разъяснения дела... генерал Корнилов вынужден будет широко развить перед судом всю подготовку, все переговоры с лицами и кругами, их участие" и пр. О практических результатах этого плачевного ультиматума Деникин сообщает: "Только в конце октября Корнилову привезли из Москвы около 40 тысяч рублей". Милюков в это время вообще отсутствовал на политической арене: согласно официальной кадетской версии, он уехал "отдыхать в Крым". После всех треволнений либеральный лидер действительно нуждался в отдыхе.

Комедия следствия тянулась до большевистского переворота, после чего Корнилов и его сообщники были не только выпущены на свободу, но и снабжены ставкой Керенского всеми необходимыми документами. Эти беглые генералы и положили начало