Так кто же развалил Союз?

Здесь мы видим еще одно подтверждение того, что Ельцин исполнен решимости окончательно поставить точку в истории существования прежнего Советского Союза и создать что-то взамен, но что именно, он еще сам не знает, − он говорит о нескольких возможных вариантах решения.

Кстати, тут Ельцин, по-видимому, допустил некоторую неосторожность, сказав, что они с Кравчуком и Шушкевичем собираются обсуждать варианты Союзного договора. Если бы его слова тогда услышал Кравчук, он бы, пожалуй, развернул самолет и полетел назад в Киев, как это сделал позднее, в 1999 году, Примаков, не долетев до США и вернувшись в Москву (поводом для такого авиационного маневра послужила полученное тогдашним российским премьером известие, что НАТО вот-вот начнет бомбить Югославию). Ни о каком Союзном договоре украинский президент вообще слышать не хотел.

8 декабря Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписали в Беловежской пуще, в правительственной резиденции «Вискули» соглашение, в котором говорилось, что Белоруссия, Российская Федерация и Украина как государства − учредители Союза ССР, подписавшие Союзный договор 1922 года, констатируют: Союз ССР «как субъект международного права и геополитическая реальность» прекращает свое существование. Одновременно три республики образуют Содружество Независимых Государств. С момента заключения соглашения на территориях Содружества «не допускается применение норм третьих стран, в том числе бывшего СССР», деятельность органов прежнего Союза прекращается. К сфере совместной деятельности стороны отнесли координацию внешней политики, формирование общего экономического пространства, европейского и евразийского рынков, таможенную и миграционную политику…

Важный пункт соглашения, в котором больше всего, наверное, была заинтересована Украина: члены Содружества «признают и уважают территориальную целостность друг друга и неприкосновенность существующих границ в рамках Содружества». То есть отныне все разговоры о том, что кто-то кому-то должен вернуть какие-то территории, произвольно прирезанные большевиками или их наследниками, надлежало прекратить.

Было решено сохранить объединенное командование «общим военно-стратегическим пространством», единый контроль над ядерным оружием.

Объединенное командование просуществует недолго. Все захотят иметь собственные армии. Единый контроль над ядерным оружием тоже не состоится, просто потому, что вообще непонятно, как его осуществлять.

В соглашении говорилось также, что оно открыто для присоединения всех членов бывшего Союза ССР, а также иных государств, разделяющих цели и принципы соглашения.

Обратим внимание на слово «присоединение». В дальнейшем оно станет предметом немалых споров и обид.

Дальше, может быть, стоит в подробностях рассказать, как все происходило. Распад империи… Все-таки не каждый день такие события случаются.

Разные участники той встречи говорят об этом по-разному.

Леонид Кравчук:

«Мне позвонил Шушкевич и говорит: «Леонид Макарович, у нас здесь Ельцин. Может быть, и вы подъедете?» То есть заранее ничего не планировалось. Правда, я раньше начал говорить с руководителями республик, что нам нужно собраться для того, чтобы посоветоваться. Но где собраться, как? Если делать это открыто, то не устроит ли нам противодействие Горбачёв? И вдруг... Ельцин едет в Белоруссию подписывать какое-то соглашение о содружестве. Шушкевич позвонил мне 6 декабря, а 7-го я уже вылетел. Мне задавали вопросы корреспонденты в аэропорту, я отвечал, хоть и не знал, чем это закончится…»

Вячеслав Кебич (в ту пору белорусский премьер):

Станислав Шушкевич также уверяет, что решение о прекращении существования СССР, по крайней мере, для него самого, фактически было спонтанным, сформировавшимся в течение нескольких часов. «Мы собрались 7 декабря 1991 года в Вискулях, чтобы обсудить вопросы поставок нефти и газа на Украину и в Белоруссию», − говорил Шушкевич в интервью газете «Время новостей» (опубликовано 8 декабря 2006 года). Между тем, по его словам, «очень быстро стало понятно, что экономические проблемы невозможно решить без политического определения, кто есть кто». «В первый вечер, 7 декабря, мы поговорили буквально полчаса, когда возник вопрос, согласны ли мы подписаться под фразой, что СССР как геополитическая реальность и субъект международного права прекращает свое существование», − сказал Шушкевич.

Правда, по словам Шушкевича, «вопрос о распаде СССР назревал, но до встречи в резиденции никто прямо не говорил о необходимости констатировать тот факт, что Советский Союз уже практически развалился». Последним толчком к распаду страны, как считает Шушкевич, послужил августовский путч 1991 года. «После этого страна стала неуправляемой, появилось много опасностей, о которых тогда мы, правда, не говорили. Уже потом я понял, что мы, судя по всему, предотвратили югославский вариант».

Шушкевич вспоминает, что при подписании беловежских документов у него «никакого страха почему-то не было». Не было у него и «никакого чувства исторической значимости, величия или переживаний по поводу кончины этого монстра». «Все эти чувства, − говорит он, − в меня вбили позднее. Тогда я просто считал, что мы делаем нормальное дело, которое должно оздоровить обстановку на советском пространстве».

Одним из активных участников беловежских событий был Егор Гайдар, за месяц до них назначенный вице-премьером российского правительства. Об этих событиях мы с ним беседуем в апреле 2009 года. Интересуюсь, знал ли он, когда летел в Белоруссию, что будет происходить в Беловежской пуще, в Вискулях.

− Нет, не знал, − отвечает Гайдар, − Борис Николаевич попросил меня полететь с ним в Минск, сказав, что есть идея встретиться там с Кравчуком и Шушкевичем и обсудить с ними вопросы взаимодействия в этих сложившихся кризисных условиях.

− Вы хорошо помните, что в этот момент упоминалось имя Кравчука? Сначала ведь Ельцин вроде бы собирался встретиться только с Шушкевичем.

− Нет, к тому времени, когда Борис Николаевич дал мне указание лететь с ним, Кравчук уже упоминался.

− А другие, кто с вами летел из Москвы, знали о том историческом событии, которое должно там произойти? В печати ведь сообщалось, что состоятся всего-навсего экономические переговоры между Россией и Белоруссией?

− Это был первый этап той поездки. Сначала же мы полетели не в Вискули, а в Минск. В Минске у нас действительно были консультации с одними белорусами, только потом мы поехали в Вискули.