Книжный шкаф Кирилла Кобрина

иногда возникающее ощущение, что перед тобой переводы с иностранного:

наконец, несколько наивные типографические трюки в духе хеленуктов, Аронзона и Евг. Харитонова – все это настораживает читателя, открывшего книгу Григория Марка. «Оглядываясь вперед», действительно, очень неровная книга; быть может оттого, что большая и включает в себя стихи, сочиненные более чем за десять лет. Честно говоря, не знаю, в каком соотношении она находится с другими книгами поэта, вышедшими в девяностые: с «Гравером», «Среди вещей и голосов», «Имеющим быть». И все же.

Перед нами поэт особый, с очень своеобразной интонацией и лексикой. В стихах Григория Марка не найдешь роскошных аллитераций, безумных по изощренности метафор, десертных словечек. Они ритмически довольно однообразны, тематически – тоже. Они не захватывают читателя сразу; наоборот, понять их странную красоту можно лишь дочитав до конца, а то и через несколько минут после этого. Я бы назвал многие из них медитациями; например, такое:

Другие – не медитации, а скорее иллюстрации, в духе яростной и саркастической графики немецкого экспрессионизма:

или (Фаворский?):

Чувствую, что рецензия у меня как-то не получается. Рецензенту не за что «зацепиться» в этих стихах; они хороши, но «почему» и «как» – сказать артикулированно невозможно. Предоставляю самим читателям ломать над этим голову. Закончу же (несколько мазохистски) цитатой из «Обрывка сценария» Марка, в котором мерзкие филологи мучают бедных умалишенных пациентов-поэтов:

Поль де Май. Аллегории чтения: Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста / Пер., примеч., послесл. С. А. Никитина. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1999. 386 с.

В этой книге все хорошо: и серия, в которой она издана («Studia Humanitatis»), и то, что напечатана она не в первопрестольной (и не в первоапостольной), а в Екатеринбурге, и что качество издания выше всяких похвал, и что вышел наконец тот самый Поль де Ман, который давно уже смущал умы робких читателей «НЛО»…

Только вот боюсь, что уже поздно. Де Ман не повторит судьбы Барта, Фуко, Делёза, Батая и даже Деррида, ставших в нашей культуре (в той или иной степени) «своими», «обрусевшими», вроде Гегеля, Ницше или Джека Лондона. И дело не только в том, что количество деконструктвистов уже достигло критической массы (то есть, одного), но и в качестве.

Деррида сверкает этногенетическим блеском галльского остроумия, он неожидан, неакадемичен. Русского человека он привлекает вольницей своих интерпретаций. Де Ман, по сути, банален; например, его прочтение стихотворения Йейтса «Среди школьников» (с. 19–20) никаких новых смыслов не «вчитывает»; то, чего он достигает с помощью своих методик, более или менее опытному читателю было и так ясно. Увы.

Мишель Сануайе. Дада в Париже / Пер. с франц. Н. Э. Звенигородской, В. Н. Николаева, А. И. Сушкевича. М.: Научно-издательский центр «Ладомир», 1999. 638 с.

Я был бы счастлив прочесть эту книгу году в 1981—82. В то довольно кислое время она вдохнула бы энергии и истинного авантюризма в мою (и моих друзей-сверстников) вялую душу. Вместо нее мы читали какого-то Кукаркина, пугавшего буржуазной культурой на (слава Богу!) большом количестве наглядных примеров. По крайней мере, про унитаз Дюшана я узнал от товарища Кукаркина. Спасибо ему.

Но вернемся к книге Сануайе. Перед нами ярчайший пример абсолютного несовпадения объекта описания и языка описания. Безумства таких хулиганов и идеологических провокаторов, как Швиттерс, Мэн Рей, Тцара, Бретон, описаны весьма странно – то ли на въедливо-бухгалтерском волапюке, то ли просто беспомощно. Демонстрирую образчик этого убогого стиля: «Со своей стороны, он, впрочем, удовольствовался тем, что вовлек своих корреспондентов в круг вопросов, чья необходимость в деле „детерминации современного мышления“ не бросалась в глаза».

