Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании

— Что?! — возмутился собеседник. — Со своих ребят деньги брать? Появился у нас такой собственник, так мы ему устроили жизнь — будь здоров!

И мне рассказали историю одного парня, который приехал сюда за «длинным рублём». Жажда наживы и скопидомство властвовали над всеми его чувствами. Он что-то скупал в ближайших деревнях. Под его кроватью стоял солидный сундучок, доверху набитый сапогами, случайно приобретёнными костюмами и прочим «барахлом», как презрительно говорил рассказчик.

Ребята посмеивались над скопидомом, по привычке не закрывали окон и дверей, но тот поставил на сундук прочные замки и прикрепил его к стене толстой цепью.

В комнате жил весёлый паренек, золотые руки. Он делал электропроводку во всех новых домах, поэтому ему ничего не стоило придумать размыкающиеся контакты у стены под кроватью, где стоял сундук. Когда сундук задвигался к самой стене, горела лампочка под потолком. Но, как только сундук отодвигался (что случалось каждый вечер, когда хозяин проверял его содержимое), лампочка мгновенно гасла.

Весёлый электрик объяснял это таинственной силой, а испуганный «скупой рыцарь» никак не мог понять столь странного явления: ведь к выключателю никто не подходил, ребята стояли посреди комнаты и хохотали.

Вряд ли можно считать подобную шутку действенным методом борьбы против собственнических инстинктов, но мне понравилось отношение молодёжного коллектива к столь живучему даже в наши дни осколку прошлого.

Так изменяется психология

Я бы мог привести десятки примеров, показывающих, как развивается и крепнет коммунистическое сознание, как под действием тех или иных причин изменяется психология собственника, воспитанного капитализмом. Однако тут следует оговориться: ведь новое поколение знает капитализм только по книгам. Остались лишь собственнические инстинкты. Вот именно, инстинкты; их можно подавить или развить, что зависит только от воспитания. Но воспитывать нужно не проповедями, а делами, силой положительного примера.

Взять хотя бы такой случай. Ездил я по Украине, жил в одном из колхозов, собирал материал для научно-фантастического романа. Возможно, кое-кому это покажется странным. Колхоз — и вдруг фантастика… Но дело в том, что меня больше интересуют новые отношения между людьми, чем новая техника. Итак, представьте себе огромный колхоз. Строятся дома, клуб на семьсот мест. Центральная улица оказалась узкой и для транспорта и для пешеходов. Решили её расширить за счёт приусадебных участков.

Я думал, что возникнет серьёзная проблема, ибо с незапамятных времён клочок собственной земли считался единственным богатством крестьянина. Да и сейчас, как обойтись без своего огородика? Нет, решил я, тут могут встретиться серьёзные затруднения.

Ничего похожего. Колхозников не нужно было уговаривать, они тут же перенесли заборы поближе к хатам по той самой причине, что возня на собственном огороде им опротивела. На удобных колхозных огородах — автоматическая поливка, уборочные машины, транспорт, современная агротехника. А тут таскай воду вёдрами, вручную сажай и копай картошку. Да и невыгодно: на колхозных огородах куда больше заработаешь.

Вот почему возле хат я не видел грядок с капустой или морковью, росла либо чахлая травка, либо овёс. Надо же хоть чем-нибудь засеять пустующую землю!

Так изменяется отношение к собственности.

Социализм не упраздняет личной собственности. Не подлежит сомнению и то, что все необходимые предметы домашнего обихода будут в личном пользовании и при коммунизме.

Советская страна богатеет год от года, и люди, которые самоотверженно трудятся, могут пользоваться всеми материальными благами жизни.

Несомненно, что у нас иная психология, чем у людей, воспитанных капитализмом, а если так, то, может быть, и ни к чему этот разговор о личной собственности, которая якобы может отрицательно повлиять на воспитание советских граждан?

Но это не всегда так, если всерьёз подумать о молодёжи, о воспитании будущих граждан коммунистического общества.

Попробуйте представить себе на минуту, что денег больше не существует, они потеряли всю свою материальную ценность. Тогда многое из капиталистического наследия, от чего мы ещё не можем полностью избавиться, исчезнет, как страшный сон.

