Кассандра

опасного врага – вещь довольно обычная. Ничем нельзя мне так польстить, как моей черкесской посадкой и умением носить горский костюм, отмечал Печорин. Щеголяли трофейным оружием и перенимали манеры – и близко не имея в виду предательства или смены взглядов. Когда курсанты Ленинградского артиллерийского училища перешивали пилотки на немецкий манер – их «правильное понимание политики партии» изменений не претерпевало. Можно отметить определенное озорство, эпатаж, черный юмор, желание выделиться -но не растление фашистской идеологией: уж воспитывали в старые времена советских офицеров крепко.

Так в чем же все-таки причина этой тяги?

13. Не было в СССР семидесятых годов более популярного сериала, чем «Семнадцать мгновений весны». И не было более популярных персонажей, чем Штирлиц и Мюллер. Ну, Штирлиц – советский герой-разведчик, красавец-рыцарь без страха и упрека. А папа Мюллер, Мюллер-гестапо – к нему откуда симпатии? Что, дело только в обаянии сыгравшего его Броневого? Почему фразы главы гестапо разошлись в народе на цитаты? Ум, ирония, выдержка привлекали? А жестокость и преданность злодейству почему не отталкивали: почему образ не был воспринят как именно отрицательный?

14. Почему фашисты в кино так хорошо, элегантно, одеты и производят впечатление частиц мощной, опасной, стройной силы? Эта черная форма, стройнящая фигуру, эти высокие тульи фуражек с черепами, эти блестящие облегающие сапоги? Солдаты: эта соразмерная крепость фигур в мундирах, глубокие каски, низкие подкованные (явно подкованные, по походке видно!) сапоги, засученные по локоть (помесь мясника и курортника) рукава, безотказные кургузые «шмайссеры» и готовность страшновато, равнодушно, неотвратимо убивать. А может быть, воин так и должен выглядеть: беспощадная смерть врагам в эстетизированном обличье?

15. Фашизм для нас восходит к III Рейху, который давно нами повержен и исчез. Соприкасаясь с ним сейчас, мы имеем дело не с реальным явлением, а с мифом. Миф создан уже не столько «ими», сколько нами. Подправили в соответствии со своими: социальным заказом; идеологией; психологией; законами искусства, каковые законы проявляются не только в литературе и кино, но и в историографии: писаная история весьма зависит от того, кто ее пишет, его не только сознания, но и подсознания – в историю неизбежно привносится личное отношение, и в этом ее родство искусству, и увы тут науке, с чистотой ее дело всегда обстояло не совсем…

16. Одна из сильных и опасных сторон мифа – коррекция идеи побежденного и канувшего явления. В реальном мире идея являет себя через реалии и тем всегда снижается, замусоривается, прибегает к осуждаемым средствам, она деформируется и подвержена дегенерации. Вполне прекрасен в идеале социализм и весьма скверен в реальности.

А вот ежели чего в реальности нет – можно сколько угодно говорить о высоте и прекрасности идеи. Ну, вроде того, что обожествить можно только мертвого, живой всегда сильно несовершенен.

Сегодня фашизм официально как идея – символ не просто