Газета Завтра 263 (102 1998)

Борис Александров “КоЛобок”

Круглое курносое лицо, единственной выразительной деталью которого являются маленькие очечки, бегающий взгляд, несколько суетливые движения нескладного тела, нервные подергивания рук, высокий, чуть заикающейся голос — таков облик Павла Лобкова — одной из самых ярких звезд паноптикума телекомпании НТВ, всегда стремившейся персонифицировать транслируемые в сознание и подсознание миллионов телезрителей эмоции и догмы. Как всякая телезвезда, он имеет свой собственный, разработанный имиджмейкерами образ. Обычно Павел Лобков экспонируется как "истинный интеллигент", аналитик и моралист. Он — гневный разоблачитель многочисленных пороков русского народа, всегда готов пролить слезу над увядающими либеральными "ценностями", вроде мадам Боннер. Его расследования и нравоучения поражают хлестаковской беспечностью и отсутствием глубины, сочетающихся с самой пошлой пафосностью.

У большинства нравственно и психически здоровых людей не только содержание речей, но и сам вид Лобкова, его манеры — вызывают глубокое раздражение. Испытываемые сильные негативные эмоции заставляют людей концентрировать внимание на их источнике. Именно на этом психологическом факторе и строится игра психоаналитиков НТВ.

Реальная роль Лобкова — провокатор. За примерами далеко ходить не приходится. Совсем недавно экраны телевизоров без устали демонстрировали Лобкова, извивающегося перед генералом Альбертом Макашовым, кричащего ему: "Нет, вы скажите", "Это уголовно наказуемо" и т. д. Свою роль катализатора скандала он сыграл великолепно, за что и получил, до данным компетентных источников, приличный гонорар — десять тысяч долларов.

Говорят, что Лобкова на дух не переносят даже его коллеги. Как утверждают источники в телекомпании, он необычайно угодлив по отношению к вышестоящим и омерзительно высокомерен в обращении с равными или подчиненными. Рассказывают, что Лобков никогда не имел собственного самостоятельного проекта только потому, что подчиненные непосредственно ему люди очень скоро начинали бунтовать и отказывались продолжать работу за любые деньги. Даже от положенного по рангу личного шофера пришлось отказаться "колобку" (это самое приличное прозвище известного тележурналиста из многих, данных ему озлобленными коллегами).

Впрочем, "инаковость", "непохожесть" Лобкова на обычных людей, его вечный с ними антагонизм сделали ему неплохую журналистскую карьеру. Его держат на НТВ, как держали средневековые монархи при своих дворах злобных и уродливых карликов-шутов.

Борис АЛЕКСАНДРОВ

Производство, изготовление и монтаж металлоконструкций - компания «Арго-М»

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Мы обращаем внимание Генеральной прокуратуры России на резко усиливающуюся русофобию по всем программам НТВ. Только за один воскресный вечер 13 декабря в передаче “Итого” Шендеровича Россия была названа грязной, больной, неизлечимой, опустившейся женщиной, затем в перерывах между тремя передачами “Итоги” были показаны два кинофильма о борьбе благородных американцев с русскими советскими мерзавцами и с еще более жуткими человеконенавистническими православными сербами, чей лидер Радован представлен выродком и злодеем.

Мало этого, в “Куклах” вся Россия представлена как одна лагерная зона, а сам русский крестьянин — в образе козла.

Это разве не межнациональная рознь? Если прокурору Скуратову не противна эта грязь и он не видит никаких нарушений закона, то прав Эдуард Тополь: терпение у людей закончится и польется кровь. Кто тогда защитит Шендеровича, насаженного на кол?

Основная причина пилонефрита - кишечная палочка. Установить точную причину заболевания поможет анализ мочи.

Владимир Куницын ВСПОМИНАЯ ОТЦА

Это случилось через две недели после его похорон. Я приехал в переделкинский храм поставить поминальную свечу. Церковь была пуста, никто не мешал помолиться за душу Георгия, попросить у Бога спасения ее и вечного успокоения. И помню, как вышел оттуда, чувствуя, что словно бы кто-то ласково огладил мою душу и до краев наполнил смиренной печалью, к которой, как мне казалось, я еще не был готов.

На кладбище оказалось пусто. Пока шел до могилы, не встретил ни одного человека, и это лишь усилило состояние. Хотя и странно — такой солнечный, теплый и тихий-тихий стоял октябрьский день, будто тоже успел уже помолиться в храме...

Наблюдая за тем, что творится сегодня с людьми и страной, я все чаще вспоминаю отца, вдумываюсь в его судьбу и все отчетливее вижу громадные контуры его личности. Особенно на фоне нынешней власти и общества.

И, видимо, логично, что “новая эпоха” отторгла его в самом начале, как чужака. Но отвергло его и догорбачевское время. По той же причине.

Мне кажется, здесь нет противоречия.

Он родился в 1922 году в деревне Куницыно, Иркутской области и происходит от казаков Хабарова. Я помню его рассказы о своем деде, который еще с рогатиной ходил на медведя и был в этом занятии силен и удачлив. Я никогда не забуду, как мой отец любил своего отца, с восторгом и восхищением вспоминая, как в детстве ходил с ним в тайгу на все ту же медвежью охоту, плавал по Лене на баркасах, и о том, как мой дед, будучи артельным грузчиком, в одиночку занес на второй этаж пианино.

Сразу после Сталинградской битвы саперный батальон отца вошел в мертвый город — снимать мины. По его словам, он видел Апокалипсис — миллионы мертвых тел, закоченевших на лютом морозе. Немцы, в рывке на Восток, и наши, в рывке на Запад. И между ними, между сотнями тысяч мертвецов, — линия фронта.

Почему-то отец был уверен, что дед воевал тут же. И он рассказывал об ужасе, пережитом в ту ночь, когда почти в каждом убитом русском видел отца, бросался к нему, снова брел в этом царстве мертвых, судорожно вглядываясь в лица, которые даже у молодых солдат теперь не имели возраста.

Отец гордился четырьмя фронтовыми ранениями, двумя красными и двумя желтыми нашивками — больше, чем боевыми наградами.

Он был в Сталинграде, на Курской дуге. В Чехословакии, на Дуклинском перевале снайпер разрывной пулей едва не лишил его правой кисти. Я вижу, как он пешком идет несколько километров до санчасти, прижимая к груди кисть, державшуюся только на мышцах и сухожилиях. И, теряя сознание, грозит хирургу, что застрелит, если тот ампутирует руку.

Для меня жизнь отца — это моя “Повесть о настоящем человеке”, которую я читал и читаю до сих пор с неослабевающим напряжением.

Потомок таежных следопытов, он со звериным чутьем определял талант, загадочно трансформировав остроту глаза предков в безошибочное эстетическое зрение.