Исчезнут разные людские пороки: скупость, стяжательство, хвастовство материальным благополучием (а отсюда и презрение к простым честным труженикам).

Приятно и полезно помечтать о будущем, о том, какие тогда будут жить необыкновенные люди.

В этой связи всё чаще и чаще задумываешься над тем, что мы должны прежде всего отбросить, свалить со своих плеч как тяжёлый груз, мешающий нам двигаться по дороге к коммунизму. И это в первую очередь психология собственничества.

«Папа умеет жить»

В прошлые годы в целях привлечения средств населения на нужды жилищного строительства всячески поощрялось строительство собственных дач. Государство выделяло долговременные ссуды, стройматериалы, рабочую силу.

Организовывались дачные кооперативы, выделялись лучшие участки в пригородах, строились дороги, водопровод, подводилось энергопитание. Дачи строились, как правило, двухэтажные, добротные, они доживут и до коммунизма. Только вот иные хозяева этих особняков, а также их потомки, воспитанные в духе стяжательства, — фигуры для будущего общества не очень-то желательные.

В этом, мне кажется, основная беда. Разве нам неизвестны случаи, когда такой домовладелец вдруг начинает меняться на глазах? Дачу на лето он сдаёт сразу нескольким семьям, а сам ютится в каморке. Клубнику, вишню, ранние овощи — всё, что произрастает на его большом участке, дети и родственники отвозят на рынок.

С таким домовладельцем я однажды встретился. Какой-то хозяйственный деятель с зарплатой среднего служащего умудрился выстроить себе огромную двухэтажную дачу с гаражом, обставил её старинной мебелью, а из остатков своих доходов ежемесячно выделял кругленькую сумму для своего сына — студента.

Я протянул его сыну логарифмическую линейку и предложил сосчитать, как мог получиться такой материальный парадокс: ведь, кроме отца, в семье никто не работает.

Сын, лениво отодвинув линейку, сказал, что денежные дела отца его никогда не интересовали, и пояснил:

— Папа умеет жить.

За папу я не волновался. Он умеет жить по-своему, но до поры до времени (кстати, его вскоре арестовали), а вот сын не умеет и не хочет жить по-ленински, по-коммунистически, как подобает комсомольцу. Значит, в комсомоле ему не место, и исключать его надо было не после того, как доказали, что отец — жулик, а гораздо раньше, когда все заметили, что сын живёт не по средствам.

В нашей печати уже не раз высказывалось мнение, что вполне закономерным должен стать вопрос коллектива к любому из его членов: откуда у него средства на строительство дачи, покупку автомобиля, если заработок его не позволяет делать подобные дорогие приобретения? Предлагалось, чтобы наше законодательство определяло ответственность членов семьи взяточника или расхитителя народного добра.

Но всё же этого недостаточно. Коллектив, конечно, может и должен спросить, откуда у одного из его членов появились большие средства. А вот те ответственные товарищи, от которых зависело предоставление участка для застройки, отпуск материалов, помощь рабочей силой, те, кто благословлял будущего дачевладельца на капиталовложения, они не только могли, но и обязаны были спрашивать: откуда, мол, такое богатство?

Приятно и полезно провести выходной день на воздухе, можно приезжать на дачу и после работы. Но для этого не так уж необходимы фундаментальные сооружения, стоящие многие тысячи рублей.

Не будем наивны: такие дачи строятся главным образом затем, чтобы вложить свои капиталы. Дача всегда имеет ценность, а кроме того, она ещё может приносить нетрудовой доход.

Собственная дача или пионерлагерь?

Трудно даже себе представить, как подобная собственность разлагает людей, особенно молодёжь. Ведь, как правило, всякие торговые, хозяйственные и прочие деятели сами достают материалы, транспорт, рабочую силу. В дело идут и взятка и частные соглашения. Целые бригады нигде не работающих мастеров бродят из района в район, предлагая свои услуги. Как грибы, плодятся посредники, маклеры и прочая нечисть.