Мне можно возразить, что дело тут, наверное, не в авторе. А в переводчике. Быть может, не знаю. С одной стороны, именно автор считает, что «в застенках Густава Носке убили двух предводителей спартаковцев – Карла Либкнехта (арестованного 1 мая 1916 года) и Розу Люксембург». Но, с другой, именно переводчик делает банальный «рейхсвер» загадочным «Райхсвером»… Однако дело вовсе не в просчетах автора и переводчиков. Дело в другом. Скучно читать буржуазно-добропорядочное, позитивистское (с долей благонамеренного прогрессизма) исследование об анархистах, смельчаках, возмутителях покоя бюргеров. Семьдесят пять лет спустя кощунственный дадаизм стал одной из средненьких искусствоведческих тем, где-то между Пюи де Шаванном и соцреализмом. Книгу о нем печатает издательство, называющееся не иначе как «Ладомир», у которого даже марка с куполами. Отчеты о манипуляциях шкодливого Кулика публикуются в глянцевых журналах для «среднего класса». Радикальный авангард и есть сейчас самый что ни на есть буржуазный мэйнстрим. Хотел бы я тогда увидеть, как сейчас выглядит по-настоящему революционное искусство?

Марк Соте (текст), Патрик Бусиньяк (иллюстрации). Ницше для начинающих / Пер. с англ. А. А. Байчаров; Худож. обл. М. В. Драко. Мн.: ООО «Попурри», 1998. 192 с.

Ллойд Спенсер (текст), Анджей Краузе (иллюстрации). Гегель для начинающих / Пер. с англ. Л. В. Харламова; Худож. обл. М. В. Драко. Ростов н/Д: Феникс, 1998. 176 с.

Ура! Наконец-то наступил апофеоз «фельетонной эпохи», предсказанной Гессе. Нам предлагают, по весьма сходной цене и во вполне разумных размерах, философию – Гегеля, Ницше, Макиавелли, Юнга и т. д. Теперь не нужно, захлебываясь зевотой от скуки, штудировать толстенные тома, все эти непереваримые «Критики чистого разума» и «Происхождения трагедии из духа музыки»; теперь есть чудные тонкие брошюрки-комиксы, где наглядно и доступно для разумения менеджера по рекламе мебельного салона графически представлено абсолютно все: «философия религии» в виде оплывшей свечечки на ножках, поджигающей саму себя, «диалектика» в виде ракушки и/или звездочек и метеоритов, «веселая наука» в образе карикатурного Ницше, босоногого, задрапированного в женские тряпки, во фригийском колпаке, на фоне восходящего солнца, сеющего свои книги… Умри, Остап, лучше не нарисуешь!

Во-первых, я не совсем понимаю, кому адресованы эти книжки. «Широкому кругу читателей», как написано в аннотации? Какому? Читателю Марининой или читателю Акунина? Первому эти комиксные ницше с гегелем нужны не больше, чем полновесные и многотомные. Вторые, если надо, осилят и нормальную книгу, хотя бы статью в философской энциклопедии. Так кому же? Есть у меня вариант ответа: бывшим преподавателям марксистско-ленинского любомудрия, срочно брошенным на преподавание загадочных «культурологий», «историй политических учений», «историй философий». Не читать же, в конце концов, на пятом десятке всю эту гиль! А здесь все так компактно и удобно укладывается в надлежащие ящички: «Через три месяца после смерти брата (Гегеля. – К. К.) Христина отправилась на прогулку и утопилась», «гегелевская трактовка религии близко соотносится с историей искусств и историей философии», «констатация Фукуямой мирового триумфа либерального свободного предпринимательства кажется излишне оптимистическим оправданием американского империализма». Впрочем, «гегельянский комикс» еще «ничего» (не считая чудовищных ошибок переводчика, назвавшего Вальтера Беньямина «Бенжамином», а Ричарда Рорти – «Роти». Интересно, куда смотрел «научный редактор д. ф. н. В. И. Курбатов»?); «ницшеанский» – гораздо хуже. Идиотские таблицы, перекочевавшие из «прогрессивных» учебников по передовым методам преподавания истории («В 1878 г. Бисмарк 1. Организовал Берлинский конгресс. 2. Издал антисоциалистические законы», реплики, похожие на титры немого кино («После его назначения штатным ординарным профессором Фриц пришел к необычному решению!»), «шуточные» переделки известных картин (в духе журнала «Наука и жизнь» 70-х гг. или книг вроде «Физики шутят») – все это делает «Ницше для начинающих» самым омерзительным образчиком из всей этой весьма сомнительной серии. Закончу выпиской из аннотации к этой же книге: «Знаменитый ницшевский „союз троих“, его теория о сверхчеловеке, об Антихристе и нигилисте, о Заратустре, а также посмертное тенденциозное использование идей Ницше нацистами делают чтение захватывающим». И кожа малыша станет мягкой и нежной! Ведь вы этого достойны!