Неединая Россия

Первым признаком оккупационного режима считают чистку руководства областного МВД: на место уральских силовиков посадили московских. Хуже всего отношения с обновленным составом обстоят у политика Евгения Ройзмана — говоря о народной любви, которой пользуется Ройзман в регионе, некоторые даже называют его молодым Росселем. В его фонд «Город без наркотиков» я попала во время срочной утренней планерки. Накануне в женский реабилитационный центр пришли оперативники с допросами и обысками, пациенты разбежались, несколько человек дали показания о применяемом к ним в центре насилии, уже возбудили два уголовных дела. В понедельник родители вместе с сотрудниками фонда сочиняли коллективное письмо в Госдуму, прокуратуру и президенту: «Требуем оставить в покое старейшую организацию по борьбе с наркозависимостью, которая оставляет шанс нашим детям на нормальную жизнь». Я зашла в комнату, застав обрывок фразы одной из матерей: «И в 4 утра завалились полицейские — москвичи! — и начали их за волосы таскать и обыскивать». Конфликт Ройзмана с органами связывают с его активным участием в истории с межнациональной дракой в поселке Сагра и с обвинениями в адрес сотрудников МВД во взятках.

«При Мишарине к нам пришел новый глава МВД из Москвы с неуспешной командой, часть из них аттестацию не прошла, — пускается в объяснения Ройзман. — Убрали местных с ключевых должностей. На их место пришли раскайфованные люди на дорогих машинах с вопросом: „Да кто вы такие? Это край непуганых лохов“. Составили списки всех, у кого есть деньги, обложили данью автосалоны, спа-салоны, рынки. Они в Москве так привыкли, что все тарифицировано. У нас к такому не привыкли. Здесь были конфликты с милицией, были коррумпированные милиционеры, но у нас всегда милицию уважали. И тут пришли москвичи. Покорять туземцев».

В МВД с оценкой Ройзмана не согласны. «Если хотя бы один сотрудник, вне зависимости от должностей и званий, окажется причастным к коррупционной схеме, руководством свердловской полиции будет сделано все, чтобы помочь расследованию, изобличить этого подонка и отправить на нары», — уверяет глава пресс-службы министерства Валерий Горелых. По его словам, Ройзман не подал ни одного заявления с требованием проверки фактов коррупции, «есть только словоблудие». «У него девиз такой: ни дня без пиара. Его пнули под зад на всех выборах, от власти подальше, и сейчас у него агония. У него все плохие, от президента до полицейского. Один он у нас голубь мира с криминальным прошлым. Вот о чем он должен рассказывать».

Сепаратистские настроения появились в области одновременно с усилением вертикали власти, уверен Ройзман. «Все проблемы начались с принятия закона о назначении губернаторов. Одновременно отменили народное представительство в Госдуме — убрали депутатов-одномандатников. К чему это привело? Раньше был избранный губернатор с командой, его поддерживающей, с критиками, которые пристально за ним следят. Так выстраивалась более или менее сбалансированная система управления. Вертикаль должна была сделать регион полностью управляемым. И по признаку личной преданности стали назначать губернатора. Он не должен обладать яркой харизмой, чтобы не повел людей за собой и не отбился. Не должен уметь принимать решения, — глава „Города без наркотиков“ говорит размеренно, без запинок, как будто пробует на мне предвыборную речь. — И вот в мощный регион со сложившимися элитами приходит человек и говорит: я буду здесь командовать. И все про себя скажут: „С чего вдруг?“ Тогда губернатор начинает пытаться договариваться с элитами. Одним обещает это, другим то. Пытается контролировать деньгами прессу, но СМИ множатся, и на всех денег не хватает. Ему в команду начинают засовывать своих людей, которые тянут в разные стороны. В результате губернатор у центра абсолютно управляемый, а регион становится неуправляемым».

«А населению пофиг на назначенцев. Мысль у всех одна — у этих какая-то возня, а нам здесь жить. И каждый начинает просто столбить свою территорию, отвоевывать, огораживать, — добавляет Ройзман. — Большая часть консервативного населения, которое при нормальных обстоятельствах всегда поддерживает власть, оказывается на обочине. Его не спросили. Ну раз у вас свои игры, ну вот идите и играйте, чего вы голосите, что вас на столбах начали вешать? К нам-то какие претензии?»

