Так кто же развалил Союз?

Одновременно с ашхабадской встречей в Москве собралась сессия Верховного Совета СССР. Горбачев, правда, требовал, чтобы собрался Съезд, но мы ведь видели: Съезд еще в сентябре самораспустился. Сторонники сохранения Союза видели в сессии ВС последнюю спасительную соломинку, за которую еще могла бы уцепиться тонущая держава. «Российская газета»:

«Вечернего заседания (13 декабря. − О.М.) иные союзные парламентарии ждали с тайной надеждой на то, что, дескать, Верховный Совет СССР соберется и разложит нынешнюю ситуацию по полочкам. Однако заседание вылилось в шумный неорганизованный митинг людей, во что бы то ни стало стремящихся сохранить свое политическое реноме».

Председатель Совета Республик казахский писатель Ануар Алимжанов пытался направить собрание в какое-то разумное русло − сообщил депутатам об итогах ашхабадской встречи, о том, что там было высказано немало замечаний по Соглашению об СНГ, а потому окончательного решения азиатские лидеры не приняли − пригласили на встречу в Алма-Ату Ельцина, Кравчука и Шушкевича, чтобы из первых уст услышать ответы на все вопросы. По этой причине и нам, увещевал депутатов Алимжанов, было бы целесообразно, все документы, касающиеся Соглашения, обсудить уже после встречи в Алма-Ате.

Однако ясно было, что никакого обсуждения уже не получится − ни в этот день, ни позже. Достаточно сказать, что из более чем 370 членов ВС в зале присутствовало лишь 230. К тому же парламенты России, Украины и Белоруссии решили придать «своим» депутатам в союзном Верховном Совете статус наблюдателей, то есть лишить их права решающего голоса.

Вадим Медведев, близкий к Горбачеву человек, печально писал по этому поводу: поскольку ряд республик отозвал своих депутатов, то законного статуса он, Верховный Совет, уже не имеет, это «просто собрание группы депутатов».

В общем, спасения для Союза из союзного парламента не пришло.

…Несколько дней спустя, 17 декабря, российские власти «взяли под контроль» здание союзного Верховного Совета.

В этот же день Горбачев и Ельцин встретились в очередной раз. По сообщениям, Горбачев вынужден был согласиться, что «переход союзных структур в новое качество должен завершиться к концу этого года». Что подразумевалось под таким переходом? Перестают действовать все союзные структуры. Часть из них переходит под юрисдикцию России, остальные просто ликвидируются. Прекращается деятельность союзного КГБ, Госбанка, Министерства внешних сношений. Упраздняется межреспубликанский экономический комитет. В Госбанке закрывается президентский счет.

В этот же день в итальянской газете «Реппублика» было опубликовано интервью Ельцина, в котором он сделал ряд любопытных заявлений. В частности, он сказал, что, если бы не было подписано Соглашение об СНГ, обсуждение нового Союзного договора могло бы продолжаться и в следующем году, но по-прежнему безуспешно, поскольку «в республиках очень силен страх перед Центром».

− Самой грубой ошибкой Горбачева, − сказал Ельцин, − было стремление к созданию обширного и могущественного центрального правительства. Если бы была принята идея о конфедерации, а может быть, даже и о федерации (по-видимому, имелось в виду − без сильного Центра. − О.М.), то не исключено, что Союзный договор был бы уже давно подписан. Вместо этого мы потеряли массу полезного времени.

На вопрос о том, как и когда возникла идея Содружества, Ельцин вновь, как и при выступлении в российском парламенте, сослался на события годовой давности:

− Впервые об этой идее заговорили в декабре прошлого года, когда советское правительство тормозило реформы. Тогда Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан направили своих представителей в Минск, чтобы изучить вопрос о создании Содружества. Горбачев воспрепятствовал этому плану, однако документы остались, и мы вновь рассмотрели их в Минске 8 декабря. Поэтому, чтобы заключить договор, нам потребовалось всего лишь полтора дня.

(Непонятно, какие документы годичной давности, которые будто бы были рассмотрены в Беловежье, имел в виду Ельцин. Вроде бы единственным исходным документом была черновик соглашения, подготовленный Шахраем по его собственной инициативе. – О.М.)

По словам Ельцина, уже при подписании Беловежского соглашения было ясно, что сохранить единые Вооруженные Силы с единым командованием не получается: Украина создает собственную армию. А Россия? Ельцин ответил, что все типы ядерного оружия, стратегические и тактические ракеты, авиация, военно-морской флот, службы разведки останутся под объединенным командованием. Что касается сухопутных сил, то каждая республика может самостоятельно решать этот вопрос. Россия не хочет создавать собственную армию, и все войска, дислоцированные на российской территории, останутся под объединенным командованием.

Конечно, невооруженным глазом было видно, что уже началось и набирает обороты расчленение единой армии, возможность которого еще несколько дней назад Ельцин отрицал. В интервью итальянской газете он лишь зафиксировал, каково было положение дел на тот момент, на момент интервью.

Корреспондент полюбопытствовал, у кого будет находиться «ядерный чемоданчик». «Не у Горбачева», − ответил Ельцин. «Может быть, у вас?» − «Перейдем к следующему вопросу», − несколько раздраженно сказал российский президент.

В самом деле, вопрос о том, как будет осуществляться управление ядерным оружием, в тот момент был по-прежнему не решен.

Довольно подробным был разговор о Горбачеве. Журналист поинтересовался, будет ли он играть какую-нибудь роль в Содружестве.

− Нет, − решительно ответил Ельцин.− Мы будем обращаться с ним достойно и с уважением, которого он заслуживает, однако, поскольку мы решили к концу декабря завершить переходную фазу в стране, то он тоже должен принять свое решение за этот срок.

Был также вопрос, как вообще Ельцин оценивает работу, проделанную Горбачевым, в чем он ошибался. Ельцин сказал, что очень высоко оценивает первую фазу его деятельности, в 1985 − 1986 годах, в начале перестройки. По словам Ельцина, Горбачев очень много сделал для становления демократии как внутри страны, так и на пространстве бывшего социалистического лагеря. Может быть, если бы не было Горбачева, то это сделал бы кто-нибудь другой. И, тем не менее, важность его роли и работы очевидна. Однако, начиная с 1987 года, он совершил массу ошибок. Потерял время, не начал экономическую реформу, действовал полумерами.

− Но я не хочу плохо говорить о Горбачеве, − продолжал Ельцин. − Повторяю: я уважаю и ценю все то, что он сделал. Если он решит уйти в отставку, Россия возьмет на себя всю ответственность, гарантируя ему приличную пенсию и подобающее отношение.

Вопрос, который тогда интересовал всех, причем не только в нашем отечестве, но, как видно и из этого интервью, и за рубежом:

− Складывается впечатление, что, несмотря на хорошие «рабочие отношения», вы всегда недолюбливали друг друга в личном плане...

− В последние месяцы наши отношения были достаточно хорошими, − сказал Ельцин. − Конечно, нас никогда не связывала дружба. Не могу сказать, что со мной всегда хорошо обращались с человеческой точки зрения, особенно в 1987 году (когда Ельцина освободили от должности первого секретаря Московского горкома КПСС. − О.М.) Однако после путча, когда Горбачев понял, что коммунизм и рыночная экономика не могут сосуществовать, наши отношения улучшились, стали более тесными. Если бы так было с самого начала, все было бы гораздо проще.