Моляков - Федоров: опыт противостояния

Ни Юркин-младший, ни Шарапов с Котоком в своих выступлениях оригинальностью не отличались. Они просто воспроизвели своими словами текст обвинительного заключения, сочиненного Толстовым. Поэтому повторять их подробно не имеет смысла. Они требовали от судьи Рябиной признать меня виновным и в сочинении статьи, и в ее распространении.

Мол, оплата за печатание шла из избирательного фонда Молякова, сочинял текст сам Моляков — вот он и виноват, что доказывается показаниями всех опрошенных.

Юркин-младший требовал для меня 1,5 лет лишения свободы. Адвокаты Федорова были согласны с этим.

В итоге 27 июня 2005 года судья Р. Н. Рябина вынесла в отношении меня обвинительный приговор. Я был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 129 УК РФ.

В тексте приговора она воспроизвела основные моменты обвинительного заключения. Рябина написала удивительные вещи. Будто бы свидетель Ермолаев В. В. показал в суде, что все материалы для печатания и распространения готовил лично сам Моляков И. Ю. По его просьбе он 19 ноября 2003 года для регистрации агитационных листков последнего «Взгляда в упор», затем 26.11.2003 г. «Открытый взгляд» со статьей «Сладкая сказка о Федоровых» и последующего тиражирования и распространения ездил в окружную избирательную комиссию. Данные информационные листки «Взгляд в упор», «Открытый взгляд» со статьей «Сладкая сказка о Федоровых» для регистрации в комиссии он получил лично из рук Молякова И. Ю.

Также Рябина заявляет в приговоре, что по агитационному листу с изображением президента Чувашской Республики Федорова Н. В. проводилось заседание комиссии, куда вызывали Молякова И. Ю., где он объяснял, что материал был подготовлен им. И следует это якобы из показаний секретаря окружной избирательной комиссии Л. Д. Денисовой.

Для судьи являются полноценными доказательствами заключение комиссии Приволжского окружного межрегионального территориального управления Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, а также лингвистическая экспертиза от 02.03.2004 г., проведенная в Институте русского языка им. В. В. Виноградова РАН.

И ей без разницы, что заключение «приволжской комиссии» отвергнуто другим судом, а лингвистическое заключение получено с грубейшими нарушениями норм УПК.

Рябина сообщает, что В. В. Лошаков и его сотрудница Н. В. Моисеева видели Молякова в типографии в ходе предвыборной кампании, а сам листок «потерпевший» Федоров обнаружил в своем почтовом ящике. При этом она совсем «упустила из виду», что Федоров путался в показаниях. То он нашел листовку в ящике, а то ее ему принесли в кабинет работники «соответствующих» служб. А ведь это касается вопросов подследственности, подсудности.

Никакого внимания она не обратила на мое ходатайство об отводе гособвинителя Юркина, об истребовании материалов проверки, проведенной по моему делу по поручению Генеральной прокуратуры России прокуратурой Чувашии.

Никакой реакции на невручение мне обвинительного заключения в соответствии с требованиями ст. 222 УПК РФ. Никакого внимания к нарушению сроков.

Доводы свидетелей Н. Е. Мешалкиной, А. В. Имендаева, И. Н. Моляковой о том, что И. Ю. Моляков не является автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых», опровергаются показаниями свидетелей Васина, Абукина, Солдатова, Павлова, Герасимова, Андреева.

Судья Рябина не дает никаких оценок рукописи Е. П. Мешалкина со статьей «Сладкая сказка о Федоровых», которая имеется в деле и была предъявлена ей лично.

Умалчивает она и о том, что возбуждать против меня дело не имели права, так как для этого требовалось разрешение Генерального прокурора Российской Федерации.

Апофеозом является утверждение, что анализ приведенных доказательств свидетельствует — автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых» является Моляков И. Ю. Доводы Молякова, что он не является автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых», несостоятельны и опровергаются совокупностью вышеперечисленных доказательств. В связи с чем суд приходит к выводу о доказанности вины Молякова И. Ю. в клевете, т. е. в распространении заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство Федорова Н. В., подрывающих его репутацию, содержащихся в средствах массовой информации, и его действия квалифицируются по ч. 2 ст. 129 УПК РФ.