Еще больше, чем присланными из Москвы силовиками, местные жители недовольны заходом в область московского бизнеса. «Я за десять лет на рынке с такой наглостью первый раз сталкиваюсь», — рассказывает мне екатеринбургский предприниматель, занимающийся строительством, об аукционе, недавно проведенном Росимуществом. Зимой 2011 года на торги было выставлено пять нежилых помещений на улице Ленина, по расположению и ценам на недвижимость аналогичной Тверской в Москве. Из 14 подавших заявки екатеринбургских компаний и физических лиц к аукциону не допустили ни одну, а находившиеся в федеральной собственности площади в итоге получили московские бизнесмены. Когда о двусмысленных результатах аукциона написали газеты, один из покупателей, 21-летний студент факультета финансов и кредита из Москвы, прислал в местные СМИ письмо с требованиями прекратить травлю. «Я хотел там магазин устроить. Готов был взять за 200 млн. Их продали за 52 млн. Это выходит 53 тыс. руб. метр. Почти даром. А через неделю пришли и предложили у них за 200 млн купить, щенки», — горячится мой собеседник. Он с коллегами писал заявления в Генпрокуратуру, следственный комитет, уполномоченному по правам человека и самому Владимиру Путину. «За полгода разбирательств двух руководителей Росимущества, участвовавших в этой сделке, посадили за взятки в другом аукционе. Мы просим, чтоб суд это учел», — говорит бизнесмен. Через пару минут звонит его юрист: только что закончилось судебное заседание — в удовлетворении иска уральским предпринимателям отказали.

«Московский бизнес заходит сюда только чтоб хапнуть. Если задаром забрать не получается, они бросают. Им до региона дела нет, они плевали, вон, отрабатывают до пятницы и летят на выходные в Москву», — выговаривает мне областной «мебельный магнат» Андрей Гавриловский, сидя в своем кабинете на 19-м этаже своего же бизнес-центра. Владелец нескольких торговых комплексов и фанат Высоцкого, построенный в центре Екатеринбурга на расчищенном от исторических усадеб месте 54-этажный небоскреб он назвал в честь своего кумира. Возведение «Высоцкого» сопровождалось протестами горожан и уголовными делами. В прошлом году к открытию высотки, на которое приезжали губернатор и сын певца, приурочили предпремьерный показ фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой». Перед входом в свой бизнес-центр Гавриловский установил памятник: бронзовый Высоцкий играет на гитаре, бронзовая Марина Влади его слушает. У лифтов за стеклом хранят деревянный стол из гримерной певца и черный свитер, в котором он играл Гамлета. Гав- риловский так же прямодушен и безапелляционен, как его кумир.

«Вот мы построили небоскреб, которого в Москве еще нету. На открытии было три камеры от „Первого канала“. А ничего не показали. Строили наши уральские проектировщики и рабочие — у нас и уровень выше. В Москве проектировщики из Германии и Англии, строители — из Турции. Но как нам удалось это сделать? Потому что мне помогали Чернецкий (бывший мэр Екатеринбурга. — Ред.) и Россель. Если б не они, это было бы невозможно — обойти все препоны. Но их убрали, потому что они лишние. Москва очень ревнует к самостоятельности». Он подводит меня к окну: «Если вы видите грязный, заброшенный, неухоженный дом — это гарантированно собственность федерального центра. Они и нам не дают, и сами не ремонтируют».

В Екатеринбурге, как и на Дальнем Востоке, больше всего не любят присланных губернато- ров-варягов. «За что нам любить Москву, вот скажите мне? Вот нам сюда все время шлют новых чиновников — нами неразумными руководить. Местных нельзя, ни в коем случае, вдруг они договорятся и устроят республику. Приходят же импотенты все до одного. А главный аргумент постоянно — что у них хорошие связи в Москве и что они нам денег выпросят много». С новым губернатором Гавриловский еще не встречался, но зато очень сильно, как и большинство бизнесменов в городе, разочаровался в команде Мишарина. «Чтобы человек здесь разобрался, надо минимум семь лет. А они привели команду москвичей, которые ничего в регионе не понимают. Зато сюда сразу привозят человек сто жен, братьев, сослуживцев, одноклассников, любовниц — всех очень голодных. Приезжают и офигевают: „У вас тут работать надо? Чего, лопатой?! Я щас Коляну позвоню, Колян, ты куда меня послал, тут лопаты?!!“ Регион используется как плацдарм для карьерного роста и заработка чиновников. Никому ничего не надо, самостоятельности нам никто не даст, как жить дальше, не знаю. Смотри, у нас с тобой беседа проходит о федеральном центре и регионе как о захватчике и пострадавшем, как о колонии говорим. А те дядьки большие думают, что мы тут в Екатеринбурге не понимаем, что к нам сюда захватчики приезжают».