Газета Завтра 890 (49 2010)

     В-четвертых, и Путин, и Медведев прямо и косвенно заявляли, что в качестве основного партнера в деле модернизации России они рассматривают Европу. А это важный козырь уже для Берлина и Парижа в их непростых взаимоотношениях с Вашингтоном. Но проблема в том, что Запад менее всего намерен доверять путинской России. И за потенциальное участие в модернизации российской экономики та же Европа требует конкретных уступок от Москвы в сфере безопасности. Верховный представитель ЕС по общей внешней политике и политике безопасности Хавьер Солана прямо заявил в этой связи: "ЕС и Россия уже подписали договор о "партнерстве во имя модернизации"…Если ЕС и Россия намерены всерьез сотрудничать по экономическим вопросам, им необходимо начать с сотрудничества по вопросам безопасности". То есть хотите модернизации, сначала интегрируйтесь в глобальную военно-политическую систему НАТО. "Утром — деньги, вечером — стулья".

     И, наконец, в-пятых, в Вашингтоне считают, что по мере развития российского системного кризиса Москва будет более податливой перед западным давлением.

     По сути ноябрьский саммит НАТО в Лиссабоне действительно стал историческим: Запад определился со своей стратегией на ближайшее десятилетие. И это проявилось даже не столько в формальной "перезагрузке" отношений между НАТО и Россией, сколько в кардинальном изменении отношения к Афганистану, который находится в самом сердце Евразии.

     Еще полгода назад Б.Обама обещал, что выполнит свои предвыборные обещания и выведет американские войска из Афганистана к лету 2011 года.

     В течение двух последних лет многие европейские лидеры стали заявлять, что надо быстрее заканчивать афганскую авантюру.

     Американские и европейские генералы стали говорить о том, что силовая победа в Афганистане невозможна и надо договариваться с "умеренными талибами".

     И вдруг в течение буквально нескольких месяцев отношение к афганской проблеме кардинально меняется. Фактически в Лиссабоне принимается решение остаться в Афганистане не только до 2014 года, но и на неопределенное время, "вплоть до десятилетий" в дальнейшем. Неожиданно зазвучали голоса, что "военная победа НАТО" в этой стране, оказывается, возможна. Американцы начали в октябре срочные поставки своему афганскому контингенту новых видов вооружений, включая тяжелые танки "Абрамс". Резко активизировались попытки "постепенного вовлечения" России в афганский конфликт. Были проведены несколько совместных боевых операций российских и натовских подразделений на афганской территории. Прижимистые американцы согласились даже сами оплатить поставки российских военных вертолетов нынешнему кабульскому режиму. В Лиссабоне Москва дала принципиальное согласие на транспортировку военных грузов из Афганистана по российской территории.

     Но если рассматривать эти и многие другие события в контексте принятой новой антикитайской, антиевразийской стратегии НАТО, то многое становится ясно.

     Возможный уход НАТО из Афганистана в 2011 году на самом деле превратился бы в политическое бегство из всего региона, стал бы детонатором существенных изменений не только на Ближнем и Среднем Востоке, но и во всем глобальном балансе сил. По сути это означало бы геополитическую катастрофу для США и НАТО, последствия которой оказались бы гораздо более драматичными, чем поражение во Вьетнаме в 70-е годы прошлого столетия.

     Во-первых, уход из Афганистана означал бы потерю Западом важного форпоста для геополитического и геоэкономического внедрения в бывшую советскую Среднюю Азию. А этот регион рассматривается американскими стратегами как чрезвычайно важный в ресурсном отношении на ближайшие десять-пятнадцать лет. Поэтому сохранение долгосрочного контроля над Афганистаном означает по сути активизацию политики эшелонированного проникновения Запада в Среднюю Азию.

     Во-вторых, в случае ухода НАТО из Афганистана объективно укрепились бы внешнеполитические позиции Ирана. А поскольку между Тегераном и Пекином сложились за последние годы особые отношения, то, следовательно, автоматически усилилась бы роль Китая в центре Евразии. Для Вашингтона это совершенно неприемлемо.

     В-третьих, возвращение к власти в Афганистане талибов, за которыми стоит пакистанская разведка, привело бы к укреплению региональной роли Исламабада. А так как Вашингтон однозначно сделал сейчас ставку на Индию как потенциального союзника в реализации своей глобальной антикитайской стратегии, то возвращение талибов в Кабул означало бы и укрепление пакистано-китайского альянса.

     В-четвертых, после смены режима Карзая нынешний потенциальный альянс Иран—Китай—Пакистан именно в рамках афганской проблемы мог бы превратиться в важнейший геополитический фактор во всей Евразии.

     В-пятых, бегство американцев из Афганистана неминуемо привело бы к усилению региональной роли ШОС, куда Пакистан и Иран входят в качестве наблюдателей. А это приведёт к усилению внешнеполитической координации между Москвой и Пекином в отношении проблем Центральной Азии, и прежде всего, кардинального сокращения наркотрафика из Афганистана — одной из важнейших стратегических угроз для России. Между прочим, только талибы в свое время смогли резко сократить наркопроизводство и серьезно прижать афганских наркобаронов.

     Следовательно, именно в контексте и вокруг Афганистана могло начаться формирование качественно нового российско-китайско-исламского альянса, то есть реальная консолидация Евразии.

     Чтобы не допустить всего этого, НАТО, а точнее США, кардинально изменили свою стратегию и приняли решение закрепиться на афганском форпосте.

      "СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ДИЛЕММА ДЛЯ ТАНДЕМА"

     Сегодня Кремль оказался в максимально выгодной позиции: Россия нужна и Западу, и Китаю. Москве это сулит в краткосрочной перспективе и политические, и экономические дивиденды. Поэтому она, наверняка, будет пытаться лавировать между НАТО и Китаем, особенно в ближайшие полтора года, поскольку главная политическая задача нынешнего режима заключается в обеспечении плавного, без потрясений, возвращения власти Путину.

     Буквально сразу после завершения лиссабонского саммита с двухдневным визитом в Москву приехал премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао. Он встретился и с Путиным, и Медведевым. На открытии экономического российско-китайского форума Вэнь Цзябао начал свое выступление примечательными словами: "Китай и Россия — надежные стратегические партнеры, две великие державы, которые могут влиять на судьбы мира". И это была не случайная оговорка. Во время визита в Китай председателя Совета Федерации С. Миронова, Председатель КНР Ху Цзиньтао публично передал ему пожелание Китая о совместном построении с Россией справедливого и рационального мирового порядка.

      На встрече с Медведевым премьер КНР сообщил, что Пекин готов поддерживать российскую модернизацию и вложить в проект "Сколково" более 1 миллиарда долларов. Президент РФ в свою очередь заявил, что "Россия заинтересована в радикальном росте инвестиций из Китая и будет приветствовать участие китайских компаний в приватизации". Двусторонняя торговля развивается быстрыми темпами и в 2010 году превысит отметку в 56 млрд. долл. Причем и Москва, и Пекин заинтересованы в более быстром переходе во взаимной торговле на юани и рубли.