Новый мировой порядок

Но лидер — США — не готов сдавать своих позиций с философским спокойствием. Процесс перехода к многополярности,неизбежные потери позиций державой-гегемоном не сулят спокойных времен. «Американское могущество, — пишет вице-президент Брукингского института (Вашингтон) Р. Хаас, — сколь оно ни велико, ограничено временем и обстоятельствами. Мощь страны небезгранична в плане ресурсов (деньги, время, политический капитал), что может ослабить внутреннюю поддержку глобальной американской империи» [1004].

Осевой линией развития мирового сообщества в XXI веке будет — как и в предшествующие пятьсот лет — противостояние и сотрудничество безусловного лидера — Запада и стремящегося настичь его экономические, научные, силовые показатели остального мира. При продолжении действия современных тенденций Западу еще как минимум на несколько десятилетий почти гарантировано положение мирового авангарда. Он будет оставаться мировой научной лабораторией, планетарным университетом, источником гуманитарных и технических знаний, центром производства высокосложного оборудования и требующих специальных знаний услуг, мировым инвестором, средоточием военной мощи.

При этом в механическом смысле Запад уступит первенство: из Северной Атлантики центр современной (второй в истории человечества) технологической революции переместится к антиподам, прежде всего в Восточную Азию. Конвейерное и «дымное» производство уйдут из ареала Запада. Еще более важным показателем явится то, что практически впервые за последнее полтысячелетие наука станет подлинно интернациональной, университеты, лаборатории и испытательные полигоны незападных стран войдут в единую сферу взаимообмена с Силиконовыми долинами, Гарвардами и Оксфордами Запада.

Глобализация даст огромные возможности изощренному производству Запада, она же предоставит шанс молодому и трудолюбивому населению Востока. Квалифицированные рабочие

Запада вышли в 2000-х годах на улицы западных городов, чтобы выразить свое негодование превратностями глобализации. А в конгрессе законодатели впервые начали гордиться тем, что не имеют заграничных паспортов — пока это еще самое мягкое проявление ксенофобии. В то же время огромные регионы (скажем, вся Африка) превратятся в жертву глобализации. У остальных задача использования революции в информатике и управлении будет зависеть от готовности и действенности национальных элит.

Бурлящее море абсолютного большинства человечества, неудовлетворенного неблагоприятным и унизительным для него статус-кво,приложит все силы к позитивным для себя изменениям. Сколько бы не расписывались благоприятные характеристики американской гегемонии, такие идеологические лидеры Запада, как Г. Киссинджер, в конечном счете признают: «На Соединенные Штаты ляжет бремя, вынести которое бесконечно не могло и не может ни одно общество. Вне зависимости от того, насколько бескорыстно воспринимает Америка свои цели, даже подспудное стремление к преобладанию приведет к тому, что постепенно все начнут объединяться против Соединенных Штатов ипостепенно доведут дело до того, что эта страна окажется изолированной и исчерпавшей свои ресурсы. Дорога к империи ведет и к внутреннему упадку, потому что посягательство на всемогущество размоет внутренние ограничители. Ни одна империя не избежала пути, ведущего к цезаризму, если только не следовала примеру Британской империи, разделившую свои полномочия еще в самом начале этого процесса. В долго существующих империях каждая проблема превращается в вопрос внутренней жизни, потому что внешний мир уже не обеспечивает необходимого противовеса. И, по мере того, как масса вызовов растет и удаляется от исторической внутренней основы, междоусобная борьба становится все более ожесточенной, а насилие всеобщим» [1005].

Однополярность миропорядка во главе с Америкой подвергается жесткой критике как в РФ, так и в КНР и ЕС. Российская точка зрения в основном сводится к тому, что однополярная модель мирового порядка во главе с США неминуемо породит противодействие со стороны государств, несогласных с ролью вассалов. По крайней мере, опыт двух мировых войн показывает, что возникновение коалиции государств, стремящихся к перевесу сил в свою пользу, к экономическому, политическому и военному доминированию, вызывает создание антикоалиции, которая увеличивает свои силы, свою экономическую и военную мощь, чтобы не позволить реализацию гегемонистских планов объединившихся в коалицию государств.

Две силы способны бросить Америке вызов уже в ближайшие десятилетия. Европейский союз, основная часть которого приняла общую валюту, в случае качественного интеграционного скачка грозит объединить силы, сопоставимые с американскими. Интересы материального развития, овладения рынками и источниками сырья — материальные мотивы, а не надуманные персонифицированные раздражители — способны противопоставить ЕС Соединенным Штатам. Если Брюссель сумеет подняться над отдельными столицами, если Старый континент обретет общую политику и единые вооруженные силы, то Североатлантический союз потеряет объединительную функцию, а два региона, на каждый из которых приходится треть мирового валового продукта, встанут не плечом к плечу, а лицом к лицу, завися от внутренней конъюнктуры, требующей защиты собственных интересов.

В Восточной Азии, на виду у столь неожиданно остановившейся Японии, упорно поднимается китайский гигант. Если Америка не согласится на региональное главенство страны, которая несколько тысячелетий доминировала в своем регионе (и лишилась этого доминирования только на последние полтораста лет), то произойдет антикитайская мобилизация Америки. Слов нет, силы еще несопоставимы, но безудержный китайский рост оставит Вашингтону надежду только в случае децентрализации Китая. Сохранив же единство, крупнейшая страна Азии на протяжении двух десятилетий обойдет даже несравненный ВНП США. Перемещение центра материального могущества быстро меняет структуру мира — посмотрите на имперскую судьбу Британии.

Три обстоятельства с огромной силой наложатся на реструктуризацию силовых основ мирового сообщества. Первое— демографические процессы, которые еще более сместят мировой баланс к Востоку, изменят лицо Америки, скажутся на стареющих Европе и Японии. В 2000 году впервые число пользователей Интернета, не знающих английского языка,превысило число англофонов. Новый миллиард людей в зоне конфуцианского мира, еще миллиард в мусульманском ареале, полумиллиардный рост в индуистском мире изменят мир ближайших десятилетий, полтысячелетия бывший европоцетричным.

Второеважнейшее обстоятельство — растущая пропасть между богатым миллиардом и страждущим остальным миром. Если трое богатейших людей Земли имеют богатства, превышающие таковые у 48 наиболее бедных стран, социальный взрыв недалек. И едва ли помогут ядерное оружие и снимающие всю мировую информацию спутники. Полутора миллиардам голодающих сегодня людей попросту нечего терять, а информационная революция открывает им глаза на бесперспективность их существования. Новые социальные теории — или нисхождение к цивилизационным первоосновам — дадут обиженной части планеты объединяющее начало, и всадники Апокалипсиса снова появятся на горизонте.

Третьероковое обстоятельство — упадок национально-государственных структур вследствие нового всевластия транснациональных монополий, не знающих границ информационных потоков, стремительного перемещения не зависящих от столиц капиталов, смещение центров принятия решений, подъема неправительственных организаций(прежде всего энвайронменталистских) приведет мир к окончанию более чем трехсотлетней т. н. Вестфальской эпохи господства суверенных государств. Дисциплинирующая роль государства и его институтов будут дискредитированы, а вместе с этим и дисциплина национального самосознания. Возможно, глобалисты ликуют зря. Кто сможет сдержать нарастающий хаос, то первозданное состояние, когда старые лояльности рухнули, а новым еще предстоит определиться?