Почему часть 2-я, а не 3-я, как было записано в обвинительном заключении? Судья объяснила это так: «Органами предварительного следствия подсудимому Молякову И. Ю. предъявлено обвинение в клевете, соединенной с обвинением лица в совершении тяжкого преступления — в покушении на убийство по предварительному сговору группой лиц, т. е. по ст. 15 ст. 102 ч. 2 п. «Н» УК РСФСР.

Однако в статье указано: «Бывшего зятя наказал отец. Бил табуреткой, ножками от табуретки, кулаками, ногами. Забил до потери сознания. Потом вместе с женой сунул в коляску мотоцикла, отвез подальше и выбросил в придорожную лесопосадку, т. е. в ней пишется лишь о том, что Федорова А. Н. помогла «сунуть» зятя Васильева В. в коляску и вместе с ним выбросила в придорожную лесопосадку. Т. е. автор статьи Моляков обвиняет Федорову А. Н. в укрывательстве преступления, а не в участии в избиении и покушении на убийство. Укрывательство преступления не относится к тяжким преступлениям, и поэтому действия подсудимого Молякова не могут быть квалифицированы как клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого преступления, и данный признак подлежит исключению.

При возбуждении данного уголовного дела нарушений норм УПК не было допущено».

Текст Рябиной оказался еще более противоречивым, нежели творение прокурора Толстова. На основании этого сочинения на 8 страницах она назначила мне наказание в виде исправительных работ сроком на один год шесть месяцев с удержанием 20 % из заработка ежемесячно в доход государства.

Но зачла в срок отбывания наказания время содержания под стражей с 21 октября 2004 года по 20 апреля 2005 года, всего 183 дня из расчета один день содержания под стражей — за три дня исправительных работ.

Таким образом, Рябиной я был признан виновным, но наказание уже отбыл. В Соликамск в ватнике и сапогах отправляться мне не пришлось. За что мировому судье, конечно, спасибо.

Спасибо и Виктору Алексеевичу Ильину, его особым отношениям с Рябиной. Он существенно повлиял на решение. А как — этого я рассказывать не буду.

Глава VI. Рано радовались

То, что я не оказался в колонии или на поселении, было большим достижением. Это давало возможность продолжить работу и дальше с максимальной отдачей и эффективностью. Действовать я начал немедленно.

Уже на следующий день, 28 июня 2005 года, я написал заявление о предоставлении мне протокола судебного заседания. Нужно было проверить его правильность. Если будут обнаружены ошибки, то составить замечания.

Вышла заминка, так как поначалу мне выдали только половину от всего, что было зафиксировано секретарем. Пришлось «выбивать» весь текст, вычитывать его, приносить на него замечания.

Параллельно я начал «расшифровывать» (т. е. переносить на бумагу) магнитофонные записи всего судебного заседания. Запись на диктофон велась с разрешения судьи. Это была кропотливая, сложная работа, занявшая у меня в целом больше месяца. Но она позволила внести обоснованные поправки в протокол судебного заседания.

1 июля 2005 года я направил в Калининский районный суд апелляционную жалобу на приговор судьи Рябиной. Такой «прыти» от меня не ожидали. Видимо, подумали, что я чрезвычайно рад приговору и, наконец, успокоюсь.

4 июля 2005 года Р. Н. Рябина мою апелляционную жалобу вернула. Под тем предлогом, что она составлена не по форме.

7 июля 2005 года В. А. Ильин вновь направляет в Калининский райсуд апелляционную жалобу, тщательно составив ее текст в соответствии с нормами УПК РФ. В жалобе говорилось: «Моляков И. Ю. как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного разбирательства свою вину в совершении инкриминируемого ему деяния не признал, показал, что никаких статей для информационных листков не писал, их распространением не занимался, не способствовал их появлению.